Что-то громко хлопнуло, и меня опалило жаром. Под ногами загорелся асфальт. На самом деле это был разлитый из бака бензин.

Уже понимая, что сейчас будет, я активировал ускоритель рефлексов и выпрыгнул из-за угла. Поймал в прицел того полицейского, что не давал мне высунуться, сместился в сторону, уклоняясь от его очереди, утопил спусковой крючок.

Время замедлилось настолько, что я, прекрасно видел, как ходит затвор моего автомата, и как вылетают гильзы. Перевел ствол автомата выше и влепил одну из пуль прямо в голову полицейского, которая разлетелась во все стороны фонтаном. Ну да, пуля-то тяжелая.

Пулевое ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

Бросился вперед, перекатился вдоль борта фургона, поймал в прицел следующего легавого, выжал спуск. Автомат выпустил короткую очередь и затих, ударник сухо щелкнул. Впрочем, этого хватило, полицейского, схватившего несколько пуль в бок, повело, и он упал.

Я сморгнул уведомление интерфейса, выхватил левой рукой пистолет, обежал уже горящий фургон, но никого не увидел. Так и есть, легавых было всего четверо, и больше никого.

Спрятав оружие, я подбежал к водительскому месту, наклонился над Ив. Девушка была без сознания, глаза ее оказались закрыты, лицо разбито в кровь, нос раздулся до размеров моего кулака.

— Дура, — пробормотал я. — Что ж ты не пристегнулась-то?

Схватив ее за плечи, я потянул девушку наружу, но не тут-то было. Что-то зажало ее ногу, так что, как я не пытался, вытащить ее у меня не получалось. Оставалось только одно: лезть внутрь, и пытаться разобраться, за что именно она зацепилась.

Я наклонился, чувствуя пышущий в лицо жар от уже горящего двигателя, полез внутрь, и тут меня отбросило назад.

Больно приложившись спиной и задницей, я перекатился в сторону, перевернулся, поднял голову. Перед глазами все плыло, в ушах стоял грохот и звон.

Пламя все-таки добралось до бензобака, и он взорвался. Фургон горел весь, более того, на мне вспыхнула форменная рубашка. Кое-как я затушил ее, поднялся на ноги и шатаясь, пошёл обратно в фургону.

— Женя! — послышался громкий женский крик. — Женя, я горю! Вытащи меня.

Значит, она была еще жива, и пришла в себя от боли. Я попытался, было, сунуться в огонь, но жар отогнал меня обратно. Сквозь пламя я увидел дергающийся силуэт. Волосы Ив уже сгорели, ее кожа покрылась волдырями, а кричала она беспрестанно.

Я попытался снова влезть внутрь, но не смог преодолеть себя. И тогда сделал единственное, что пришло мне в голову: вытащил из кобуры пистолет, прицелился в нее и утопил спусковой крючок.

Пулевое ранение головы. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.

И как подтверждение вердикта интерфейса крик тут же оборвался. А я почувствовал себя, будто умер. Дело было даже не в привязанности, дело в том, что абсолютно посторонний, никак не замешанный в этой ситуации человек умер в мучениях из-за меня. Кровь этой девчонки, которая в общем-то ничего особого плохого натворить не успела, была на моих руках.

Сплюнув на землю тягучую слюну, я вставил пистолет себе в рот, задрал его вверх так, чтобы пуля прошла через мозг, положил палец на спусковой крючок.

Почувствовал привкус пластика, металла и сгоревшего пороха. Вот оно. Нажми, и все закончится. Князь не получит твоего тела. Никто не будет тебя преследовать. Никто больше из-за тебя не умрет.

Никто? А Крисси? Хакерша в руках Князя, и он убьет ее, когда поймет, что она бесполезна. И никто кроме меня не сможет ее спасти.

Блядь, сука!

Я вытащил пистолет из рта, убрал его обратно в кобуру, перезарядил ВСС и двинул прочь от горящей машины. Туда, где меня ждал легендарный наемник.

Через несколько минут я уже оказался в толпе протестующих, которые запрудили все окрестности Дома Правительства, ближайших кварталов и МГУ. Их палаточный городок занял всю площадь. Синие, желтые, цвета хаки — все эти палатки стояли плотной кучей. Они уже притащили откуда-то бочки, в которых готовили еду.

Откуда у них еда? Да это было достаточно просто понять, потому что оба встретившихся мне по дороге супермаркета оказались разграблены подчистую. Когда начинаешь борьбу с властью, про право частной собственности как-то забываешь, чего уж тут такого.

Стихийный митинг, народный бунт. Что-то среднее между стоянкой туристов и цыганским табором. Да, даже в наше время эта народность никак не интегрировалась в общество, они по-прежнему проживают в своих таборах, кочуют из города в город, останавливаясь на окраинах, зачастую не имеют не только идентификационных чипов, а даже паспортов. Они чтят свои традиции сильнее, чем законы общества, но почему-то это не вызывает у него уважения. Скорее наоборот, их боятся и ненавидят.

Но на самом деле, чтобы справиться с этой толпой достаточно послать одного человека, который подожжет пару палаток посреди ночи. И люди попросту сгорят. Композит, материал, из которого делают эти временные жилища, не слишком горюч, зато легко плавится.

Любой наемник возьмется за такую работу, если предложить ему достаточно много, ну а если не найдется среди них достаточно отмороженного, то за дело могут взяться корпорации и их служба безопасности. А потом правительство проведет расследование, и выяснит, что кто-то курил в палатке ночью, что и стало причиной возгорания. По новостям людям объяснят про трагическую случайность, и их смерти станут всего лишь примером для остальных, потому что все и так все поймут.

Я шел через толпу, погруженный в свои мысли, забросив автомат за спину. В руке у меня был пистолет, так что меня пропускали. Конечно, были тут парни и покруче, кого пистолетом не напугаешь, но и они не лезли на рожон.

Впрочем, долго тут находиться я не собирался, мне нужно было всего лишь пересечь площадь и оказаться на той стороне. А потом пройти переулком, и оказаться возле здания того самого клуба, где меня ждал Князь.

Сейчас я уже серьезно чувствовал, что приношу людям несчастье. Почти все, кого я мог бы назвать друзьями, умерли. Чех, человек, который пусть и заманил меня против своей воли в мир наемников, но сделал все для того, чтобы я смог адаптироваться и жить новой жизнью, расстрелян. И я даже потерял чип, который он мне дал, и с помощью которого я мог с ним пообщаться.

Крисси находится в смертельной опасности, и я не знаю, смогу ли я ее спасти, как и не уверен в том, что выживу после схватки с Князем, ведь он сильнее и быстрее, а мой план перегрузить его ускоритель рефлексов с помощью турели провалился полностью ввиду того, что ящик с ней сгорел вместе с фургоном.

Рич, с которым я познакомился случайно в «Коробке» убит мной же, после того как я отправил в переработку его брата. Ив, с которой я жил последние несколько недель, убита мной. Да, из милосердия, иначе ей предстояла бы гораздо более страшная участь.

Кто еще? Группа хакеров, которые спасли меня, перебиты тем же самым Князем.

Я словно ангел смерти, любой, кто попадется мне по дороге, и как можно быстрее не уберется с нее, умирает. Подтверждения этому есть.

Фанат меня предал и остался жив. Пусть живет, разбираться с ним я не буду, мне не до того. Мать, которую я сам отправил в другой город, должна быть жива, хоть я и сам в этом не уверен. Ната, которая предала меня, живет и здравствует, иначе в новостях давно кричали бы о смерти корпоратки такого ранга. Ну и Анастасия, мое участие в судьбе которой ограничивалось лишь тем, что я отвез ее к рвачу после ранения.

Да, все так.

Но я снова иду куда-то, уже не с целью разобраться со своим биологическим отцом, который пытается забрать мое тело для себя, а просто чтобы спасти попавшую из-за меня в переплет девчонку. Чем это закончится — я не знаю.

То, что я был близок к самоубийству, пугает меня. А еще хуже, что меня преследуют мысли о том, что так, возможно, было бы лучше для всех. Что может случиться, если Князь все-таки захватит мое тело? Тело-то у него будет молодым, а вот разум — уже старый, ему ведь за восемьдесят. Не впадет ли он в маразм?