— Вот что я тебе скажу, Сеня, — проговорил он, мягко перебирая струны, — Всё не так мрачно, как ты себе нарисовал. Конечно, расставание с друзьями — событие не из приятных. Но, поверь моему опыту, судьба никогда не сводит людей просто так. Это не в её правилах.

Я только скептически хмыкнул.

— Знаешь, что-то не больно верится. Судьба… Вон, нам с Ольгой суждено было стать парой, создать семью, жить долго и счастливо. И что? Где она теперь? Где наше «долго и счастливо»? Лопнуло, как мыльный пузырь…

Однако Блабла мои слова нисколько не обескуражили.

— Знаешь, далеко на юге ходит одна легенда, — нараспев проговорил он. — Давным-давно жил на свете юноша. Пел, играл на лире, сочинял стихи. Как-то влюбился он в прекрасную девушку. Очаровал её мастерством и сделал своей женой. Однако счастье их было недолгим: скоро красавица погибла, укушенная ядовитой змеёю. Горе юноши, излитое им в песнях, было так велико, что тронуло и людей, и богов. Когда же понял он, что песней горю не поможешь, спустился за женою в холодные чертоги смерти.

— Это как? — Не понял я. — Что, тоже умер?

— Да нет, — усмехнулся Блабл. — Живой отправился, живым и воротился. И даже сумел игрой на лире покорить самого Владыку Костяных Лесов. Правда, счастливого конца у легенды нет: супругу-то музыканту вернули, да только по пути домой он умудрился снова её потерять. В этот раз — навсегда. От того впал в тоску, и до конца жизни на девушек более не глядел.

Я озадаченно нахмурился.

Интересно, и к чему гном приплёл эту странную легенду? Смутно знакомую, кстати… На что он намекает? Неужели…

— Ты предлагаешь мне отправился за Олей? На тот свет? — Осторожно предположил я и, получив утвердительный кивок, пришёл в ужас. — Шутишь?

— И в мыслях не было, — серьёзно ответил Блабл, поднимаясь. — У кого-кого, а у вас с нею все шансы на успех имеются. Во-первых, ты — берендей, а она — Баба Яга. Оба род свой от самого Велеса ведёте. А уж он-то во все миры вхож был. И в Свет, и во Тьму, и в Правь святую. Говаривают, даже ко Змею Чёрному в Пекло спускался.

— Сравнил, — грустно хмыкнул я. — Велес атлантом был. Божеством инопланетным. Да и бродил он всего лишь по параллельным мирам.

— Не только, — возразил гном. — Приходилось и ему за суженой своей в Костяные Леса спускаться. А ты, напомню, его прямой потомок. Так что подумай, Сеня, — он повесил гитару на плечо и медленно двинулся к лестнице.

— Что ж, подумаю, — пообещал я, схватившись за голову.

Мне и впрямь не мешало разложить по полочкам всю полученную за день информацию. А её накопилось немало. Каша в голове, того и гляди, закипит и сорвёт крышку.

— Скоро рассвет, петухи уже пропели, — Блабл зевнул, прикрывшись ладонью. — Иди-ка ты спать, Арсений. Утро вечера мудренее, — он помахал мне рукой и начал неспешно подниматься по скрипучим ступенькам.

— Постой, — крикнул я. — А что во-вторых?

— Во-вторых?.. — Гном удивлённо вздёрнул брови.

— Да! Ты сказал: во-первых — мы с Олей потомки Велеса. А во-вторых что?

Мне показалось, что Блабл сейчас просто пожмёт плечами и молча удалится. Но вместо этого он негромко проговорил:

— А во-вторых, Сеня, я никогда и ни за что не поверю, что советник Владихор ошибся в своём предсказании.

Оставив меня в лёгком замешательстве, гном скрылся наверху. Хлопнула дверь номера, и трактир погрузился в тишину.

За окном начинало светлеть. Я вдруг ощутил дикую усталость. Мысли путались, а в глаза словно песка сыпанули.

Всё! Хватит! Размышления, сомнения и переживания отложим до завтра. А сейчас — спать! Утро вечера мудренее.

Добравшись до комнаты, я нырнул под одеяло и уснул быстрее, чем опустил голову на подушку.

Этой ночью кошмары меня не мучили. Лишь под утро приснился странный сон: я бегал по костяному лесу, пытаясь догнать красивую стройную девушку с острыми кошачьими ушками и пушистым хвостом. Не успел: меня нахально разбудила Бася.

— Поднимайся, соня! — Мяукнула она, мягко запрыгнув ко мне на грудь. — Пора на работу! Уже девятый час.

Действительно, снаружи вовсю сияло солнце, радостно пели птицы и грохотали самоварные мастерские. Начинался обычный рабочий день.

Пришлось вставать.

Быстро заправив постель, я поплескался под маленьким умывальником, оделся, повязал бандану, прицепил к жилетке золотую эльфийскую фибулу и бодро спустился в обеденный зал.

В это утро трактир был практически пуст, лишь за большим столом тихо завтракала компания бородатых подгорных гномов, а над барной стойкой монументально возвышалась фигура Тесея.

Поздоровавшись с хозяином, мы с Басей прошли к нашей любимой кабинке и обнаружили там Ивана, скучающего над большой кружкой ячменного кваса.

— Здорово! Наконец-то вы пришли! — Обрадовался он. — Одному так тоскно, гном ломай!

— А где же Блестина? — Спросил я, усаживаясь напротив.

— Убежала, — беззаботно хмыкнул Дурак, но, заметив наши удивлённые взгляды, поспешил добавить: — Служба у неё. С самого утра сегодня в карауле. Зато только до обеда. А потом со мною на ярмарку, за обновками. Кстати, дружище, благодарствую! Выручил, — он полез в торбу и выложил на стол аккуратно свёрнутый свитер и скатерть-самобранку. — Погоди, сейчас и сдачу с золотника верну. Там много осталось, гном его ломай.

— Да ладно, Вань, — отмахнулся я. — Тебе она нужнее.

— Ладно али неладно, а лишнего мне не надобно, — заупрямился Иван, горстями выгребая из сумы ­разноцветную мелочь.

— Лишнего, говоришь? А как же обновки для Блестины? — Насмешливо фыркнула Бася. — Платья, сапожки, ленты… Они ведь тоже денег стоят, и немалых.

На короткий миг Дурак задумался.

— Добро. Дюжину серебрушек придержу, а остальное забирай, — он в очередной раз вынул руку из торбы и вдруг замер, уставившись на свою ладонь. — О… А это что? Откуда?

В кучке тусклых медяков гордо блестела крупная золотая монета. Иван осторожно извлёк её и недоверчиво осмотрел.

— Так не бывает, поцелуй меня гном, — выдохнул он, удивлённо качнув патлатой головой. — Я же её вчера первым делам купцам снёс, на размен. Мне, вон, полпуда мелочи насыпали! А она, гляди-ка, снова тут, — Ваня положил массивный золотой кругляш на стол и задумчиво почесал затылок. — Чудеса!

Действительно, чудеса!

— Бася, ты что-нибудь понимаешь? — Спросил я, выкладывая рядом свою монету. — Их что, теперь две? И что, обе — неразменные?

— Понятия не имею, — честно призналась киса. — Никогда с подобным не сталкивалась. Возможно, всё дело в добровольной передаче. Но… В таком случае, почему твой экземпляр не исчез? Впрочем, возможно, это всего лишь остаточная магия. После следующей траты уйдёт безвозвратно.

— Так… А теперь мне растолкуйте, — потребовал Дурак.

Бася быстро, в двух словах пересказала ему историю волшебной монеты, после чего коварно предложила испытать её подлинность при помощи чаши МэЖо в углу зала. Разумеется, Ваня согласился. Схватив оба золотника, он выскочил из кабинки.

— Эй-эй, мой-то верни! — Спохватился я, но опоздал.

Громыхнул гром, пол в трактире дрогнул, а в зале приятно запахло озоном. За стойкой недовольно шевельнулся минотавр, а привычные к шуму гномы даже не обернулись, невозмутимо продолжая свой завтрак.

— Вот это бумкнуло! — Восхитился Дурак, снова усаживаясь на лавку. — А дальше-то что?

— Проверь свою торбу, — посоветовала киса. — Если монета волшебная, она вернётся туда.

— Есть! Вот она! — Радостно крикнул Ваня, победно поднимая золотник над головой.

Бася вопросительно глянула на меня. Пришлось шарить по карманам, хотя, признаюсь, на успех я не рассчитывал.

Как оказалось, зря. Холодный металлический кружок, повинуясь мысленному зову, сам прыгнул в подставленную ладонь. Да, это был всё тот же старый царский золотник с трезубой короной и смутно знакомым монаршим профилем. Я вздохнул с облегчением и показал его Басе. Та удовлетворённо кивнула, но при этом казалась одновременно и довольной, и слегка озадаченной.