– Хоть бы под дерево выливали! – возмущалась она на фоне старинных фресок.

Я представил дерево, под которое каждый день выливают жирную, мыльную воду, поежился и решил прогуляться на свежем воздухе. Около монастыря продавали льняные платья, самовары и старые утюги.

– Сегодня скидка! – сказал продавец самоваров.

– И у меня скидка! – добавил продавец утюгов.

– А у меня сумка маленькая, – огорчил я продавцов и пошел к Волге.

Волга была широкой, спокойной и вместе с белыми стенами монастыря навевала мысли о вечном.

Сковородка и в самом деле оказалась почти круглой, большой, ее окружали красивые здания, около которых ходили симпатичные девушки в коротких юбках. Денис рассказал нам о пожарной каланче, показал место, куда Екатерина бросила веер и отправил нас по магазинам в торговые ряды. Я сел в тенек и стал слушать подошедшую цыганку, рассказывающую, что жизнь моя будет долгой, счастливой и пиковая дама неизбежно встретится на моем пути.

– Только этого мне не хватало! – сказал я и не стал золотить ей ручку.

– А вообще-то, Сковородка – это площадь Сусанина, – сказал Денис, когда мы собрались вместе. – Он спас будущего царя Михаила от поляков, которые решили его убить.

– А я читал, что Сусанина не было, – сказал кто-то.

– Был, – коротко отрезал Денис. – Ему даже памятник поставили в центре Сковородки. Большевики его снесли, но потом сделали новый.

– Ну, тогда конечно! – согласились мы.

– А сейчас я покажу вам Ленина-мутанта! – загадочно сказал Денис.

Ленин-мутант стоял с вытянутой вперед рукой на постаменте памятника 300-летия дома Романовых.

– Сначала Ленин не был мутантом, – рассказывал Денис. – Но когда его поставили, он стал заваливаться назад. Скандал был ужасный, и рабочие со скульптором буквально за ночь сделали Ленину руку величиной с ногу. Равновесие стало идеальным, комиссии показали памятник с «правильной» стороны, и все обошлось. Вопросы есть?

Вопросов не было. Кострома показалась мне уютной. Город не испортили новоделы, точечная застройка и надоедливая реклама. Там приятно побродить и почувствовать атмосферу «Жестокого романса», если не обращать внимания на «лексусы» и «ауди».

 Суздаль

Из Костромы мы приехали в Переславль-Залесский. Часть группы отправилась в Москву, а самые стойкие пошли в ресторан. В моих творческих планах присутствовал снимок заката над Плещеевым озером, но ужин с вином и моя лень перебороли эти планы. В Переславле я был несколько раз и решил, что местная Красная площадь в это вечер меня не увидит.

Утром наш автобус вернулся из Москвы. Денис с Эдиком выглядели подозрительно помятыми.

– Бурный вечер? – спросил я.

– Ага, – сказал Эдик. – Мы с Денисом до двух часов ночи меняли ремень генератора.

– Так это же новый автобус! – удивился я.

– Ага, страшно подумать, если бы он не был новым!

Дальше он рассказал про Китай вообще и про китайские автобусы в частности.

Мы въехали в Суздаль и сразу пообедали.

– В Суздале две достопримечательности, – казал Денис. – Медовуха и соленые огурцы. Медовуху в магазинах не покупать – там в бутылки добавляют спирт. А у местных надо пробовать.

– Это обязательно! – сказал мужчина в черном, приехавший посмотреть на вторую половину Золотого кольца.

Его окружало облако ароматов, в котором я четко распознал пиво «Балтика» и неизвестное мне крепленое вино.

– И еще тут снимали фильм «Женитьба Бальзаминова», – добавил Денис.

В музее Деревянного зодчества к нам подошел серьезный мужчина в очках.

– Я ваш гид по Суздалю и Владимиру. Меня зовут Илья, как Муромца.

Илья на Муромца не походил, но характерами они явно были схожи.

– У нас в стране демократия! – начал он, почему-то поглядывая на меня. – И в Суздале тоже демократия. Но это не означает, что вы можете бегать где угодно и делать бездарные снимки с проводами и против солнца. Я вам буду лично показывать места, где ракурс наилучший.

Все стыдливо спрятали фотокамеры, а я отошел в сторону и сделал снимок деревянной церкви против солнца. Ничего не могу с собой поделать! Люблю силуэты и еще люблю снимать, когда мне хочется.

В крестьянском доме Илья рассказал про лавки, полати, русскую печь, чугунки, ухваты, герань, лучины, прялки… Я вырос в таком доме и мог рассказать не хуже. Я только не знал, что герань спасает от комаров, а яйца нельзя разбивать о стол.

– Ладно, зимой бабы пряли, а мужики-то чем занимались? – спросил мужчина в черном.

Я вспомнил, что зимой дедушка постоянно пил чай и ворчал на бабушку, но промолчал.

В деревянной церкви мне понравилось. Простенький, какой-то домашний иконостас, очень симпатичный Иисус, рядом святой, похожий на Пушкина, сухие цветы в глиняных кувшинах, тканые полосатые половики. Я не люблю, когда вокруг богато, много золота и мишуры.

На улице все начали пробовать медовуху. Мужчина в черном куда-то исчез. Наверное, он знал лучшие места. Я огляделся, но не увидел ничего лучше зеленого поля, речки и небольшой церкви вдали. Медовуха меня не брала, я решил прекратить эксперименты.

В Спасо-Евфимьевом монастыре тишина, стих даже ветер, разносивший запах черемухи по всему городу. Березки, белые стены, зеленые и золотые купола. Колокольный звон не особенно нарушал тишину, он как-то удачно заполнял ее паузы.

Чувствуется ли, что в Суздале начиналось русское государство? Пожалуй, нет. Сейчас, это туристический центр – лавки с сувенирами, гостиницы, наспех покрашенные церкви, повсюду люди в кроссовках с фотоаппаратами и пластиковыми сумками. От этой суеты надо уйти. В поле или в монастырь. Лучше всего в Спасо-Евфимьевкий – четырнадцатый век, на часах еще кириллица с титлами наверху. Александровский монастырь Суздаля древнее, его основал Александр Невский, но там ничего не сохранилось с тех времен.

В Спас-Евфимьевом монастыре, в родовом склепе похоронен князь Дмитрий Пожарский. Его родственник, Роман Пожарский, разбил поляков и освободил город в Смутное время. Еще монастырь знаменит своей тюрьмой. Там провел 15 лет и в 1841 году умер знаменитый Авель, предсказавший войны 19-го и 20-го веков, смерть царей и бесчинства большевиков. Не понравились Николаю I его предсказания.

Рождественский собор. Рад, что удалось там побывать. Почти окончательную версию построили незадолго до нашествия Батыя при князе Юрии II, сыне Всеволода Большое Гнездо. В 16-м веке собору добавили две главы, но все же 13-й век чувствуется. Вместе с влиянием итальянцев. Не будем ругать великих князей за итальянцев. Они ведь и Московский Кремль построили, включая Спасскую башню и колокольню Ивана Великого. И ничего, нам нравится. Мы даже не представляем Россию без этого.

Золотые двери Рождественского собора. Это надо посмотреть и потрогать, если никто не видит. Тринадцатый век, уникальная техника – дуб, медные листы, золотая наводка на резьбу с библейскими темами. Я так и не выяснил, кто был автором этого чуда. И еще большее чудо, что эти двери не украдены ни татарами, ни поляками. Заговоренные они…

Вечером я ходил по полям и фотографировал старые церкви. Хороший был вечер. Тихий и солнечный.

 Из Суздаля