– Матвей? Что ты тут делаешь? Где Вадик? – выпаливаю в ужасе, а мир вокруг снова начинает вращаться с бешеной скоростью. Четвертый бокал шампанского явно был лишним. Вечеринка в честь закрытия семестра еще в самом разгаре. Мы закончили первый курс, празднуем.

– Он попросил тебя забрать. Ты пила, что ли? – Мот ловит мой взгляд. Рассматривает.

Он так пристально смотрит, а я понятия не имею, как сейчас выгляжу. Плохо, наверное, да?

Неуклюже поправляю платье. Простое, черное, но обтягивающее как перчатка. Еще и плечо так изящно открыто. Я его долго выбирала. Смотрится элегантно, но не в данной ситуации.

Стыдно. Щеки тут же обдает жаром, пока я с жадностью рассматриваю Шумакова. Красивый такой. Высокий. Взгляд просто сумасшедший, нужно быть каменным изваянием, чтобы в него не влюбиться.

Мот будто не замечает, как я пялюсь. Проходится пятерней по уложенной назад челке, едва заметно поворачивая голову в сторону, и бегло оценивает обстановку в комнате.

Я закрылась тут минут тридцать назад, чтобы прийти в себя. Правда, брату все равно позвонила. Попросила забрать. Хватит с меня. Отметила. Так, что, если глаза закрыть, кажется, что лечу. Если бы я только знала, что приедет не Вадя, а Шумаков…

– Зачем ты приехал? – переступаю с ноги на ногу, а потом решительно делаю шаг в сторону Мота. Он стоит не шелохнувшись, его мое приближение, в отличие от меня самой, не смущает.

А зря. Я, кажется, сейчас на любой дурной поступок готова.

– Вадик попросил, – повторяет для меня, словно я несмышленый ребенок.

Из-за неплотно закрытой двери слышатся визги. Шум какой-то несвойственный для нашей маленькой дачной вечеринки.

– Что там происходит? – поглядываю с опаской. Любой шум сейчас кажется устрашающим.

Вдруг кто-то зайдет и увидит нас здесь вдвоем. Это не преступление, конечно, но мой мозг почему-то воспринимает иначе.

– Твои друзья взяли РиРо в заложники, видимо, – кривит губы.

РиРо, или Карина Ростова – девушка Мота. Очень модная и популярная сейчас певица. Он привез ее с собой из Москвы. Они встречаются уже больше двух лет и планируют свадьбу этим летом. Когда я узнала от брата, что Шумаков решил жениться, на стрессе за неделю скинула пять килограммов.

– Она приехала с тобой?

Мой голос звучит не то чтобы осуждающе. Скорее, разочарованно.

Было бы здорово, примчись он за мной один. Но это всего лишь мои фантазии.

Делаю еще один шаг, а платье будто нарочно скользит по бедрам вверх. Есть у него такой дефект. Ткань дешевая, скользкая, поэтому при ходьбе подол прилично так задирается почти до самой задницы.

– Жаль, – облизываю губы. – Так жаль…

Боже, откуда эта глупая искренность? Неужели шампанское? Стыдно-то как…

Невольно пожимаю плечами. Меня снова обдает волной жара, потому что Шумаков не просто лучший друг моего брата. Нет! Он моя любовь, а его предстоящая свадьба – большое разочарование. Как и его девушка…

Красивая, веселая, энергичная, добрая и очень открытая Карина, в сложившейся ситуации – мой истинный антипод. Потому что, когда я ее вижу, губы от натужной улыбки трескаются. А еще я пишу ей гадкие комментарии с левого аккаунта. Наверное, за последние полгода я стала ее самым активным хейтером.

– Слушай, у меня мало времени.

Шумаков будто совсем не слышит то, что я ему говорю. Он по-прежнему сосредоточен, а еще, судя по тому, как смотрит на часы, кажется, спешит.

Я ему противна. Находиться со мной в одной комнате больше десяти минут для него в тягость. Это бьет по самолюбию. В последнее время я вообще многое принимаю на свой счет.

– Понимаю, – улыбаюсь и на цыпочках обхожу Мота стороной.

Пульс частит. Практически касаюсь дверной ручки, но в последний момент отдергиваю пальцы. Резко поворачиваюсь, с размаху влетая Шумакову в грудь. Меня захлестывает эмоциями. Они разные: от полнейшего очарования Мотом до жгучей ненависти к нему же.

Запрокидываю голову. Ловлю его взгляд. Секунды превращаются в минуты.

Мои туфли валяются где-то у диванчика, я сняла их сразу, как сюда пришла, и сейчас жалею. Приходится привстать на носочки, чтобы… Чтобы окончательно тронуться умом и решиться на то, на что без шампанского в желудке я никогда бы не осмелилась.

Касаюсь кончиками пальцев твердой мужской груди и чувствую, как Матвей вздрагивает. Его зрачки расширяются. Он не ожидал. Я и сама от себя не ожидала.

– Я, – приоткрываю губы. Нужно что-то говорить. Нужно, но не получается.

Меня потряхивает. Чувства, спрятанные все эти годы за толстой стеной, вот-вот прорвут эту плотину. У меня нет времени на разговоры, нет времени на объяснения.

Есть всего лишь минута на действия. И я их совершаю.

Цепляюсь за плечи Мота и прижимаюсь к его губам своими. Зажмуриваюсь и не чувствую ответа. Никакой реакции не чувствую. Он как скала, даже не пошевелился. Не отреагировал.

Меня начинает колотить сильнее, по открытому плечу и ногам бегут мурашки. Холод Мота отрезвляет, но я не готова отступать, только не сейчас. Не сегодня.

Льну ближе, повисаю на нем практически, а потом касаюсь его губ языком.

– Что ты, блядь, творишь, Алёнка? – выдыхает мне в губы.

– Не знаю, не знаю, – тараторю еле слышно, – я просто, просто ты… Я тебя люблю. Так давно люблю.

Признание слетает с губ легко, только вот внутри я этой легкости не чувствую, натянута как струна. Что-то жалобно скулю Моту в щеку и чувствую, как его ладони смыкаются на моей талии.

Низ живота простреливает жаром, и я крепче стискиваю бедра.

Вентиляция легких нулевая. Я не дышу. Замираю, впитывая в себя каждое прикосновение, взгляд, слово…

Наконец-то решаюсь открыть глаза. Мы сталкиваемся взглядами, но лучше бы этого не делали, потому что, как только это происходит, Мот яростно тянет меня на себя и проталкивает свой язык мне в рот. Целует уже по-взрослому.

Его руки шарят по моей спине, ниже, сжимают ягодицы сначала поверх платья, пока подол не задирается до талии. Не сам, Мот к этому прикладывает руку, конечно.

– Какого хрена? Какого, сука, хрена?! – Шумаков эмоционирует, толкает меня к стенке, в которую я влетаю спиной, и тут же присасывается к шее. Покрывает поцелуями и снова ловит губы.

Трогает. Жадно. Яростно. Я понятия не имела, что так бывает. Не представляла, насколько это прекрасно. До удушения стыдно, потому что где-то там, в доме, ходит его девушка.

Чувствую себя шлюхой. Дрянной девкой. Но остановить это безумие уже не могу. Нет!

– Иса меня убьет, – бормочет Мот, а сам уже снимает с меня платье.

– Вадик не узнает. Я не расскажу. Никогда, – трясу головой, прекрасно понимая, в какую пропасть мы сейчас летим. – Слышишь? Я хочу… Хочу тебя…

Хочу, чтобы мой первый раз был с тобой. И плевать, как это выглядит. Плевать, что будет дальше. Ты уедешь, женишься, и мы никогда больше с тобой не увидимся. Я очень хочу сказать ему все это в лицо, но не решаюсь. Только постанываю и закатываю глаза от ощущения наполненности, потому что Мот уже входит в меня пальцами.

– Мот? Матвей! Ты где?

Голос Карины где-то в коридоре отрезвляет. Я слышу стук ее каблуков и, кажется, слышу даже, как она дышит.

Я не успеваю сориентироваться, лишь почувствовать холод. Все внутренности леденеют от страха, а Шумаков в этот момент отлепляет меня от стены и прижимает к двери. Она открывается вовнутрь. Мы создаем сопротивление. Слышу, как дергается ручка, как Карина что-то говорит. Потом матерится, снова зовет Мота. Мота, пальцы которого продолжают трахать меня в это время!

Ему даже не пришлось ничего делать особо, когда его рука оказалась в моих трусах, они уже были насквозь мокрые.