— Подрабатываете другом?

Она улыбнулась ему, но как-тот блекло.

— Не обращайте внимания, я просто очень устала. Надо хорошенько выспаться.

— Так что же вам мешает?

Простодушное восклицание собеседника погасило Катину улыбку.

— Возможно, ничего.

— Екатерина, я… — Михаил встал и нервно заходил по комнате. — Я, как Лизин брат, хочу вам помочь разобраться. Во всем. Не только с бумагами. В конце концов, моя сестра о вас очень высокого мнения. И я тоже…хорошего…

Вдова очень обидно рассмеялась.

— Почему?

— Потому что раньше я видел прячущуюся за маской женщину. А сейчас передо мной стоит не человек, а оголенный нерв. Никто не способен врать в таком состоянии. Вам плохо, а я… Я что-то не вижу толпы претендентов на роль утешителя. Лизы нет, а другие не горят желанием прийти вам на помощь.

Инкнесса встала. Щеки ее покраснели.

— Спасибо, что объяснили ситуацию! Только я выпрашивать чужое внимание не собираюсь! Я не сирота, знаете ли, и не нищенка подзаборная! И жалость ваша мне не нужна! Я…я обойдусь! И без них, и без вас! Вот приедет Лиза и… Вы вообще можете хоть завтра отбыть! Не держу! Я найду кого-нибудь! Или сама! Да какая вам разница! Катитесь отсюда вместе со своим убогим благородством!

Михаил подошел и обнял ее. Он практически вжал Катину голову в свою грудь. Дыхание мужчины касалось ее шеи.

— Успокойтесь. Никто вас не жалеет. И не ваша вина, что родители ваши бесчувственны и эгоистичны. Просто обстоятельства сложились не в вашу пользу. А я хочу попробовать это исправить. Я юрист, и должен проконтролировать, чтобы все шло по закону. Мы же с вами будем действовать по закону?

— Конечно! — возмущенно ответила вдова ему в ключицу.

— Замечательно! Тогда я, с вашего разрешения, вернусь к делам. Хорошо?

Катя угукнула. Ей было нестерпимо стыдно и…приятно. Приятно стоять в кольце его рук, спрятав голову у него на груди. Евстафий никогда ее не обнимал. Ее вообще никто не обнимал по-настоящему.

Жуткое в своей интимности сравнение заставило Катю в ужасе отшатнуться от Климского.

— Идите. Светлой стороны.

— Светлой стороны, инкнесса.

Дверь за Михаилом закрылась, но вдова еще долго смотрела ему вслед. Накинутая на ее плечи шаль отчетливо пахла терпкими мужскими духами.

* * *

— Я не хочу.

— Надо.

— Послушайте, она просто испуганная запутавшаяся девочка. Зачем этот фарс? Вы же сами считаете, что она не при чем!

— Вот и проверим. Тебя взяли, что бы ты был вхож в этот дом и все знал — это твоя работа, за которую тебе, между прочим, платят. Вот и выполняй ее на те деньги, что получил.

— И как я это сделаю?

— Какая разница? Хоть под юбку ей лезь. Она вообще должна тебе на шею вешаться после старика-то. Княгиню Шалимову ты же вывел на чистую воду именно таким образом, так в чем проблема?

— В том, что это ложный ход. И она не Шалимова, побывавшая в постели половины мужчин столицы.

— Во-первых отрабатывать всегда надо сразу несколько вариантов. Во-вторых, некоторые люди лицедействуют получше тебя, так что никогда не верь милому личику. В-третьих, это твоя профессия, а все, входящие в группу, должны быть при деле. Не посылать же мне тебя очаровывать инкнесса Аристарха Ляпецкого?

— Кстати, что там с ним?

— Да странная история. Рвет и мечет. Но не только по поводу наследства. Кажется, он полагал, что дочь беременна от Мережского, и очень рассчитывал на это в борьбе за деньги зятя. А информация оказалась ложной.

— Думаете, пила что-то?

— Пасынок тоже считает, что она разжилась особыми травками, чтобы не понести от мужа. Но зачем ей это? Ведь для нее наоборот рождение ребенка выгодно. Очень даже выгодно.

— И? Случайность? Не употребляла?

— Да нет, пила. Вопрос в том, знала ли она, что она пьет…

— Проверить прислугу?

— Проверять надо всех. Мережского травили целенаправленно. Это было очень хорошо спланированное преступление. И нам надо найти убийцу. Так что, иди, очаровывай. Только сам не очаруйся.

— Шли бы вы…на Темную сторону.

* * *

Шершавые пальцы коснулись щеки. Скользнули на шею…

— Катя…

Она перехватила его руку. Как Михаил оказался в ее спальне? Где Ульяна?

Мужчина наклонился и поцеловал ее в уголок губ.

Ей стало приятно.

И страшно.

Ей просто хотелось обнять его, уткнуться носом ему в грудь и так заснуть. Потому что с ним было спокойно и тепло. Но…

— Катя…

Его рука соскользнула с шеи на плечо и ниже…

Но было что-то неправильное и…привычное в том, что она видела. В том, что она чувствовала. Словно ее обнимал не Михаил, а…Евстафий.

Лицо мужчины дернулось, исказилось. Черты его плавились, менялись, приобретая очень знакомый вид. Побледневшая кожа начала отваливаться кусками прямо ей на ночную рубашку.

— Соскучилась, жена?

Катя завизжала.

И тут же ее накрыло волной. Она попыталась вдохнуть, но не смогла. Попробовала подняться наверх, взмахнула руками, но только больно ударилась обо что-то фарфоровое. Тело ее конвульсивно задергалось, девушка опять вскрикнула — и грудь ее наконец наполнил воздух, а глаза открылись.

Над ней стояла Ульяна с пустым графином из-под воды. Стоило Кате судорожно вдохнуть, как та поставила посудину на стол и, сцепив руки в замок, подняла их над головой — поза церковников и обращающихся к Отцу всего живого.

— Ох, ожила! Ожила! Я уж думала, хоронить рядом с хозяином будем!

Мережская вздрогнула. Вытерла рукавом мокрое от воды лицо, села.

— Что случилось?

Служанка поцеловала сложенные в замок руки и стала менять хозяйке мокрые подушки на сухие.

— Что-что, — буркнула она. — Стонали вы, а потом как закричите, забьетесь в припадке, что я уж, думала, все, церковника звать пора. Вылила воду на вас со страху. А вы и очнулись.

Катя слезла с кровати. Нашла в шкафу новую ночную рубашку, стала переодеваться.

— Спасибо, Ульяна.

Женщина не ответила, только недовольно поджала губы. Покосилась краем глаза на тело хозяйки, заметила пару синяков и еще сильнее нахмурилась. И когда только миловаться успевают? Графиня ж все время на виду, вроде. Если б сама не видела вчера, как обнимались в библиотеке, может и не поверила б Дунькиным сплетням, а уж теперь-то и вовсе все ясно…

— Спать изволите?

Катя кивнула. Служанка опять села дремать в кресло, Екатерина взяла недочитанную книгу и устроилась с ней на кровати. Изредка взгляд ее метался от страниц романа к темным углам спальни — девушка с ужасом ждала появления желающего ее убить существа. Но его не было.

Задремала Катерина только, когда за окном забрезжил рассвет.

* * *

Катя проснулась от грохота. Шумели явно на первом этаже, но зато так, что слышал, вероятно, весь дом. Заснувшая с рассветом, она воспринимала сейчас мир исключительно через желание поспать. А ей мешали это делать. Екатерина, не открывая глаз, перевернулась на другой бок и спросила:

— Ульяна, что случилось?

Служанка не ответила.

— Ульяна???

Оборачиваться было страшно. Сонливость прошла мгновенно, ее сменил страх.

Кто там шуршит за ее спиной? Служанка? Или восьмилапое чудовище?

Скрипнула дверь.

— Госпожа! Батюшка вас требует!

Впервые в жизни инкнесса так радовалась известию об отце. Запыхавшаяся Аглая на скорую руку зачесала хозяйке волосы, пока та воевала с крючками платья. Катерина почти бегом спустилась вниз по лестнице и только потом осознала, что она делает. И для кого.

Девушка на секунду замерла, пытаясь справиться с новой волной страха. Затем дошла до библиотеки, скрылась в ней и уже через минуту вышла, поправляя рукава домашнего платья. До большой гостиной она дошла спокойным медленным шагом. Если бы еще руки не дрожали…

Инкнесс Ляпецкой стоял у окна, попивая вино. У чайного столика валялись осколки двух предыдущих графинов, чем-то не угодивших мужчине.