— Оставайтесь. Подобное больше не повториться.

— Нет. То есть…

Он резко обернулся, пытаясь понять, что означало ее «нет».

Она развернулась к нему спиной, вцепившись пальцами в спинку кресла.

Михаил подошел и обнял ее, сцепив руки в замок у нее на животе. Кате показалось, что ее ударила молния от этого прикосновения. Ей очень хотелось развернуться и обнять этого мужчину. И одновременно было крайне стыдно за подобное желание. Внутри все переворачивалось, в голове спутались правильные и дурные мысли. Подходящие для объяснения слова не находились.

Молчание. Они так боялись его прервать, что даже почти не дышали. Но вечно молчать невозможно…

— Катя, я вас не понимаю. Вы не говорите ни да, ни нет.

О! Если бы она сама могла себя понять! Понять, отчего так приятно, когда он ее касается, почему хочется попросить его «обними меня» и вжаться в этого мужчину, раствориться в нем… И почему, несмотря на размытость осознания своих желаний, она точно понимает, что это что-то плохое… У нее совсем недавно погиб муж. Пусть и нелюбимый, но… Она вдова меньше трех месяцев. Михаил очень хороший и верный человек… И он ей ничего не обещал и ничего не просил.

Екатерина, глубоко вдохнув, расцепила его руки и села на диван.

— Я вам неприятен?

О, нет! Если бы это было так, проблемы бы не было…

Она растерянно огляделась, пытаясь собрать из слов нужную мозаику, но те бусинами раскатывались в разные стороны. Голова пребывала в тумане, волнение не давало сосредоточиться.

Не дождавшись ответа, Михаил взял со спинки стула сюртук и направился к двери.

— Постойте!

Он замер.

— Ответ…нет.

— Нет так нет, — мужчина продолжил движение.

Оглушительно громко в ночной тишине хлопнула дверь кабинета.

* * *

Причитающая Аглая врезалась в Михаила у лестницы.

— Хозяйка! Кто видел хозяйку???

— Что случилось? — спросил Климский, останавливая собравшуюся бежать дальше женщину.

— Хозяину Николаю плохо! Я уж послала и за доктором, и за следователем, а госпожу сыскать не могу!

— Я могу чем-то помочь?

— Если вдруг увидите инкнессу — сообщите ей.

— Хорошо.

Экономка побежала дальше. Следом за ней появились Ульяна с тазом воды и Дуня с ворохом тряпок. С кухни доносились причитания и грохот.

Юрист заглянул в обе гостиные, в библиотеку, но Мережской там не нашел и в последнюю очередь зашел в кабинет.

Она спала на коротком диванчике, согнув ноги в коленях. Все в том же ночном наряде. Взгляд мужчины зацепился за пятно на рукаве. Что с ней произошло ночью? Наткнулась на что-то в темноте? Или шутник, писавший записки с угрозами, решил перейти на новую стадию преследования? Не Николай ли это балуется? А с Катерины станется еще и покрывать «несчастного сироту»! Решив, что обязательно попробует решить эту загадку, Климский задумался, как разбудить инкнессу, не напугав ее. Можно было бы, конечно, потрясти за плечо, допустим, но вдруг она сочтет этот жест неприличным?

Михаил вздохнул, подошел к столу и стукнул по нему стопкой бумаг. Екатерина подскочила мгновенно. Первое, что она спросила, было испуганное:

— Что случилось?

— Доброе утро, инкнесса.

Вдова осмотрелась, осознала, где она находится, и немного расслабилась.

— Да, доброе. Который час?

— Через полчаса время завтрака. Но он вряд ли состоится.

Катя насторожилась.

— Почему?

— Вашему пасынку плохо. Послали за доктором и…

Она вскочила.

— Николаю? Что с ним? Опять подрался? Или просто напился?

— Боюсь, дело серьезнее, раз вызвали следователя.

Мгновение Екатерина с ужасом осознавала полученную информацию, а потом кинулась прочь из комнаты.

* * *

— Ой, дурак! Ой, дурак! — причитала Аглая, протирая лицо бледному юноше.

— Я молодец. Я же жив.

— Ты дурак. Ой, глупый ребенок! Ты понимаешь, что только ухудшил свое положение?

— Я должен был! Я не могу больше ждать! Пусть так! Но я…

— Ребенок ты! — буркнула экономка. — Глупый ребенок!

В спальню влетела вдова. Халат ее был распахнут, на рукаве запеклась кровь.

— Коля? Что с тобой?

Офицер поморщился при виде мачехи.

— Пришла меня добить?

— Слава Отцу! Раз у тебя еще хватает сил пререкаться, все не так уж плохо. Когда это началось? Что чувствуешь?

Николай закашлял.

— А тебе-то что? Пришла посмотреть, как я умираю?

На глаза Кати навернулись слезы.

— Ты не умрешь!

— Понимаю твое разочарование.

— Коля!

В комнату вошли, предводительствуемые Ульяной, Гастин и Талькин. Следом протиснулся седой врач с солидным саквояжем.

— Светлой стороны, господа. Инкнесса, попросите освободить помещение — я осмотрю больного.

— Да-да, конечно. Аглая, отмени завтрак. Ульяна, чай в малую гостиную. Вас, Гастин, с помощником прошу спуститься вниз. Сейчас принесут чай и…

— Мы подождем, — терпеливо кивнул капитан. — Но ждать удобней, занявшись каким-нибудь делом. Мы можем осмотреть вашу комнату?

— Что?

— Мы желаем осмотреть вашу комнату, инкнесса. Или это невозможно по каким-то причинам? Вам есть, что скрывать?

— Нет, но…

— Тогда будьте добры укажите, где она находится.

— Напротив. Я…

— Напротив? И вы, ночуя рядом со спальней пасынка, не слышали его криков, на которые прибежала экономка?

— Да. Но дело в том…

— Разве вы ночевали не в своей спальне?

— Я…

Катя покраснела и осеклась. Талькин посмотрел на начальника с возмущением, а потом перевел взгляд на нее… О, сколько разочарования отразилось в его глазах! Однако Катерина не придала чужим чувствам большого значения, ее больше занимали свои собственные переживания.

Станислав направился в комнату хозяйки дома. Мережская вышла следом, задумчивая и подавленная. Однако Юрий, выходивший последним, вдруг в коридоре схватил ее за руку.

— Катя, скажите, что это неправда! Катя, зачем вы так? Он же лжет, он просто играет с вами, неужели вы не видите?

Екатерина попробовала выдернуть ладонь. Его намеки были ей неприятны.

— Катерина, я знаю, вы бы не стали! Вы не могли… Как же так? Катя, вы же достойны большего!

Ее руку поцеловали и отпустили. Девушка тут же скрылась за дверью своей комнаты: растерянная, смущенная и немного злая.

Талькин обернулся к идущему к нему от лестницы Михаилу. Тот усмехнулся.

— Очень милое показательное выступление.

Юрий улыбнулся в ответ.

— Чтобы вы не говорили, а мой букет стоит в гостиной в самой красивой вазе. А ваш?

Он лукаво подмигнул юристу. Тот подошел вплотную к секретарю и посмотрел на него тяжелым взглядом.

— Зачем эта игра? Что вам от нее надо?

Юрий безбашенно улыбнулся.

— А вам?

— Я служу Екатерине Мережской в качестве юриста.

— И любовника, полагаю?

От подобной бесцеремонности Михаил на секунду впал в ступор. Талькин продолжил:

— Вы думаете, она в итоге не догадается, что вам от нее надо?

Климский усмехнулся.

— И что же? — спросил он насмешливо, предугадывая ответ юноши.

— Деньги. Зачем бы еще приехал в столицу провинциальный юрист без особого достатка? Впрочем, вы не отличаетесь от других. Деньги нужны всем, и каждый добывает их, как может.

— Но не вам? Вам, конечно же, нужно другое.

Юрий кивнул с неожиданно серьезным видом.

— Да, мне нужно совсем другое.

— Боюсь, я вас слишком плохо знаю, чтобы верить вашим голословным утверждениям в должной мере. — Заявил Михаил. Секретарь в ответ наклонился к нему так близко, что они почти столкнулись носами.

— Зато я о вас знаю гораздо больше! Подумайте об этом на досуге, честный вы наш. «Климский — камень!» — так про вас говорят в вашей захудалой провинции? Интересно, а рассказывали ли вы госпоже Мережской о вашем скромном участии в Кайенском деле? Нет? Оказывается, вы не столь искренни с предметом своей страсти? Что уж говорить о других!