Самобранка завибрировала, и громадная туша словно растаяла в воздухе. Ткань плавно опустилась на землю. На траве под ней не осталось ни пушинки, ни шерстинки.

— О, а это что такое? — Дурак шагнул в сторону, наклонился и поднял яйцо. — Тёплое!

— Оно у зверя из-под хвоста вывалилось. Видишь, грязное, всё в навозе, — ответил я, брезгливо поморщившись. — Бася, а куротуры что, гермафродиты? Ну, двуполые?

— Вроде нет, — неуверенно ответила киса, подходя ближе. — Иначе с чего бы им за самок драться? Но яичко это нужно непременно забрать с собой.

— Зачем? — Удивился Ваня, взвешивая находку в руке. — Оно, конечно, большое. На гусиное или лебяжье похоже. Даже, пожалуй, чуть крупнее будет. Но для нас троих его маловато. Ещё бы пару — да на сковородочку, с салом, с лучком!.. А так — баловство одно, а не еда.

— А никто его есть и не собирался, — хмыкнула Бася. — Это же научное сокровище! Мы его в университет отнесём, на исследование. Когда-то я читала о яйцах, снесённых чёрным петухом и их магической ценности… Но что именно? — Она задумчиво почесала лапкой за ухом. — Ладно, потом вспомню. Главное — сохранить его живым. Завернуть во что-то тёплое.

— Это можно, — Дурак достал из торбы картуз, наполнил его сеном из матраса и бережно уложил «научное сокровище» внутрь. — Я его на руках повезу. Так надёжнее. Поехали!

На лес опустилась ночь. Куротурью полянку мы покидали уже при свете фар «уазика» и глаз Тавии. Выбрались на тракт и неспешно двинулись на запад, к столице.

За пару часов мы добрались до Озёрного края, и скоро на горизонте засиял огнями большой город.

— А вот и Китеж-град! — Благоговейно прошептал Иван, глядя вперёд во все глаза. — В жизни не видал подобной красоты!

Ещё через полчаса мы, наконец, добрались до запертых городских ворот.

— От заката до рассвета они всегда закрыты, потому путники торопятся попасть в столицу засветло, — пояснила зевающая Бася. — Не волнуйтесь, утром нас впустят. А пока можем стать на ночлег в специально отведённом месте. Это здесь, совсем рядышком.

Проехав с полверсты вдоль городской стены, мы обнаружили просторную ограждённую площадку у леса, аналог нашего кемпинга. Здесь уже разместилась дюжина купеческих фур и возов. Пахло жареным мясом и наваристой похлёбкой, из шатров доносились весёлый смех, тихая ругань и богатырский храп. К счастью, за пару медяков нашлось место и для нашей компании.

Засыпая в салоне «уазика», я пришёл к выводу, что испытательный срок мной всё-таки выдержан!

Глава 20

Часть ІІІ. Озёрный град

Глава 20.

Ночь пролетела быстро и незаметно.

Вроде бы только опустил голову на подушку и закрыл глаза, а уже время вставать. Солнце высоко, вокруг тепло, светло и очень тихо. Проснувшись, я удивился именно этой тишине. Не скажу, что полной: где-то вдалеке истошно орали петухи, бдительно взлаивали собаки, а совсем рядом, в лесу, щебетали птицы и тихо шелестела листва на ветру. Но это совершенно не те звуки, которые ожидаешь услышать в переполненном людьми и животными месте.

Приподнявшись, я открыл окошко и, жмурясь от яркого солнечного света, выглянул наружу.

Никого! «Уазик» мой одиноко стоял под деревьями на краю мощёной площадки, ещё недавно битком забитой купцами и их скарбом. Сейчас людей вообще не видно, лишь у самого въезда в здешний «кемпинг» маячила одинокая фигурка дежурного стражника. Прислонив алебарду к полосатому шлагбауму, он устроился на лавочке в тени домика-сторожки и читал книгу.

Интересно, а куда это подевались мои друзья-спутники?

Лежанка Дурака пустует. Нет и Мидавэля с Тавией. Даже наше пушистое кошачье сокровище куда-то запропастилось.

Я с подозрением заглянул под спальные лавки. Так и есть: исчез и багаж эльфа, и Ванина торба. Остался лишь картуз с «ценным» куротурьим яйцом.

Надо же… Неужели меня все оставили? Вот так вот, без предупреждения и прощаний?..

Да уж, не ожидал от друзей такого сказочного свинства.

Сразу стало горько и до ужаса обидно. Да, пусть я как-то упустил из виду, что столица — конечная цель нашего совместного путешествия. Меня здесь ждёт работа, спутников — дела и развлечения. Но неужели так сложно было разбудить и попрощаться по-человечески? Ведь столько всего пережили вместе!

Да нет… Неспособны они на такое. Может, не стоит расстраиваться раньше времени?

Кстати, о времени…

Спустив ноги с лежанки, я с хрустом потянулся и полез под подушку, за часами. Ночью держу их там, по старой ­вожатской привычке. И под рукой, и не утащат незаметно.

Как ни странно, моих любимых «командирских» не оказалось ни под подушкой, ни под матрасом, ни даже на полу. Они словно испарились.

— Часы можешь не искать, — мурлыкнул вдруг знакомый голосок, и в приоткрытую дверь ужом проскользнула Бася. — Их утром Ваня одолжил, чтобы не слишком загулять по развлекациям.

— Киса, ты вернулась! — Я радостно подхватил пушистое чудо на руки и прижал к себе.

— Пусти, медведь, задушишь, — сдавленно просипела кошка, отчаянно вырываясь. — Вернулась… А я, между прочим, никуда и не девалась. Так, отлучалась ненадолго, носик припудрить. Заодно со стражником здешним чуток побеседовала. О современной литературе. Начитанный малый оказался. Студент, здесь на каникулах подрабатывает…

— Ты мне, киса, зубы-то не заговаривай! Объясни лучше, куда все подевались? Ночью же уйма народу была, а сейчас — никого! Один только твой «начитанный» страницами шуршит.

— А что объяснять? Мы же на ночной постоялой площадке. Она специально создана для тех, кто не успел в столицу до заката. Днём тут всегда пусто.

— Понятно, с этим разобрались. А Ваня с Мидей где?

— Дурак наш уже с рассветом на ногах был. Рванул в город, как только открытие ворот протрубили. А Мидавэль всего час назад проснулся. Забрал свой скарб и отправился в эльфийский квартал, родственников навестить. Заодно, сказал, вещи и Тавию там оставит. В полдень мы все собираемся на прощальный обед в «Пупе Минотавра». Это харчевня такая. Кухня там хорошая, цены доступные. Да и само заведение довольно известное, найдут без труда. Для того Ваня часы и взял — чтобы на встречу не опоздать.

— А мы сами как?

— А мы по-старинке, по солнышку, — она высунула мордашку в окно и посмотрела на небо. — До полудня осталось чуть больше часа. Значит, рассиживаться нам некогда. Видишь, вон, за деревьями, бочка с водой? Иди, умывайся. Только скатерть мне разверни, пожалуйста. Соберу тебе лёгкий перекус. А уже в харчевне нормально поешь.

Прихватив полотенце и зубную щётку с пастой, я послушно направился к бочке. Дожили: мной командует кошка! Рассказал бы кто пару недель назад, что я, собачник до мозга костей, докачусь до такого…

Летнее солнце палило нещадно. Тёплый сухой ветерок от духоты не спасал. Вместо этого он шустро гонял по горячей серой брусчатке маленькие пыльные смерчи, украшенные прошлогодними листьями. Пару раз чихнув, я поспешил укрыться в зелёной тени деревьев.

Как оказалось, здешний «кемпинг» предоставлял полный ассортимент утренних гигиенических услуг. Кроме умывальной ёмкости с краниками и крючками для полотенец, за кустами скромно примостился открытый летний душ, а чуть дальше — милая сердцу каждого селянина дощатая будочка. Правда, без привычного убийственного аромата и туч вездесущих мух. Любопытства ради я заглянул внутрь, но вместо ожидаемой дырки в полу обнаружил странное чашеобразное приспособление, чем-то напоминающее уличный вазон. Такая себе фигурная миска на толстой каменной ножке, высотой чуть выше колена. Как ни странно, отверстий для стока нечистот в ней не наблюдалось.

На дальней стене будочки красовалась потёртая медная табличка с чеканной надписью «Что упало, то пропало!». Ниже виднелся рисунок, схематически изображавший чашу, падающую в неё монетку и человечка, горестно воздевшего руки к небесам.