Миша и Олег Борисович дружно опустили весла. Баркасы двинулись на переборку второго котла.

Аркадий увидел Маришку еще с баркаса. Освещенная поздним закатом, она сидела на тех же бревнах напротив рыбацкого стана. Он сошел на берег и решительно зашагал к ней. Ему показалось, что она при его приближении вся сжалась.

Аркадий подошел. Перед его глазами неподвижно темнела ее короткая, под мальчишку, стрижка, которая ей так шла.

Он сказал сдавленным голосом:

— Я уезжаю.

Она не ответила.

— Ты слышишь?

Опять молчание.

— Если хочешь, поедем вместе.

Никакой реакции.

— Там подумаем и решим, как быть дальше.

Как в рот воды набрала.

— Неужели тебе нечего сказать мне?

Ни звука.

— Через пятнадцать минут отправляется моторка.

Даже не шелохнулась.

— Они ждать не будут. Им надо рыбу сдавать.

Как об стенку горохом.

— Последний раз спрашиваю: поедешь?.. Ну тогда прощай!

Аркадий круто повернулся и зашагал к причалу.

Залезая в моторку, он поскользнулся и набрал полные ботинки воды. Хорошо, что его еще подхватили Толя и Алексей Дмитриевич, а то бы искупался в одежде.

Затрещал мотор, и лодка с баркасом на буксире оторвалась от берега.

— А бригадир? — вдруг спохватился Аркадий. — Он же собирался ехать?

— Остался, — ответил Толя.

Его забавное курносое лицо на мгновение осветила луна, потом ее опять закрыли облака.

Все дальше и дальше погружалась в темноту гора с прилепившимся к ее подножью рыбацким станом.

— А почему без супруги? — неожиданно спросил Толя.

Кровь бросилась в лицо Аркадию.

Значит, они знали, что она его жена. Толе, по-видимому, сказала Юзя, а ей открылась Маришка. Хорош же он сейчас в глазах рыбаков. Удирает от жены, которая сошлась с их бригадиром.

А может быть, и не так все? Если первое впечатление, как говорится, самое верное, то в Толином вопросе не чувствовалось насмешки или нездорового любопытства. Не исключено, что он — а вместе с ним и остальные — и в самом деле озадачены, почему Аркадий уезжает один?

Ответ прозвучал как будто убедительно и правдиво:

— Понимаете, мне нужно срочно вернуться в редакцию. А жена выедет завтра, с дневным катером.

— Мое дело, конечно, сторона, — проговорил Толя. — Но я бы на вашем месте лучше заночевал.

— Это почему? — встрепенулся Аркадий.

— Потому как… ночью из рыбообрабатывающего все равно не уедете…

Хотя Толя вроде бы и ответил на вопрос, ощущение того, что была недомолвка, не покидало Аркадия.

Так тяжело ему еще никогда не было. Все, что произошло сегодня, напоминало дикий и нелепый сон, какое-то чудовищное наваждение. Ему даже показалось, что стоит только, встряхнув головой, открыть глаза — и он увидит рядом Маришку, довольную поездкой, веселую, родную…

Он не удержался: закрыл и открыл глаза. Нет, чуда не получилось. За какие-нибудь несколько часов вся жизнь у него пошла прахом…

— Угощайтесь, — в протянутой руке Толи белел кулек.

— Спасибо, не хочу.

— Берите. Подушечки.

Аркадий взял несколько слипшихся конфет и положил в рот.

— Юзя в дорогу дала. Чтоб меньше курил.

— Славная она у вас.

— Все они славные, покуда в паспорте штампа нет.

По лицу Толи никак не определишь, намек это или обыкновенный мужской треп. И все же Аркадию показалось, что в словах рыбака прозвучало осуждение Маришки.

— Берите еще!

— Вам не останется.

— Тоже неплохо! От них зубы портятся!

Сколько времени они в пути? Но эта мысль уже лишена всякого практического смысла. Не все ли равно?

Аркадий поежился. Он и не заметил, как переменилась погода. Порывами бил в спину холодный и хлесткий ветер. Моторку с баркасом то поднимало, то опускало на волнах.

— Шторм? — вяло поинтересовался он.

— Так — осенняя погодка! — ответил Толя.

Пусть будет осенняя. Вот только озяб.

По плечу Аркадия легонько постучали. От неожиданности вздрогнул. Со своими мрачными мыслями он совершенно позабыл о существовании Алексея Дмитриевича.

Тот протягивал брезентовую куртку.

— Накиньте!

— Спасибо.

Сразу стало теплее.

— Култук! — крикнул Толя Аркадию.

— Ого! — отозвался тот, вспомнив, что об этом ветре рыбаки говорили с опаской.

— Покуда смирный! Балла три, не больше!

— Все равно здорово качает!

— Это разве качает! — заорал Толя. — А, Дмитрич?

— Смотри, накличешь! Как бы не разошелся, лихоманка его возьми!

— Ничего! Хуже, чем вчера, не будет!

— Это уж как пофартит!

Бравада бравадой, а как рулевой и моторист Толя что надо. Обе лодки прыгали по волнам, ни разу не подставив бортов. И мотор работал как часы.

И все же Аркадия и рыбаков то и дело окатывало водой.

— Ну, доннер веттер, хлеб с повидлой! — всякий раз, направляя лодки наперерез волне, выкрикивал Толя. И трудно сказать, чего было больше в этом возгласе — ухарства или желания приободрить единственного пассажира.

Только необходимости в этом не было. Аркадий не испытывал ни страха, ни волнения. Даже если бы разразился настоящий шторм, при котором опасность возросла бы во много раз, он, наверно, так же глухо и безучастно ждал бы своей участи. И думал: будь, что будет…

Однако, как он ни крепился, его все-таки укачало. Из всех физических недомоганий, свалившихся на него, самым неприятным было ощущение, как будто полушария мозга пытаются поменяться местами. Он весь извертелся на своих нескончаемых качелях — скамейка вместе с ним то проваливалась куда-то вниз, то взлетала на самый верх. Один раз его вырвало. Хорошо еще, что успел перегнуться за борт.

— Дышите глубже! — кричал Толя.

— Да, да, — соглашался Аркадий, заглатывая ртом холодный и тугой воздух.

— Ну как, легче?

— Да, да…

— Кажись, стихает, — заметил Алексей Дмитриевич.

— Теперь скоро! — пообещал Толя Аркадию…

И вправду, через несколько минут Аркадий увидел влажные огни близкого берега. По причалу двигались столбы с электрическими лампочками и, казалось, уже сами по себе — их тени.

Впереди промелькнул волнолом.

— Осторожно, Толя! — предупредил Алексей Дмитриевич.

— Есть, осторожно! — ответил тот по-военному.

Волнолом быстро приближался. С грохотом разбивались о него волны.

Лодки вошли в маленькую гавань, где волнение было уже не так сильно.

Почти одновременно Толя выключил мотор, Алексей Дмитриевич кинул конец человеку в плаще на причале и сбросил якорь. На это ушло от силы полминуты. Ни одного суетливого и лишнего движения. Все с первого раза.

— Много рыбы? — спросили с причала.

— Центнера три! — ответил Алексей Дмитриевич.

— Ну, это мы быстро управимся.

— Будете, как вчера, ковыряться, так и до утра провозимся! — подал голос Толя.

— Сейчас подойдут, — пообещал человек в плаще.

— Давайте я помогу вам, — сказал Аркадий рыбакам.

— Мы уж тут сами. Чего вам зря пачкаться? — ответил Толя.

— Ну тогда я пойду.

— Вон, видите, контора? — показал Толя на тусклые огоньки. — Там сможете обсушиться, отдохнуть.

— Недавно печку затопили, — сообщил человек.

— Там подождете катера!

— А обратно вы когда? — неожиданно для себя спросил Аркадий. Он почувствовал, как кровь прихлынула к щекам.

— Вот сдадим…

— Счастливого пути! — произнес Аркадий, пожимая руки обоим рыбакам. — Может, еще увидимся.

— А чего такого — в одной стране живем! — весело ответил Толя.

— Ничего, браток, — помедлив, проговорил Алексей Дмитриевич.

— Спасибо за доброту! — порывисто сказал Аркадий. — Я обязательно напишу о вашей бригаде!

— Чего-то больно много пишут о нас, — заметил Толя.

— Такая работа у них — писать, — объяснил Алексей Дмитриевич.

Толя подтянул моторку к причалу. Аркадий с трудом, с помощью приемщика, взобрался наверх. И только там он увидел, что это женщина. Немолодая, с хриплым мужским голосом.