Мережская отступила на шаг, второй, а затем развернулась и побежала в глубь леса, петляя между скрюченных стволов. Это ее не спасло. Отточенный словно лезвие коготь оказался справа и резанул ее по плечу…
Девушка упала, но тут же вскочила и помчалась дальше, не оглядываясь. Она не хочет умирать! Она не может умереть! Не сейчас, когда у нее появилась надежда! И союзник! Очень надежный…и нежный союзник.
Тьма стелилась под ноги неровным ковром. Ветер завывал песни, клубясь у ног компактным ураганом. Подмигивали и гасли звезды. Или что тут горит на небе…
Она опять споткнулась и кубарем покатилась вперед, пока не наткнулась на сучковатый ствол. Схватилась за ветку, поднялась, готовая сорваться с места в любое мгновение.
Евстафий стоял рядом и держал ее руку в своей. Дерева не было.
— Успела забыть, жена?
Вдова попыталась вырвать ладонь у покойного из рук, но не преуспела в этом: холодные и скользкие пальцы Мережского крепко, до боли, сжимали ее запястье. Существо в саване подошло к ним неторопливо, по-хозяйски осматривая темное болото, в котором увязли Катины ноги. Тряпки вдруг слетели с тощей фигуры монстра, и рядом с Мережским стала статная черноволосая женщина. Она коснулась его щеки, и силуэт Катиного мужа от этого касания тут же осыпался пеплом. Катерина попыталась отступить назад, но земля, обхватившая ее щиколотки, не дала.
— Кровь его взывает к мести. Болью напоенные рубежи рушатся.
Незнакомка обернулась к вдове.
— Срок твой — две недели. Молись, инкнесса. Ибо плата за содеянное будет высока.
— Я ничего не делала! — закричала Катя в отчаянии. Женщина улыбнулась — холодно и отстраненно.
— Мне другое ведает моя кровь. Готовься. Отмщение близко.
Екатерину толкнули в грудь, и она полетела в бесконечную черную пропасть…
Мережская открыла глаза. Свеча догорела, но огонь в камине кое-как освещал комнату.
— Ульяна, — испуганно позвала она служанку. Та неторопливо поднялась из кресла. Катерина облегченно выдохнула. Она не одна. Все в порядке!
Женщина приблизилась к кровати.
— Молись, инкнесса.
Катя вскрикнула, отпрянула от темной фигуры и упала на пол. Наперегонки с тенью она бросилась к двери и выскочила в коридор в одной ночной рубашке. Первым делом она метнулась к апартаментам Николая, что находились напротив ее спальни, но постучать так и не решилась. С ужасом поглядывая на оставшуюся приоткрытой дверь собственной комнаты, вдова, касаясь для безопасности спиной стены, направилась к лестнице. В неярком свете коридорных канделябров каждый неосвещенный угол, каждая тень казались ей врагом, жаждущем ее смерти.
— Да припадочная она, говорю. Той ночью как закричит, задергается, я уж думала, как есть помрет!
Грубоватый голос Ульяны долетал с первого этажа до Катиных ушей. Ему вторил глухой мужской. Но расслышать, что говорил мужчина, возможности не было.
— Да куда ж я с тобой пойду? А коли проснется?
Шепот. Шлепок. Звонкий и…совершенно неприличный!
— Окстись! Мне оно, конечно, все равно, помрет она или нет. Помрет, так хоть спать по-человечески стану, но она ж хозяйка! Не догляжу — еще вздернут, поди, не особо разбираясь, виноватая я, али нет. Так что иди ты отсюда. Приходи лучше под утро, я на рынок отпрошусь по Аринкиным поручениям, там уж и помилуемся…да иди ты уже, окаянный!
Заскрипели ступени лестницы под тяжелыми шагами пышнотелой служанки.
Екатерина встретила ее в коридоре.
— Ульяна, будьте добры вынести мне халат, туфли и подсвечник.
Испуганная мыслью, что хозяйка могла что-то услышать, женщина исполнила приказ в мгновение ока.
— Что-то еще, госпожа? — спросила она угодливо, с тревогой посматривая на графиню.
Мережская отвернулась.
— Нет, спасибо. Вы свободны.
Ей очень хотелось сказать: совсем свободны, но подобные решения приличными хозяевами не принимаются посреди ночи. Хотя позже, оно непременно будет принято!
— Как???
Ульяна явно была удивлена таким распоряжением. Катя махнула рукой в сторону служебных комнат.
— Совсем. Мне не спится. Я собираюсь почитать, соответственно вы мне сегодня больше не нужны. Идите.
Служанка направилась в сторону кухни, постоянно оглядываясь на хозяйку.
Катя перехватила поудобнее подсвечник и, немного поразмыслив, действительно направилась в библиотеку. Вряд ли она сможет сегодня заснуть, а чтение ее всегда успокаивало.
Шорох.
Девушка ускорила шаг.
Шуршание.
Только не оборачиваться! Не видишь, — значит, этого нет. Так учила старая Нита.
Шипение. Скрежет. Совсем близко. Того и гляди мохнатая лапа опуститься на ее плечо! И острый блестящий коготь войдет в грудь…
Вдова не выдержала — обернулась.
По коридору за ней следом полз паук в половину человеческого роста. Восемь маленьких глаз горели алым цветом, восемь толстых мохнатых лап неторопливо приближали к ней противное круглое тело с причмокивающими челюстями.
Катерина взвизгнула и побежала…
В кабинете горел свет. За спиной лапы чудища стучали по полу, словно были отлиты из металла…
Она врезалась в Михаила, когда тот покидал свое рабочее место. Столкнувшись, оба застыли в нерешительности в дверях.
— Инкнесса?
Мережская мертвой хваткой вцепилась в его руку и только потом оглянулась.
Коридор был пуст.
— В-вы ничег-го не с-слышали? — спросила она дрожащим голосом.
— Нет. Вас кто-то напугал?
— Не знаю…
Мужчина озадаченно посмотрел в глубь коридорной темноты.
— Хотите, я схожу проверю?
Катя вспомнила его окровавленное лицо из сна и воскликнула в ужасе:
— Нет! Не надо!
Совсем растерявшийся Михаил застыл, не зная, что делать.
— Может, зайдем внутрь?
Екатерина осознала, что они стоят на пороге кабинета и, отпустив чужую руку, на которой остались синяки от ее пальцев, шагнула внутрь комнаты. Климский закрыл дверь и зажег еще несколько свечей.
— У вас пятно на халате.
— Где?
Он коснулся ее руки и тут же с ужасом уставился на свои окровавленные пальцы.
Мережская попятилась.
Сон был не совсем сном. Вот порез на руке самый настоящий, например.
А вдруг сновидение продолжается? Сможет ли она когда-нибудь вырваться из этого кошмара? Или так и умрет, наказываемая неизвестно за что?
Пока Катерина дрожала от страха и холода, ее юрист молча подошел к столу, достал какую-то склянку, хлопковую вату, пару дешевых платков. У него все было сшито из достаточно дешевой ткани и часто пахло легкими древесными духами с ноткой хвои. Кате нравился этот запах. Лес — это простор, воля. Свобода. Свободы Кате очень не хватало.
Михаил шагнул к ней. Вдова замерла.
— Позвать Ульяну? — предложил Климский, прочитав на ее лице испуг, смешанный со смущением. Однако предложение его прибавило Кате решительности. Слугам нельзя доверять. А Михаил…на него можно положиться. В рамках закона, конечно.
— Нет. Не надо Ульяны.
Девушка сняла халат и, прижав его к груди, приспустила плечо ночной рубашки.
У нее было два абсолютно одинаковых параллельных пореза. Словно провели по коже тонкими гиленскими кинжалами, похожими на стальные когти.
Михаил старался действовать осторожно, но его подопечная все равно время от времени вздрагивала и закусывала губу. А еще он пытался не смотреть на полуобнаженное женское тело…
Сердце у Кати стучало как бешеное. А самое ужасное, что она не понимала, что это значит, и что с этим делать. А вот Михаил чувствовал ее напряжение, слышал ее дыхание и…
Перевязанная рана была забыта. Пальцы перебрались выше, погладили шею и ключицы… Из ослабевших рук вытащили куль из одежды…
Екатерина вздрогнула, открыла глаза и притянула халат обратно, прикрывая грудь.
— Спасибо за помощь, я пойду.
Михаил, словно очнувшись, отпрянул назад. Покраснел и отошел к столу, принялся что-то переставлять, убирать, протирать. Вдова закуталась в халат и нерешительно застыла на месте.
