Ба! Вот она, очевидная необходимость надёжной и древней, как дерьмо мамонта, техники. Логика-то простая: раз работает обычный проводной телефон, значит, и телефонный интернет есть. Не знаю, что сейчас творится на узлах связи, но в теории, проблем быть не должно.

Вдруг по коридору быстрее дыма паровоза мимо меня пронёсся тот самый канцелярист, серый любитель точной информации, систематизации и магии. И папочку свою довольно-таки прилично распухшую он из рук не выпускал. Пролетев стремительной серой мышью мимо всех кабинетов, стал бодро подниматься по лестнице. А вот эта шустрая офисная крыса именно тот, кто мне нужен. Я, не выпуская мужичка из вида, двинулся за ним следом.

На втором этаже, прямо на лестничной площадке стояли стол и стул, которые использовала в качестве последнего бастиона дородного вида тётка, к тому же закрывая массивную деревянную дверь собственной не менее монументальной широкой спиной. Она осматривала коридор и всех сюда входящих пронзительным взглядом льдисто-голубых глаз бывалого КГБ-шника. Тем более, лестницы на третий этаж тут не было. Видимо, на самый верх можно попасть только через второй этаж. Во понастроили баррикад!

Задерживать мужика она не стала, поздоровалась, и неторопливо внесла в журнал запись, перед этим взглянув на небольшие часы, что стояли в углу её стола. — Делааа… Такая охрана, всем охранам — ОХРАНА! Но, что удивительно, тётка, прямо как гончая собака чуяла посторонних. Стоило мне только к ней приблизиться, как бабёха мгновенно отложила в сторону ручку и стала прожигать пространство каким-то расфокусированным взглядом, к чему-то то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь. — Да ну, нафиг такие танцы! Зафиксировал точку прямо за канцеляристом и активировал навык.

Шаг

Вот уверен, что у этой дамы навыков нет, у неё даже Системного статуса нет, а чуйка — ого-го! Несмотря на мою Невидимость, умудрилась что-то почувствовать. Если это у неё врожденная интуиция так работает, то почему она «в люди» не выбилась?

А по внешнему виду второй этаж разительно отличался от первого. Видимо, не зря здесь такой грозный фэйс-контроль на входе. На полу лакированный дубовый паркет, оштукатуренные стены выкрашены в нежно-фисташковый цвет. Над потолком, освещая всё пространство ярким светом, висят золочёные светильники в стиле позднего барокко. По центру коридора немного выступают мраморные перила лестницы. Да, и правда отдельный вход, только для избранных.

В кабинеты ведут массивные дубовые двери с замысловатыми ручками и вычурными петлями и, как вишенка на торте, на стенах висят картины в массивных резных рамах с пейзажами дикой природы. Не думаю, что на этот этаж был вход для обычных, рядовых рабочих. А если кто-то из простых людей сюда и заходил, то богатство отделки выступало как мощный моральный пресс, раскатывая по полу незадачливого работягу.

Канцелярист подошёл к первой двери, по центру которой висела позолоченная цифра три, ухватился рукой за ручку и уверенно дёрнул дверь на себя. Я же, не отставая от него ни на шаг, проскользнул внутрь. Внушительных размеров кабинет, обустроенный в богатом, пафосном стиле, как и весь второй этаж.

Внутри кабинета находились четыре стола, за тремя из них сидели стройные девушки, прямо как на подбор: блондинка, брюнетка и рыжая. Кажется, кто-то собирал коллекцию, а не штат себе набирал. Все они сидели за столами, уткнувшись в мониторы, и строчили по клавиатурам, как из пулемёта, успевая при этом перекладывать бумажки из стопки в стопку.

При этом обстановка была какой-то гнетущей: почти абсолютная тишина, только приглушённое клацанье клавиатур и лёгкое шуршание передвигаемых бумаг, ни музыки, ни разговоров, словно в ожидании взрыва. От входа к противоположной стене мимо столов была раскатана красная ковровая дорожка, она заканчивалась возле противоположной стены, где находилась ещё более массивная дверь. По её центру висела табличка бордового цвета с надписью золотыми буквами « Директор департамента». И хрен его знает, что там у них за департамент, но картинка внушает. Складывалось впечатление, что все находящиеся здесь сотрудники, затаив дыхание, ждут очередного «взрыва».

Клерк, ни на секунду не выпуская из рук свою потяжелевшую папку, снял с себя пальто мышиного цвета, повесил его на стоящую в углу вешалку. Отряхнулся, взглянул на коллег, собираясь с духом.

Блондинка на несколько мгновений оторвала глаза от монитора, окинула взглядом застывшего у вешалки мужичка, тот замер в нерешительности, словно выжидая какой-то команды. Девушка указующе кивнула головой в сторону двери и тихим, на грани слышимости голосом сказала: — Он ждёт. И снова уткнулась в свой монитор.

Канцелярист прижал к себе покрепче папку, словно перед прыжком с парашютом с километровой высоты, резко выдохнул и немного неуклюже зашагал по красной дорожке к двери Директора. Три нерешительных удара кулаком в створку — и он словно растворился внутри кабинета. Ну уж нет, ты от меня так просто не уйдёшь!

Шаг

Большой просторный кабинет. Огромный лакированный стол, что не стыдно было бы поставить даже в Зимнем дворце, за ним величаво стоит солидное шикарное кожаное кресло. Широченная приставная столешница для совещаний. Массивная мраморная пепельница, внутри которой дымится окурок какой-то навороченной, судя по запаху дыма, сигареты. В общем, монументальное подавляющее величие во всей его красоте. А в кресле сидит типичный колобок, с огромным пузом и заплывшими жиром глазами. Военная форма с крупными звёздами на погонах. Рядом с пепельницей лежит офицерская фуражка с золотистой кокардой.

— Иванов! — неожиданно зычно гаркнул из кресла колобок. — Где тебя черти носят⁈ С меня уже Попков доклад требует о происшествии в районной больнице. А вы всё никак и ничто.

— Товарищ майор, разрешите подать рапорт о произошедшем в больничном лагере и доложить общую обстановку, — бледный, как больничная стенка, выдавил из себя Иванов. — А по поводу чертей Вам уже доложили, что ли?

— Давай рапорт сюда, живо!

Мужичок на полусогнутых кинулся к начальнику, трясущимися пальцами развязал тесёмки на папке и шустро выудил из неё три листа, полностью исписанных аккуратным убористым почерком.

— Рассказывай вкратце, — приказным тоном скомандовал колобок, а сам углубился в документ.

Рассказ трясущегося, как осиновый лист на ветру, Иванова по происшествию в Усмани меня волновал слабо, но и уйти из кабинета я не мог, так как в папке ещё оставались списки и информация по прибывшим в расположение гражданским. Или они теперь новобранцы новой администрации?

Колобок задавал уточняющие вопросы, хмурил брови на внезапное появление рогатых засранцев, стучал пальцами по столу, читая о потерях и раненых, но на крик не срывался.

Открыл ящик стола, достал из него коробочку с печатью. С громким шлепком завизировал и поставил свою подпись.

— Это отправишь факсом в приёмную генерала Петрова. Давай теперь по новобранцам. Видишь, сколько заявок пришло от ведомств? И всем им нужны подготовленные, прошедшие отбор кадры. А где их брать, из того говна, что ты уже который раз привозишь на базу? То хромые, то косые, то девки без мозгов. Давай сюда краткую сводку и рекомендации, да и отчёты девочкам занеси на внесение в общую базу данных. И смотри мне, если опять такое же говно будет в наборе, отправлю в штурмовую группу, будешь за монстрами с малой пехотной лопаткой бегать, а не бумажки перебирать. Ты понял меня⁈

— Так точно, — торопливо ответил Иванов. Сам стоит, а коленки трясутся. Да и офицера, что вёл основные переговоры с руководством больницы, тут нет. Видимо, у него другое начальство, ведь не зря же тут ещё и третий этаж есть. Да и лестница туда ведёт отдельная, мраморная.

— Выполнять! Свободен! — гаркнул майор. Иванова тут же, как ветром сдуло из кабинета.

Колобок бегло взглянул на жёлтый лист со сводкой нового поступления и потянулся с довольной ухмылкой к трубке стационарного телефона. Я не стал торопиться, не думаю, что Иванов уйдет далеко, а вот разговор начальника мог подкинуть новых вводных.