— Он нас оскорбил, и ты ничего не будешь по этому поводу предпринимать?

— А с чего это я должен что-либо предпринимать? — ответил ему ещё более высокомерный голос, при этом изображение чуть сузилось и стало более чётким. — Если мы будем оскорбляться на всякие глупые провокации, точь-в-точь, как наши отцы и деды с прадедами, то нас так и будут считать за озлобившихся расистов. Пора взрослеть, кузен Птах!

— Но он оскорбил меня, Сехмет!

— А ты его не оскорбил, кузен? — тяжело вздохнул Сехмет из воспоминания. — Да и, как по мне, это было не оскорбление, а весьма остроумное замечание. Порой нашему племени действительно не хватает здравомыслия.

— Сехмет!

— Не хочу ничего слышать! — изображение ушло вверх, дав понять, что Сехмет резко поднялся, а сильный глухой звук сообщил о том, что он ударил кулаком по столу. — А ты разве не понял с кем связался?

— С жалким гильгамешцем! — испугано отшатнувшись, неуверенно и с лёгкой истерикой, ответил Птах. А потом он, кусая губы, посмотрел по сторонам и, заломив руки, чуть выступил вперёд, выкрикнув, — Чертовы геннопомешанные! Им всегда всё и вся сходит с рук! И вновь?

— Им не всегда всё сходит рук, кузен Птах, — тяжело вздохнув и опускаясь в кресло, ответил Сехмет, — Уж точно, не нам про это говорить. Ты должен знать лишь две вещи. Этот человек, при желании, даже не смотря на свой почётный возраст, в лёгкую перебьёт всю твою охрану и тебя не пожалеет. И второе. Чтоб после такой грязной расисткой брани я больше тебя здесь не видел.

— Но кузен! — раздосадовано вскричал Птах.

— Вон! Я не для того занял этот пост, чтобы устраивать очередную глупую войну и плести интриги! Или ты думаешь, что если у наших стариков есть козыри против Яирам и её людей, то они будут всегда починяться нам? Будь уверен, рано или поздно, они найдут выход из сложившейся ситуации! Я не мой отец и уж тем более не дед! Я собираюсь идти не их путём лживого превосходства, не сложным путём Атонов, ни фанатичным исступлением Уабуи, да пусть сии безумцы будут прокляты!

Человек, которого назвали Птахом, побледнел. Он злобно скрипнул зубами и крепко сжал кулаки. Дэвиду показалось, что он вот-вот сделает что-нибудь непоправимое, но тот лишь взвизгнул, развернулся и вышел из кабинета с силой хлопнув дверью.

Плёнка памяти завершилась лёгким потрескиванием, быстрым помутнением и затемнением экрана.

— Это, что ещё за чертовщину я сейчас увидел, а, посол? — спросил Гарибальди, не скрывая удивления. Бэбил при этом старался быть, как можно более незаметным.

— Всего лишь милая беседа с моим любимым кузеном из септа Инбу-Хедж, — не принуждено ответил Сехмет, отмахнувшись.

— Да я вроде не дурак и сам догадался, — огрызнулся Петрос. — О ком вы говорили?

— Они говорили обо мне, — тихо подал голос Бэбил, ещё сильнее сползая с кресла под стол с непривычно хмурым лицом.

— Что? — Гарибальди резко повернулся к другу и подозрительно на него посмотрел. Искусственный глаз при этом сильно сузился и замер, — Ты это о чём?

— Ну, видишь в чём дело, — сильно заёрзав, ответил Бэбил, — когда я поднимался сюда на межпространственном лифте, то со мной недолго ехали несколько осирисийцев.

— И?

— И они вели себя не очень культурно со мной и поэтому я им, когда вышел в «Параллели», на прощанье пожелал, эм… благоразумия.

Напряжённая тишина. Молчун медленно повернулся к Бэбилу, чуть приподнявшись. Риэндо смотрел то на Гарибальди, то на Менделя, то на Сехмета, странно подёргивая плечами. Абрафо хмыкнул, но поймав прожигающий взгляд Петроса, сделал вид, что закашлял. Гасик возвёл глаза к потолку и помотал головой. Дэвид же стоял с видом полного безразличия, но в душе вся эта ситуация его, почему-то, сильно веселила. Сехмет же смотрел на всё это с улыбкой полной сочувствия.

— Что ты, прости, пожелал? — сквозь зубы, спросил Гарибальди. Его кибернетический глаз начал краснеть.

— Благоразумия. Ты ведь сам прекрасно слышал, — отчётливо слышимым шёпотом, ответил Бэбил.

— Нет, это просто невероятно! — закричал на Менделя Гарибальди, сильно сжимая кулаки. — Ты просто невероятен! Оказывается ты, даже ещё не успев приступить к работе, умудрился вляпаться в проблемы?! Ты хочешь, чтобы я жалел о моём выборе?!

— Я понимаю ваши негодования, господин главнокомандующий, но не делайте столь поспешных выводов, — с серьёзным выражением на лице, вмешался Сехмет, а потом успокаивающе улыбнулся ему, когда встретился с его разъяренным огненно-красным зрачком искусственного глаза, и добавил. — Будьте благоразумны.

Было уже достигший точки кипения (отчего многие привстали, готовые к началу вынужденного отступления) Гарибальди (будто внутри него кто-то нажал на кнопку сброса) вдруг побледнел (а с ним и глаз), и он хрипло засмеялся, положив руки на край стола. Командиры переглянулись и с облегчением сели на свои места.

— Кажется, тебе несказанно повезло, что он пошёл жаловаться к нашему глубокоуважаемому послу, а не в Совет. Кстати, разве ваш кузен не решиться на подобное?

— До того, как я стал послом, с лёгкость, но не при мне, — с ласковой щёлочью произнёс Сехмет, удобнее усевшись в кресло, и сложив руки на краю стола. — Я ему это просто не позволю.

— Огромный риск с вашей стороны.

— Не вам мне говорить о риске, главнокомандующий, — пропел Сехмет, а потом перевёл взгляд на Дэвида. — А что же касается лично тебя, мой мальчик, то стоит кое-что уточнить. Ты по-прежнему настаиваешь на том, что не за какие не пойдёшь в Совет или, допустим, ко мне, в посольство?

— Нет, я откажусь. Даже при условии, если бы меня не взяли в «Параллель», то я лучше пошёл бы в мошенники, чем в организации связанные с нынешним Советом. И то был бы чище.

— Как грубо, — иронично протянул Сехмет, тонко улыбнувшись, — Мы ведь, если захотим, сможем устроить за тобой охоту.

— Тогда для меня это будет весьма серьёзным испытанием, — безразлично, чуть пожав плечами, ответил Дэвид, а про себя подумал:

«Тоже меня удивили. Уходил до этого, уйду и сейчас»

— Тогда у меня остался лишь один вопрос по поводу тебя, но он будет обращён к господину Гарибальди. Вы ведь уже давно решили, куда его пристроить, иначе я не могу понять такую низкую заинтересованность прочих командиров столь талантливым человеком? Что не так, Дэвид?

— Нет, никаких проблем, — сдержанно, но чуть нервозно ответил Шепард. Он было чуть не возразил, ибо сам того не осознавая, чуть не угодил в ловушку.

«Но кто за меня это решил? Неужели он?!»

Будто прочитав сквозь его маску мимолётную вспышку гнева и предугадав её значение, Сехмет, сильнее обычного улыбнулся умилительной щёлочью и, поворачиваясь к Гарибальди, промурлыкал:

— Ох уж этот Чуви. Вновь решает за вышестоящее руководство, что вам лучше, а что нет. Я ведь прав, главнокомандующий?

— Окончательное решение всегда за мной, — сквозь зубы, ответил Гарибальди. Его целый глаз слегка задёргался, а на правой скуле выступил желвак. — Так уж совпало, но мы уже давно задумались над тем, чтобы ввести дополнительные ставки мусорщиков: для Гильгамеша и Авеля.

— Шутить изволите на счёт Авеля? — перестав улыбаться, протянул Сехмет, нахмурившись.

— Нет, что вы, я как всегда серьёзен, — озаряясь циничной улыбкой, ответил Гарибальди. — Я не беру в расчёт Грань, за которую неофициально ответственен Чуви, то вот Пустоши в последнее время нас сильно беспокоят. В последнее время, там много чего интересного происходит. Господин Риши должен в скором времени внести это предложение на ближайшей сессии Совета.

Сехмет ответил не сразу. Он вновь начал перестукивать пальцами по краю стола и тереть кончик своего подбородка. Потом он медленно перевёл взгляд на Дэвида, и на его лицо вернулась заботливая улыбка.

— Ещё кое-что, Шепард. Я мог бы устроить тебе допрос с пристрастием на счёт твоего происхождения, но я не буду. Так как, уже зная твои способности, и видя твою выдержку, я не сумею отличить правду от вымысла. Я даже не уверен, что мне в этом деле смогли бы помочь Чтецы правды или биороботы на основе сарасватийского генома. Да и главнокомандующий не глуп. Или может всё-таки проверим?