— Вот блин горелый, память дырявая! Князь Владимир Великий Русь крестил!

— Верно мыслишь. И колдуны-атлантопоклонники, как носители старой веры, были для него весьма нежелательны, опасны даже. Вот по приказу князя-то их и схватили, в диком лесу живьём к деревьям поприпинали да умирать оставили. Решили несчастные в Правь святую проникнуть, чтобы у самих атлантов справедливости искать. Собрали всю мощь колдовскую, свершили волшбу великую и приподняли завесу меж мирами. Да только промахнулись маленько: заместо Прави в самое Пекло беззаконное щель пробили. Для крупной нечисти узковат проход, а мелкой уйма просочилась — и оборотни, и бесы, и кикиморы, и предки вчерашних вампиров. Сам понимаешь, в такой компании бедные колдуны недолго протянули. С их кончиной щель-то захлопнулась, да лес тот проклятым стал: уж больно тонка в нём грань меж Явью, Светом и Пеклом. Черз проклятый с войском тёмным всё пробить её пытается.

— Да уж, весёленькая история, — вздохнул я. — Значит, оборотни — создания Чернобога? И один из них недавно пытался вломиться в мой дом?

— Верно, милок. За тобою истинный оборотень охотится, хитрый и жестокий. Он тем силён, что в любой миг личину сменить может, а в зверя перекинувшись, сохраняет разум людской.

— А тот, кого он укусит, тоже оборотнем становится?

— Становится, но неразумным. Кидается на всё живое. А повиноваться должон тому истинному, который его своим проклятием заразил. Вот такой-то прихвостень бездумный, хозяином натравленный, в гости к тебе и заявился.

Да уж… Страшно представить, что случилось бы, прорвись тварь в мою квартиру. Покусала бы, зараза, а потом шляйся по ночам да немытых путников кушай…Фу.

— Но не все перевёртыши — дети чернобоговы, — продолжала между тем Яга. — Высшим оборотням, тем же берендеям, сила волшебная самими атлантами дарована. От того и не страшны им ни истинные, ни прихвостни их. Ведь те — всего лишь подделка. Липа. Сам-то Змей Чёрный творить неспособен, только чужое очернять да портить умеет…

Но я уже не очень-то и слушал. Все мои мысли занимал предстоящий путь.

— Чувствую, поход в столицу будет весёлый! Спасибо за завтрак, за информацию, бабуся, но пора выдвигаться.

— Твоя правда, дружок, заболтались мы, — засуетилась Яга. — И так задержала тебя, Проводник мне за то спасибо не скажет. Ворочайся в избу, а я следом буду — только со стола приберусь.

В избушке я надел чистую футболку и быстро перепаковал свой багаж. Благодаря избавлению от пива, сумка полегчала сразу на десяток килограммов. Уже лучше!

Яга впорхнула в комнату, бросила свою корзину на лавку и подошла к карте Навьей республики.

— Гляди, соколик, вот твой маршрут. До стольного града Китежа птичьего лёту около восьми сотен вёрст, а ежели трактом — и тысяча наберётся.

— Сколько⁈ Ты шутишь? — С надеждой спросил я, глядя Яге в глаза. Она покачала головой. — Бабуль, да ты что, издеваешься⁈

— Ты, милок, нервишки-то побереги. Не казённые, — спокойно проговорила та. — Кто намедни карту глядел? Неужто примерный путь не прикинул? Тем больше, тебе же сразу сказали: дорога дальняя да нелёгкая. Таково первое испытание. И ты сам на то согласие дал. Али не так?

— Так. Да только никто не предупредил, что до босса вашего тысячу километров добираться! Прямо квест какой-то… Здесь что, ближе к столице портала не нашлось?

— Порталов-то хватает, да только моя изба ближе всего к твоему дому стоит.

— Да что же это за работа такая, что для неё нужно нанимать человека из другого мира⁈ — Меня затрясло от возмущения. — Так «хороша», что в самом Китеже никто не согласился?

— Любой согласится, да не любой сгодится, — миролюбиво проговорила Яга. — Работа интересная и оплачивается хорошо. Да только, как вакансия появилась, Проводник лично за тебя попросил. Сказал, что есть у него на примете дружок старинный, человек надёжный, коему срочно работа требуется.

— Какой ещё дружок?.. Да я Проводника вашего в глаза не видел! По Интернету, через комп общались.

— Правда? В глаза, говоришь, не видел? — Старушка иронично покачала головой. — А кто у него третьего дня чаи гонял? У тебя на груди, поди, до сих пор его подарочек висит. Али ещё не уразумел, о ком речь веду?

Машинально проведя рукой по груди, я ощутил тяжесть медвежьего кулона. И тут до меня дошло:

— Муромский⁈

— Он самый, — подтвердила бабуля. — Только не Муромский он, а Муромец. Михей Симеоныч Муромец. Уж три четверти века, как в вашем мире эмиссаром служит.

Вот оно что…

Теперь понятно, почему голос Проводника в трубке показался мне смутно знакомым.

— Это что же выходит? Дядя Миша вместо ролевой игры устроил мне путешествие в настоящую сказку? Круто! — Меня вдруг переполнили радость и энергия. — Что ж, давай, Бабуся-Ягуся, клубочек волшебный, пусть ведёт во славный град Китеж.

— Ты бы ещё спутниковый навигатор попросил, — прыснула старушка. Но тут же погрустнела: — Дала бы, Сеня, с превеликой радостью. Да только вот уж тридцать с лишком лет не работают наши клубочки, сапоги-скороходы да шапки-невидимки всякие…

— Это почему? — Огорчённо удивился я.

— Да потому, милок, что тридесять лет назад Черз чуть было из Пекла не вырвался. В проклятом Лесу Припятых Колдунов чёрный ураган зародился, над Навью пронёсся и погубил все артефакты да предметы волшебные. Рушилось всё, что на магии держалося, а для колдовского мира это смерти подобно.

— Так у вас, получается, нет больше ни скатертей-самобранок, ни волшебных ковров-самолётов?

— Есть, конечно, и скатерти, и самолёты. Но мало. Я уж тебе говорила вчера, что ценятся в Нави настоящие вещи. А всё потому, что можно им любые магические свойства задать. А те, что черзов ураган попортил, в хлам бесполезный обратилися. Никакого колдовства не принимают и людям боле не служат.

— Надо же… Какая-то невесёлая сказка выходит. Несказочная. Как же вы теперь живёте?

— Да так и живём, — вздохнула бабуля. — Соседние державы стихия только краешком задела, и, коли нужно что, у них закупаем. Задорого. Простой клубочек путеводный не каждый купец себе позволить может, что уж о бедной Яге-привратнице говорить. Однако торговля процветает. Это даже укрепило наши дипол… дилплом… межгосударственные отношения. Друг к другу в гости, на учение да заработки ездить стали. Теперь в Навьих лесах легко можно встретить эльфов и цветочных фей, а в наших рудниках да шахтах трудятся гномы с кобольдами. В Китежградском университете Магии, где Мяндекс Васильевич преподаёт, есть теперь школяры и магистры из Застаргорья и Дальнего Завалгаллья. Как ни крути, а в чём-то мы даже в выигрыше оказались.

— И это хорошо. Для нормально развивающегося государства мирная торговля и дипломатия — жизненная необходимость, — Я прошёлся по комнате, остановился возле своих сумок, погрустнел. — Ну что ж, раз нет клубочка, то и язык до Китежа доведёт!

— Погодь, милок. Язык языком, но карту я тебе дам, чтоб хоть немного на местности ориентировался. И не только карту, — с этими словами хозяйка выставила на стол три тыквенные бутыли и ивовую корзинку с едой.

— Это тебе, Арсений, на дорожку. Фляжки-водолейки, как и обещала — с пивом, с водою да пустая одна. Травок чайных положила, заваришь себе вечерком. А из харчей есть мешочек просяной крупы, солонинка, рыбка вялена да пирожки с наедай-травою.

— Что ещё за наедай-трава? — Удивился я. — Впервые слышу. Это пряность такая?

— Можно сказать, что и пряность. Только она силы даёт и голод прогоняет. Одного пирога тебе на день с головою хватит. А как на Столичный Большак выйдешь, там то и дело трактиры да харчевни попадаться станут.

— Харчевни — это, конечно, хорошо, но не уверен, что в них гривны принимают.

— Гривны-то принимают, — усмехнулась Яга. — Да только не бумажные, а золотые и серебряные, — глядя в моё вытянувшееся лицо, она лукаво прищурилась и бросила на стол звенящий кожаный мешочек. — Вот. Передать тебе велено. На расходы дорожные. Только в ведомости распишись.