— Ну, чего ты.

— Больше не хочу-у-у быть Мюнхгаузеном! — всхлипнул несчастный и ещё пуще залился слезами.

— Кем-кем? — встряла глупая Катька.

— А ну-ка! — быстро раздвинула толпу Кира Семёновна, подхватила бедолагу на руки и, скомандовав: «Прогулка окончена. Все за мной!» — увела нас внутрь.

За обедом, дружно чокаясь кружками компота, мы праздновали возвращение блудного Ганса в ряды флибустьеров. Вот так. Не бывает худа без добра.

Ну его, этого Мюнхгаузена!

 ПИСЬМО КАПИТАНУ ДЖЕКУ ВОРОБЬЮ  

 Из цикла: «Пираты детского сада»  

Крошка Ганс ценится не размером, а умом. У него на всё есть ответ. Вот и сейчас, когда мы с Джо спросили, на каком глазу должна быть повязка деда Мороза, он тут же прикрыл ладонью левый и уверенно заявил:

— На левом.

— Почему?

— Потому что правый целёхонек. Видите?

Мы видели. Не поспоришь. Джо послушно закрасил нужный глаз.

Вопросы про деда Мороза были неспроста. Кира Семёновна сказала, чтобы мы его обязательно нарисовали. Если уж писать новогоднее письмо с пожеланием подарить саблю, подзорную трубу, ремень с пряжкой и широкополую шляпу, надо постараться. Только вот просить подарки у обыкновенного деда Мороза не было никакого смысла. Мы же корсары. Поэтому и решили просить у нашего, у пиратского.

Правда, пришлось крепко думать, как выглядит дед Мороз, который командует парусником, покоряет моря и палит из всех пушек. Мы фантазировали, а Хромой Джо рисовал. Ему вчера родители фломастеры цветные подарили.

Когда портрет был закончен, стало ясно, ничего дедморозовского в нём не осталось. Чёрная шляпа, чёрная борода, усы чёрные, ботфорты, кожаная куртка… Ну, вылитый капитан Джек Воробей.

— Думаете такой станет с подарками возиться? — недоверчиво разглядывая рисунок, спросил Джо.

— Не знаю… — пожал плечами Крошка Ганс. — Грабить испанские галеоны — это одно. А подарки — совсем другое.

Билл пожевал ногти и резонно заметил:

— Не выбрасывать же. Отправим так. Вдруг получится?

Тут за спиной послышался насмешливый голос воспитательницы:

— И не надейтесь. Без посвящения Капитан Джек Воробей вам никаких подарков не пришлёт.

Дырявый Билл и Хромой Джо невольно прикрыли рисунок ладошками, но в голос спросили:

— А почему?

— Вы что, не знаете? — искренне удивилась Кира Семёновна и присела рядом. — Ничего не слышали про обряд посвящения?

— Мы ещё не… — начал оправдываться Ганс.

— Погоди, — перебил я его. — А что это такое?

Кира Семёновна загадочно улыбнулась, приложила палец к губам и прошептала:

— Только т-с-с!

И стала рассказывать:

— В те давние-предавние времена, о которых теперь остались только пиратские легенды, капитан Джек Воробей был маленьким мальчиком. Точно таким, как вы сейчас. И ему очень захотелось стать пиратом. Но чтобы осуществить мечту и отыскать пиратский корабль, надо было заполучить волшебный компас. Где же его взять? Хорошо, что дедушка у Джека оказался пиратом на пенсии. Он-то и рассказал внуку, что нужно дождаться Нового года и написать письмо самому капитану Флинту. Но чтобы знаменитый капитан откликнулся на просьбу, Джеку пришлось пройти древний обряд посвящения.

— Это какой? Какой? — чуть не хором выпалили мы.

— Грабёж! — без тени улыбки произнесла Кира Семёновна и снова поднесла палец к губам.

— А что будем грабить? — прошептал Дырявый Билл.

Воспитательница прошептала в ответ:

— Не важно, что именно. Главное — процесс. Через полчаса обед. Предлагаю грабить кашу из тарелок. Ложками. И компот из стаканов. Как можно больше. Если справитесь, обещаю доставить ваше письмо прямиком в руки капитана Джека Воробья. Договорились?

Послание было готово через минуту. Но ни про сабельку, ни про шляпу, ни про ремень с трубой там уже не было ни слова. Только компас! Нам теперь нужен был настоящий пиратский компас. Остальное время мы готовились к грабежу. Глубоко дышали, ходили из угла в угол и даже поприседали несколько раз. Чтобы каши побольше вошло.

Ух, как мы ели! По-пиратски. Отчаянно. Каждый попросил добавки дважды. Выдули весь компот и основательно обчистили чашку с пряниками. Правда вредная Катька захотела нажаловаться, поэтому пришлось делиться.

Кира Семёновна всё видела. И в конце тайком кивнула и показала нам большой палец. Значит — дело сделано.

До тихого часа мы не дотянули. Сытые грабежом, все четверо уснули на диване. И снились нам океаны, корабли и пираты.

А ещё снилась каша. Потому что всем пиратам снится награбленное. Это у нас в крови.

 КОНТАКТ  

 Псков. 2020 год. 18 октября  

21:12  

Вчера днём полез в сарай, рылся в старом хламе и, на тебе, наткнулся на зелёную картонную коробку. Ту самую. Ух, ты! Открыл, вынул допотопный калькулятор, что завалялся ещё с прошлого века. Смахнул пыль. Вот он, родной. Полустёртая надпись: «Электр… ка» 4…М Включил. Так, шутки ради. И тут…

Каким-то чудом мутно-зеленоватое табло загорелось, а в правом углу появился знакомый «ноль».

Мать честная! Что ж за батарейки в нём такие? Ядерные прям. Вот и ругай после этого оборонку. Тут же вспомнил, как мы встретились впервые. 87-й. Осень. Кажется, октябрь. Точно. И как сегодня — 18-е. Ларискин день рождения. С того самого момента меня не покидало чувство, что там, в этой пластмассовой коробке, кто-то есть. Кто-то загадочный и неуловимый, с которым можно беседовать, выстукивая по клавишам нужный код. Поверить в это было невозможно. А не поверить — глупо.

Он… всегда отвечал. Не сразу. Выводил из терпения своим долгим молчанием. Но отвечал. Оказался готов сделать это и сейчас. Бог ты мой! Ноль мигал тускло, но очень даже настойчиво.

Ладно, глюк, наверное. Я невольно усмехнулся. Хотя… любопытство тут как тут. Как там было? Ага, вот. Нажал «2», «умножить», «2» и…

Замер. Если «он» всё ещё там, догадается, что делать дальше. Ну, или предложит вариант.

Не сразу. Секунд через тридцать последняя цифра мигнула и сменилась на «4».

Вот это да! Автоматически набрал «2», «минус», «2». Палец повис над значком «равно»…

И невольно дёрнулся, когда на табло сам собой высветился… «ноль».

Чёрт! Действительно жив.

Кодировка была не сложной. Цифры по порядку — буквы алфавита. После девятки двойные нажатия — ещё девять букв. Дальше — тройные. И так до конца.

— Привет, — выстучал я.

Прошла минута.

— П р и в е т, — замелькали цифры в ответ.

— Как жизнь?

Молчание.

— Чем занят?

Долгое молчание и…

— А т ы?

Я пошутил:

— Вечность прошла.

Ещё более долгое молчание… Повертел прибор. Встряхнул легонько.

— К у д а?

«Куда?» Шутник. Он совершенно не понимал метафор. Ни одной. Даже малейшей.

— Мимо.

Табло долго-долго не отвечало. Мне надоело. Уже хотел вернуть его…

— П е р в а я п о с ы л к а б ы л а н е в е р н а. — «затараторил» экран.

Я едва успевал переводить.

— В т о р а я — с л е д с т в и е п е р в о й. О б е п о с ы л к и о ш и б о ч н ы. П о п р о б у й т е д а т ь в е р н ы й о т в е т.

Балабол. Я удивился, что сноровка транслировать с цифр в буквы каким-то образом сохранилась в голове. Хорошо. Ещё разок:

— Как дела?

Молчание. Бесполезно. Ну и ладно.

Я вздохнул. Ждал, наверное, ещё минуту.

Хватит! Ничего не изменилось. Интеллект — да. Без сомнений. Но слабый, как проколотая шина. Не процессор, а мешок с картошкой. Тормоз! Общение тридцать с гаком лет назад ограничивалось только глупыми вопросами и формальными ответами. Либо молчанием. С задержкой в вечность. И теперь, само собой, не лучше. Как с ним говорить! Да, шутили как-то. Буквально пару раз. И всё. Уж и не помню о чём. Колени затекли. Я нетерпеливо щёлкнул на боку «Выкл.» и забросил калькулятор обратно. Еле разогнул затёкшие от сидения на корточках колени, забрал с полки пару книг, запер сарай.