Люси панически боялась летать, но не признавалась в этом даже самой себе. Летать-то приходилось много и часто. Но каждый раз, садясь в самолет, она испытывала чувство неизмеримой тоски, какую наверняка переживают герои сказок, которых огромные птицы, держа клювом за шиворот, зачем-то перетаскивают через океан. Она чувствовала себя такой же маленькой сказочной героиней, болтающейся в клюве огромного животного. А вдруг тот захочет чихнуть? В томительном ожидании завершения полета воображение подбрасывало все новые и новые вопросы, рисовало жуткие картины. И так всегда.

Люси благодарно взглянула на своего попутчика, который продолжал безмятежно спать. Благодаря ему на этот раз она легко пережила свои страхи, что, правда, никоим образом не уменьшило ее радости от окончания столь долгого перелета.

На этом, казалось бы, дорожное знакомство и закончилось. Когда Люси добралась до отеля, по местному времени было уже шесть часов вечера. В номере решила не задерживаться. Как только принесли багаж, она торопливо раскрыла чемодан, не особо задумываясь, что надеть, взяла первый попавшийся открытый сарафан и легкие босоножки. Быстро приняла душ, оделась и через пять минут уже была в машине, очень быстро доставившей ее в спа-салон на трехчасовой массаж.

В отель Люси вернулась довольно поздно. Есть не хотелось, она взяла в баре свежевыжатый сок и решила посидеть возле бассейна. Из ресторана доносилась приятная музыка, вдалеке слышался шум океана, легкий ветерок смягчал сумасшедшую влажность, давая возможность постепенно привыкнуть к ней и получать удовольствие, ощущая себя буквально как рыба в воде. Люси прикрыла глаза, размышляя о том, что очень редко балует себя. Никак не могла вспомнить, когда вот так просто, безо всякого дела, проводила время. Русские – молодцы, ездят отдыхать каждый раз на две недели, она такого не может себе позволить. Все расписано по минутам…

– Я же сказал, что найду вас, – раздался рядом приятный и уже знакомый баритон. – Я привык держать слово.

Она открыла глаза и увидела своего недавнего попутчика, вальяжно расположившегося в ближайшем к ней шезлонге. Живое воплощение бонвивана и сибарита, любимца публики и женщин, аристократичный, холеный и респектабельный даже в мятом льняном костюме и легких сандалиях, он сидел нога на ногу, с удовольствием попивая что-то явно не безалкогольное.

– Красота! Не правда ли? Обожаю теплые страны, теплое море, океан. В прошлой жизни я, очевидно, был вождем какого-нибудь племени в экваториальной Африке, не иначе.

– Пусть в Африке, но непременно вождем, – улыбнулась Люси.

– Не вождем я просто никак не могу быть, ни в какой жизни.

– Ну конечно, вы же пассионарий, – сделав глоток сока, согласилась американка, входя в накатанную колею путевого разговора, как будто он прервался минут пять назад. Попутчики прекратили его ненадолго в окно посмотреть, а потом стали говорить дальше.

Вольнов никуда не торопился и, видимо, расположился в своем шезлонге надолго. Уловив, что собеседница вполне расположена к продолжительному общению, он подхватил подброшенную ею тему:

– Я – пассионарий? Да Боже сохрани!

– Все лидеры – пассионарии. Все, кто чего-то достиг в жизни.

– Вы шутите. Это вам в Колумбийском университете такое рассказывали?

– Нет, это в вашем шоу-бизнесе так о себе говорят.

– Ну, им простительно. Их дело петь, а не говорить. Все лидеры подобного рода, в том числе и я, тщеславны и амбициозны, а пассионарии – те, кто оставляет след в истории, – совершают деяния, страстно стремясь к достижению своего иллюзорного идеала наперекор всему, иногда даже во вред себе. Большей частью во вред. Так что это не про меня. Мне оттуда, – он показал на небо, – выделена энергия ровно на то, чтобы мог приспособиться к окружающему миру, а не менять его.

– Вообще-то нам рассказывали об этой теории пассионарности, но, видимо, я что-то не поняла.

– Просто сейчас она уже не актуальна. И пассионариев нет, потому что они не нужны. Жизнь прекрасна и удивительна. Смотрите, сколько цветов, через дорогу океан, рядом роскошная женщина. Я не хочу ничего менять в такой жизни. Тем более во вред себе.

– На самом деле у вас другая жизнь, в которой нет океана, но есть люди, которые вас любят.

– Я хочу эту и живу этой жизнью сегодня и сейчас. Кстати, а где ваш супруг? Когда прилетит или он уже здесь? – как бы между прочим поинтересовался Вольнов.

– Увы. Только недавно с ним разговаривала и расстроилась даже. Я зря сюда прилетела. У него в последний момент все поменялось. Ему срочно надо быть в Гонконге. Наши планы рухнули. Трех дней праздника не получится.

– Вы сколько лет вместе? – неожиданно спросил Вольнов.

– Пятнадцать.

– Солидный срок. И для вас побыть вдвоем все еще праздник?

– Представьте себе.

– Похвально, похвально.

– Понимаю, это не в вашем стиле. Вам было бы скучно.

– Ой, право же, вы из меня делаете какого-то маньяка. У меня была, правда, не одна жена на всю жизнь, а две. Не так уж и много.

– Это не считая увлечений?

– Вы думаете, у вашего супруга их, конечно, нет, – подначил Вольнов.

– Я думаю, что у моего супруга они, конечно, есть, но он не ищет новых женщин только из-за того, что ему нужны новые впечатления.

– Понимаю, – перебил ее старый ловелас, – они его сами находят. У меня та же беда. Вы, пожалуй, первая женщина, за которой я сознательно приударяю. Вот искал вас повсюду весь вечер. Обычно ищут меня.

– Ах вы, бедная овечка, – рассмеялась Люси и, немного помолчав, продолжила: – Так, наверное, все мужчины говорят. Вы правы, мой муж не исключение, но он ко мне замечательно относится, и, даже если кто-то у него и появляется, я не знаю об этом.

– Об этом не узнают. Это чувствуют, – тоном старшего наставника заметил Вольнов.

– Ну и прекрасно. Вот я не чувствую.

– Поздравляю, муж вас любит, а легкие увлечения… Они только укрепляют гармоничный брак. Каждый раз он приходит к выводу, что дома ему намного лучше.

– Что значит каждый раз? – возмутилась Люси. – Можно подумать, что он профессиональный плейбой.

– Да у меня и в мыслях такого нет.

– Он деловой человек. Продюсер, режиссер, журналист. Работает по двадцать пять часов в сутки, ведет параллельно несколько проектов, пишет сценарии…

– Сочувствую, – ощущая себя почему-то немного виноватым, проговорил Андрей.

– Чему это вы сочувствуете?! – окончательно вышла из себя Люси.

– Он так занят, а вы все одна и одна.

– Я поняла, вы свою схему подгоняете под всех. Вот вы прилетели сюда с девушкой, а она все одна и одна, хотя вы не так уж и сильно заняты.

– Я отдыхаю, а за девушку не беспокойтесь. Она сама выбрала то, что имеет, и ее это абсолютно устраивает. Она думает, что использует меня. Пока она так думает, я использую ее. Ей нужны деньги, а мне нужна свобода.

– Ничего не поняла из того, что вы сказали, ну да и какое мне до этого дело. – Люси вдруг спохватилась, понимая, что их разговор стал смахивать на выяснение отношений людей, явно неравнодушных друг к другу. – А что мы тут сидим? Раз уж так получилось, что мы с вами остались в полном одиночестве, так…

– Просто с языка сорвалось. Предлагаю сходить в ресторан.

– А потом прогуляться по побережью или пойти на дискотеку.

– Мне кажется, прогулка по побережью будет интереснее, впрочем, слово дамы для меня закон.

Вольнов встал и галантно предложил спутнице руку.

– Начнем с ресторана, а там разберемся.

Люси хотела было отказаться от его помощи, но потом все-таки воспользовалась ею, положив свою узенькую ручку на его крепкую ладонь. Когда их пальцы соприкоснулись, Андрей Константинович вдруг как-то очень странно взглянул на свою американскую знакомую. В этом взгляде было все: и удивление, и нежность, и даже испуг. В этот момент уже совсем немолодой мужчина вдруг почувствовал незнакомое ему ранее чувство.

«Неужели любовь – это вот так? – пронеслось в его голове. – Думал, никогда и не узнаю этого чувства, суетясь на ярмарке тщеславия. Все хотелось, чтобы рядом были самые красивые, самые молодые женщины. Красивее и моложе, чем у всех остальных. Никогда не искал своего родного человека, а вот оно, все же настигло. Кажется, знаю ее всю жизнь. Нашел все же свою вторую половинку».