Тихон сидел, направив взгляд в темноту, словно где-то там, в углу комнаты, пряталось его прошлое.

– Стараюсь порядок здесь блюсти, да плохо справляюсь. Деревню нашу не уберёг, сам видишь, что на её месте понастроили, даже забором обнесли, а толку-то. Спасла их ограда? Кладбище деревенское не сохранил, на нём как раз этот дом и поставили. Только не было никому житья в нём, уж мы с Марфой Андроновной постарались.

– Марфа Андроновна тоже в гражданскую преобразилась? – деликатно перейдя на шёпот спросил Иван.

– Барыня лет пятьдесят не дожила до революции. Помню, старики сказывали: супружница старого помещика выследила, как её благоверный захаживает к молодой вдове купца, зазвала разлучницу в гости, да давай её угощать, наливку подливать, а наливка-то травленная была. Их так и нашли вместе, Марфа Андроновна наравне с разлучницей пила.

– Суровая женщина, – пробормотал Иван.

– Желаете, Иван, поделюсь историей, почему я дал своему новому дому старое имя? – присоединился к разговору Иствуд Драк. – Не в обиду присутствующим, но я здесь самый долгоживущий. Два века прошло с той поры, а мне кажется, только вчера мы собирались милой компанией в гостях у лорда Байрона, в арендованном им особняке на берегу Женевского озера. Какая прекрасная отвратительная погода стояла в июне 1816 года. Это именно ей, унылой дождливой погоде, обязано человечество модой на вампиров.

– Я знаю о посиделках на вилле Диодати, – подал голос Иван, – я читал…

– Вы читали? А я там был! Чувствуете разницу? Развлечения ради мы рассказывали друг другу страшные истории. И поверьте, и лорд Байрон, и юная Мэри Шелли со своим супругом, и этот хитрец Джон Полидори внимали моим рассказам, открыв рот. Я не намекаю о своей причастности к созданию «Франкенштейна» Мэри Шелли или «Вампира» Джона Полидори, говорю об этом только для понимания, какой удивительной атмосферой творчества дышали тогда люди.

Иствуд Драк задумался и замолчал. Никто не спешил нарушить повисшую паузу.

– Швейцария уже не та, да и Европа уже другая, – с горечью заметил вампир. – Когда я почувствовал, что пришло время создавать семью, а у вампиров, всегда рождаются только сыновья, и мы вынуждены искать себе жён среди человеческих женщин, я выбрал Россию. Купил дом. В первую же ночь явились Тихон и Марфа Андроновна. Мы поговорили и поняли друг друга. Дом большой, в нём всем и всему хватит места: и прошлому, и будущему, и детям, и историям, и любви. В память о друзьях я назвал свой новый дом «Вилла Диодати».

Драк снова замолчал. Но когда вновь заговорил, Иван содрогнулся, напротив него сидел истинный вампир.

– Я загрызу любого, кто встанет между мной и моей мечтой, между мной и моим домом, между мной и моими соседями и друзьями. Эта нечисть нового времени сильно пожалеет, что явилась сюда.

Свечи почти догорели, круг света уменьшился до маленького пятачка, когда из мрака бесшумно вышли отец и Елизавета. Родитель активно чесал шею, сестра – щиколотку.

– Как ты с этим справляешься? – первым делом спросил отец и крепко пожал руку сына.

– Подорожник. Тихон подсказал. У меня ещё немного осталось, – Иван достал из кармана пучок листьев, – к тому же, чем больше о них узнаю и понимаю их, тем меньше зудит.

То ли каждый из присутствующих исчерпал за сегодняшний день свой лимит удивляться, то ли, наоборот, всякие дивные вещи воспринимались обитателями виллы Диодати естественно, но внезапное появление Ивана Ивановича Хельсинга с дочерью фурора не произвело. Разве только утончённый и элегантный Иствуд Драк не мог отвести заинтересованного взгляда от рыжеволосой Елизаветы. И как-то по-особому затрепетала прозрачная Марфа Андроновна.

– Помилосердствуйте сударь, барыня спрашивают, откуда Старший Носитель Печати знает про тайный подземный ход? – перевёл трепетание привидения Тихон.

В голосе упыря звучали совершенно новые нотки уважения и почтения.

– Тридцать лет назад я, тогда ещё молодой архитектор, строил этот дом, волновался конечно, первый проект. Лично обследовал территорию и случайно наткнулся на заброшенное подземелье. Найденное решил сохранить в секрете.

– Любая тайна должна вызреть, только тогда она принесёт нужные плоды, – подтвердил Иствуд Драк.

Отец согласно кивнул.

– Я не знаю, когда силовики примут решение идти на штурм, всю твою информацию я им передал, – обращаясь к сыну сказал Хельсинг-старший, – но, думаю, несколько часов у нас в запасе есть, и мы должны успеть кое-что сделать, – окинул оценивающим взглядом разношёрстную компанию Иван Иванович. – Елизавета, доставай карту, – обратился он к дочери.

Иван помог расстелить сестре ветхий лист ватмана.

– Схема старых коммуникаций посёлка, – пояснил присутствующим старший Хельсинг, – и я предлагаю вот такой план…

Шесть бойцов самосозданного отряда по борьбе с нечистью нового времени склонились над листом бумаги. За стенами виллы Диодати заняла свой наблюдательный пост Луна…

Классическое летнее «доброе утро» выглядит для всех одинаково. Что-то типа «солнышко светит, птички поют». Такую характеристику, пожалуй, не задумываясь, даст каждый. А ещё если рядом река и лес. Чего можно желать ещё?

Сергей Ковалёв, журналист из районной, как он сам говорит, микротиражки, сегодняшнее утро считал особенно добрым. В их местности наконец-то что-то приключилось. А то, не поверите, не случалось даже пьяных драк. О воровстве и грабежах забыли вовсе. А угоны… Даже велосипеды не угоняли. А всё почему? Да потому, что весь их, почти полностью утопающий в лесу, посёлок заняли дачи, будем так говорить, небедных людей. Это значит, тут и видеонаблюдение, и мордовороты с поломанными носами и выпирающими из-под пиджаков кобурами. Секьюрити. Охрана, значит. Хоть с виду – душегубы душегубами. В голливудских фильмах такими типажами представлена русская мафия. Но не об этом же журналисту писать, на самом деле?!

Дачный посёлок, теперь, под влиянием изменений, ставший коттеджным, носил название Тёплая лоза. Откуда это имя взялось – не знают даже старожилы. Виноград тут отродясь не выращивали, если не считать тот мелкий, обвивающий на участках беседки. Но он ни на что не годился. Даже самодельное вино получалось невкусным и с каким-то неприятным запахом. Ковалёв его пробовал.

Возле дома номер восемь по улице Светлой стояли полицейские машины. Туда Сергею и нужно.

– Что нашли? – Сергей подошёл к одному из людей в погонах. Ковалёв справедливо предположил, что у места происшествия имеется оцепление, а потому припарковал свою машину на параллельной улице. Она носит имя Мичурина, Мичуринская.

– Через забор перелез, журналюга? – полицейский неодобрительно хмыкнул. Он сразу понял, что Ковалёв, который, естественно, давно ему знаком, впрочем, как и все остальные коренные жители окрестных мест, прошёл через примыкающий участок, с Мичуринской. Причина ясна как день – чтобы избежать встречи со стоящими на воротах восьмого дома по Светлой стражами порядка. Те могли и не пропустить. Содействие журналистам – это хорошо, но в провинции, коей, по большому счёту и был населённый пункт, оно работает не всегда. Или всегда не работает.

– Правду в мешке не утаишь, – как можно вежливей улыбнулся Сергей. – Так что там?

Полицейский, не стал делать из событий государственную тайну и рассказал всё, что знал сам. Хозяин коттеджа, некто Поликарпов, не так давно прикупивший эту недвижимость в Тёплой лозе, решил выкопать уличный нужник. Дело, обыденное, вроде, но, с другой стороны, после изобретения биотуалетов, подобный в коттеджном посёлке, скорее, раритетная редкость, чем привычная реальность.

– Прежний хозяин сортир-то уличный убрал, – продолжал пояснять полицейский. – А вот новому всё это современное не по душе. Экзотики захотелось или наоборот, единения с природой.

– А новый хозяин у нас кто? – Ковалёв достал блокнот.

– Поликарпов-то? Сейчас – пенсионер. Ранее – не знаю. Но раз деньги на такой домик нашлись, значит непростой.