— Эээээ! — бледнея, протянул Кинтаро, — Да я только…

— Сначала познакомься с ним поближе, Кин, — с безобидной иронией, протянул Ам, важно поднимая указательный палец вверх, — А потом, может, и предложишь ему спарринг, да и то лишь при условии, когда он получит Лицензию. Хорошо?

— Да не буду я с ним драться вообще! Ладушки? — прокряхтел Кинтаро, пытаясь высвободиться из хватки Ивара, — Да отпусти ты меня, Ив!

— Отпусти его, — устало протянул Гарибальди. — Если нет вопросов или пожеланий, то…

— Но кто он такой, этот Шепард на самом деле? — не дал договорить Петросу, сильно бледный и испуганный Эхнатон. — Почему он менял способности, как перчатки? Ещё он обладал регенерацией, будто он…

— Вечный, — закончила за него тихим и взвешенным голосом Дайана, единственная из мусорщиков, что до этого не произнесла ни слова.

— Послушайте меня, ребятки, — тяжело вздохнул Гарибальди. — Может он Вечный, а может и нет. Я не собираюсь вам ничего объяснять, но он действительно в какой-то степени гильгамешец, пусть и всю сознательную жизнь и не был в Альма-матер. Что же на счёт его способностей, то сами его расспросите. Да и всё остальное он вам сам при желании расскажет. Вас же я прошу не забывать о том, что разбалтывать лишнее за пределами «Параллели» нельзя. Если бы смогли, конечно. Есть ещё вопросы?

Никто больше не произнёс ни слова. Поэтому Гарибальди отступил к стене и властно произнёс:

— Тогда живо по своим местам! Хоть ваш график и ненормированный, но это не отменяет того факта, что ваши услуги могут понадобиться нам в любую секунду.

— Ага, настолько ненормированный, что порой неделями от скуки киснем, — пробурчал Кинтаро, поглаживая ушибленный лоб, медленно залечивающиеся под действием Лицензии.

— Не возникай, — мягко произнёс Ивар, при этом дав своему подчинённому ещё один внушительный подзатыльник. — Приносим свои извинения, главнокомандующий, и до скорой встречи.

Гарибальди раздражённо махнул ему рукой и стал ждать, когда комната полностью опустеет. Последним вышел, понурив голову, Эхнатон. Перед этим, он робко поклонился ему.

«А этот даже не кинулся в комнату к сестре — печально подумал Петрос, дёрнув себя за бородку и не убирая взгляда с двери — Боится или слишком верить в неё? Или…»

Он вновь тяжело вздохнул и, подойдя к треснувшему окну, всмотрелся в опустевшую арену: разрушение и застывший хаос.

«Ну и денёк — хмуро заметил Гарибальди, направляясь к выходу, — Теперь ещё придётся, в который раз, выслушивать причитания Дэна на счёт моей некомпетентности»

Глициния шла в самом дурном расположении духа по стерильному и узкому коридору. Покрытый металлическими пластинами, освещённый мигающими тёмно-красными кварцевыми лампами, он вёл от одной толстой бронированной двери к другой. Других дверей здесь не было, как и окон.

У неё было мало времени на выполнение задания, но её волновало не это, а то, что может последовать далее, причём со стороны заказчиков. А ведь она так надеялась, что ей удастся начать жизнь с нуля. Но затем появились Аджит с предложением от которого нельзя отказаться. И вот, после того, как ей удалось с большим трудом найти и подписать на эту авантюру Исикаву. После того, как она кое-как сдержала порыв уничтожить Тчи за то, что он её выдал и вновь заставил с ним работать. После всего этого, ей удалось выяснить то, что им предстояло украсть. И это было нечто более грозным и опасным, чем ей говорили изначально…

Из двоих напарников, ей меньше всего хотелось работать именно с Тчи. Но так как ему каким-то чудом удалось до сих пор себя не раскрыть в «Параллели», и даже время от времени до сих пор умудряется вставлять им палки в колёса, то Тчи был куда полезней, чем Исикава. Впрочем, второму не было равных, если дело касалось КР и роботов, если не считать Алена Блеза…

Она остановилась, нашла хорошо спрятанный (если не знаешь где, то и не найдёшь) глаз камеры наблюдения, усмехнулась и вновь продолжила свой путь.

За камеры и сигнализацию теперь можно не переживать. Но и этого оказалось мало для исполнения их аферы. Нужна была жертва, приманка, и они её нашли.

Глициния добралась до двери, и та беззвучно ушла вверх, впуская её в круглую, ярко освещённую и совершено пустую комнату. В ней были две двери. Обе были помечены символом Гильгамеша: глаз с пятью зрачками, образующих своеобразный ромб. Глициния внимательно всмотрелась в дверь, что не была ей нужна, но была интересна своей загадочностью.

«Что же скрывают за ней, если её охраняют даже лучше моей двери? Сюда имеет доступ лишь директор Альма-матер, а он оказался просто раздражающе непреступным! Ха! Техника и наука куда важнее, чем столь низменное желание, как половые отношения, значит?! И ведь не он один! А я ведь каждому из них представлялась очень даже соблазнительными дамами!»

Глициния возмущено фыркнула и направилась к своей двери, как вдруг увидела то, на что ранее не обращала внимания. Дверь ненужной комнаты покрывал тонкий слой инея. Это наблюдение вновь разожгло в ней любопытство, и она медленно сделала несколько шагов к таинственному проёму, но тут красный камушек в её серьге издал два коротких писка. Это было сообщение Тчи. Два коротких сигнала — время тик-так. Глицинии пришлось собраться с духом, и, повернувшись на каблуках, она подошла к нужной двери.

Она встала на красные подошвы, нарисованные на полу, и положила руки на две дверные сенсорные панели. Они ожили и через них прошли линии сканирующих датчиков. Завершив считывание, сенсоры мигнули и потухли. Затем дверь издала клокочущий писк, и из неё вылез толстый металлопластиковый шнур, на конце которого восседал круглый хрусталик, переливаясь всеми цветами радуги. Новый датчик змеёй приблизился к глазам Глицинии, стрекоча просканировал её, будто обнюхивая и, потухнув, замер. Глицинии это не понравилось, но не успела она даже забеспокоиться по этому поводу всерьёз, как датчик ожил, загоревшись зелёным светом. Ожив, шнур опустился ниже на уровень её рта. Глициния открыла рот и представилась не своим голосом, тоненьким и дрожащим:

— Дзинея Эрман.

Датчик вновь потух, вновь, спустя пару мгновений, загорелся зелёным светом, а после начал опускаться ещё ниже, изгибаясь в поисках руки. Глициния решила не мучить прибор и протянула ему ладонь. Шнур потянулся к среднему пальцу. Чуть ниже индикатора радужки появилась тонкая игла. Та, быстро выскочив, проткнула палец и пропала. Индикатор в очередной раз потух и, к облегчению Глицинии, исчез в своём гнезде. Внутри двери начало что-то щёлкать — то там, то здесь, а затем она осветилась зелёным светом и медленно открылась, впуская Глицинию, в облике Дзинеи Эрман, в защищаемую ею комнату.

«Жертва — мрачно, с лёгким уколом совести, подумала Глициния, — Бедная девушка. Пусть она и была наивной простушкой, но её ждало большое будущее. Теперь девчонке суждено быть пеплом, годным лишь для удобрения почвы. Но взамен мы получили её отпечатки, сетчатку глаз, голос и, главное, кровь. Аккуратно и виртуозно спрятанная кровь в крохотном контейнере, прямо под кожей, чтобы окончательно обмануть систему безопасности. Прости меня, Дзинея, прости»

Глициния вошла в круглую комнату, состоящую из двух ярусов. На втором уровне располагалась исследовательская лаборатория, а также по совместительству наблюдательный пост и ремонтная мастерская. В центре комнаты возвышался своеобразный электронный пьедестал, над которым парило нечто, окружённое пятью слоями энергетических барьеров. Что они скрывали, без особых манипуляций увидеть было нельзя.

«Неудивительно, что Тчи открестился от того, чтобы дистанционно проникнуть сюда. Со здешней защитой и полностью изолированной локальной сетью сделать это совершенно невозможно»

Глициния уловила движение на втором ярусе. На вершине лестницы появился худощавый и совершенно лысый старик. Он удивлённо захлопал глазами и сделал несколько шагов назад.