– Да, конечно. Когда? Где?

– Завтра. В летней веранде, у вас тут в центре, куполом которая.

– Хорошо.

– В пять вечера буду тебя ждать.

– Но я не мог..

Договорить не успеваю, потому что слышу гудки. Пытаюсь перезвонить, чтобы объяснить, но телефон оказывается выключенным. Ну конечно, вряд ли бы она стала звонить мне со своего номера.

И что теперь делать?

Как вариант, позвонить Шумакову и рассказать, что Карина хочет со мной встретиться…

Но если позвоню, то никогда не узнаю, зачем она меня зовет. Уверена, Мот сделает все для того, чтобы эта встреча не состоялась.

Ладно, буду просто действовать по обстоятельствам, в конце концов, мне не впервой лететь в неизвестность. Может быть, этот полет окажется мягким. Успокаиваю себя, конечно, но все равно стреляю у Руса сигарету и прячусь на заднем дворе кафе.

Хочу снять стресс. Метод не лучший, но в данную минуту другого у меня нет. Прикуриваю, прилипая спиной к стене, обшитой металлом, и выдыхаю обильный клуб дыма. Легкие, кажется, сжимаются от крепости красного «Мальборо», я кашляю, но, наперекор своему организму, делаю еще одну затяжку.

Смотрю на оранжевый огонек, который после вдоха становится серым, а потом на свои пальцы. Подрагивают.

Глупышка ты, Алёнка, ничего страшного не произошло, вряд ли Карина знает о нас. Не может она знать. Просто не может!

Только вот моя неугомонная совесть, пожирающая изнутри еще с ночи, совсем не дремлет.

Сама на себя давлю. Проговариваю мысленно, что поступила как сучка. Настоящая дрянь. Нет, Шумаков тоже хорош. Но я же сознательно к нему лезла, где-то даже надежда тлела о том, что было бы хорошо разрушить их пару. Очаровать его.

Даже в любви призналась на этом фоне, но он, судя по всему, не заметил, либо решил, что это мой пьяный бред.

Он сделал вывод, что у меня день плохой был, поэтому так и произошло.

Как бы не так…

Не то чтобы я прям планировала на него вешаться, но в том состоянии уже саму себя не остановить было. Все запреты слетели. А теперь вот имеем, что имеем.

Выбрасываю окурок, а вместе с ним лишние мысли. Мне нужно доработать смену в адеквате, а еще не забыть отпроситься на несколько часов завтра. Думаю, этого времени хватит, чтобы пересечься с РиРо. Можно даже селфи сделать, мол, я так от нее фанатею.

Знаю, как сучка себя веду, но зато отведу все подозрения окончательно. Я просто фанатка, не больше.

До закрытия кафе бегаю с подносами и даже стираю пятку. В промежутках успеваю наклеить пластырь, но он словно специально скатывается в трубочку и натирает только сильнее. К закрытию я имею огромную рану на пятке, под лопнувшим волдырем. Кожу щиплет, и Марина предлагает обработать водкой, потому что ничего другого под рукой нет. Так и делам.

Когда Рус выпроваживает последнего посетителя, начинаем уборку, и я наконец-то надеваю свои шлепки, в которых пришла.

Вадик приезжает за мной за десять минут до того, как я освобождаюсь, отжимаю тряпку и выливаю воду из ведра в унитаз. Стаскиваю перчатки, мою руки и бегу переодеваться.

На улицу выхожу без сил. День сумасшедший был, и если к физической усталости мне не привыкать, то вот моральная до сих пор на плечи давит. А все Шумаков и его невеста.

Матвей…

Поднимаю взгляд, да так и замираю на крылечке кафе.

Мот с Вадиком сидят на капоте красного старенького фольца. Вадя его три года назад еще купил. Ровно за неделю до смерти мамы…

– Привет, – брат машет мне рукой, касается ногами земли. Подходит и тут же забирает у меня пакет.

Да-да, мы таскаем домой продукты, которые остаются. Арат разрешает.

– Ну ты как? – Вадя приобнимает меня за плечи. Тут же клюю его в щеку, а потом еще и тычусь носом в грудь.

– Без ног. В аптеку заедем? Мне пластырь нужен и мазь. Ногу в кровь стерла.

– Конечно.

Брат помогает мне доковылять до машины, а я не сопротивляюсь. Хочется, чтобы кто-то за мной поухаживал. Позаботился. В такие моменты это особенно важно.

– Привет, – слышу голос Матвея.

Зажмуриваюсь тут же, хорошо, что все еще рядом с братом стою и практически дышу ему в грудь.

– Привет, – нахожу в себе силы для ответа, а потом еще и для улыбки. – Чего вы так поздно вместе третесь? Встречаетесь, что ли? – прикалываюсь.

Шумаков нормально реагирует, ухмыляется, а вот Вадя морщит нос.

– Завязывай со своими гейскими шуточками, – щелкает меня по носу и открывает дверь в машине. Заднюю. Даже тут Шумаков умудрился внести в мою жизнь перемены. Я же всегда с Вадей рядом езжу.

Придется теперь сидеть рядом с Нинкиным детским креслом.

В дороге меня немного вырубает. Когда Вадя притормаживает у аптеки, сил сходить туда самой у меня нет, поэтому он идет один. Мы же с Шумаковым остаемся в машине.

Я его не вижу, но напряжение лютое. Оба не в своей тарелке сейчас.

– Вы поссорились с Кариной?

– С чего ты взяла? – поворачивает голову, а я в этот момент подаюсь вперед, цепляясь пальцами за край спинки сиденья.

Почти сталкиваемся носами. Смущаюсь и немного отклоняюсь назад.

– Видела ее сторис, – жму плечами.

– Это прогрев. Не бери на свой счет.

– Пфф, даже и не думала, – обнажаю иголки.

Что он вообще себе позволяет? Козел!

Пока я придумываю план, как хорошенечко и невзначай ему врезать, Мот спрашивает:

– Как прошел первый рабочий день? Устала, да?

И ничего это не забота, Алёна. Он просто разговор поддерживает, как бы там ни было, нам все равно придется общаться. Из-за Вадика.

– Посмотрела бы я на тебя, таскай ты весь день подносы.

– Кто на что учился, – Шумаков хмыкает, а ко мне снова возвращается желание ему треснуть.

– Тебе домой не пора? У вас там, кажется, вечеринка намечалась.

– Мы там уже были, но решили переместиться.

– Куда?

– Иса предложил к вам домой.

– Невеста твоя тоже приедет?

– Думаю, ей не до этого.

И что это значит?

Сейчас неплохой момент признаться Моту в том, что Карина назначила мне завтра встречу, но я замолкаю и отворачиваюсь. Высматриваю Вадю в окно, чуть вытянув шею. Очень хочу, чтобы он вернулся поскорее.

Шумаков уже завис в телефоне, но я все равно ощущаю между нами неловкость. Мы больше не разговариваем, только проще от этого не становится. Кажется, наоборот, атмосфера лишь нагнетается.

Мот откидывается затылком на подголовник. Сидит так, что я вижу экран его телефона. Не целиком, но прекрасно различаю то, что у него переписка с Кариной открыта. Извиняется перед ней, что ли? Они точно поругались. Чувствую. Иначе Матвея бы тут не было.

Они там ссорятся – мирятся, а я как маньячка за этим наблюдаю.

Вадя хлопает ладонью по крыше машины. Вздрагиваю. Так внимательно его высматривала, что проглядела.

– Держи свою аптечку, – брат кидает мне в руки пакет и садится за руль.

– А чего ты так долго? – бурчу. Купить мазь и пластыри – две минуты, но Вадик вернулся не раньше чем через десять.

– Очередь.

– Ночью? Я не видела, чтобы кроме тебя оттуда кто-то еще выходил, – улыбаюсь. Нарочно его поддеваю.

Знаю я, что он там делал, флиртовал с фармацевтшей. Вадя тот еще бабник. Удивляет лишь то, что он со всеми своими бывшими и проходящими всегда в отличных отношениях остается. Никаких скандалов, слез, истерик. Дружба-жвачка, блин, по итогу. Всем бы так, если честно.

Я вон с Мотом один раз поцеловалась, и до сих пор сквозь землю готова провалиться. Какие из нас друзья теперь? Выдумка!

Открываю коробку с пластырем и заклеиваю пятку. Настрадалась сегодня сполна.

К дому приезжаем быстро. Мыслей так много, что дороги я не замечаю. Собираю все свои пожитки и приятно удивляюсь, когда Мот открывает мне дверь.

Выпрямляюсь, оказываясь с Шумаковым лицом к лицу. Как так вышло, что мы снова запредельно близко друг к другу? Расстояние сантиметров пятнадцать в нашей ситуации не расстояние!