– Все. Надеюсь, обо мне сегодня больше никто не вспомнит, – упрямо отключаю я звук и прячу телефон в карман.

Весь вечер невообразимо ярким солнечным пятном уже пронесся неизвестно куда, оставив чудесное послевкусие! Но с ноткой грусти. Потому что сейчас уже довольно поздно, и мне пора домой. Было так здорово прогуляться по Арбату. Я давно здесь не ходила, все как-то некогда, а раньше частенько сбегала сюда к друзьям.

– Эй, пацаны! – вдруг раздаётся весёлый голос Нила. Взгляд мужчины устремлен куда-то в сторону… Я поворачиваю голову и подмечаю, что мальчишки в потрепанных спортивных штанах и выцветших футболках, наверное, немного младше меня, возятся прямо на улице со старой музыкальной аппаратурой. Тут и микрофоны, и микшерные пульты, и блины, и колонки, и даже электрогитары.

– Чего такое? – доносится до нас недовольный голос одного из парней.

– Проблемы у вас? Может, помощь нужна?

Я перевожу удивлённый взор на своего спутника.

– Да не работает ни фига! Что-то с проводами, видать.

– Ты не против? На пару минут притормозим?

– Да, конечно, – соглашаюсь я.

Ребята рассказывают, что у них случилось. Нил присаживается на корточки и начинает копаться с проводами. В итоге, конечно, у нас ушло далеко на две минуты, но разобраться удалось, оборудование работает, ребята счастливы и безмерно благодарны Нилу. Они слегка увеличивают громкость на колонках, включают музыку. Динамики хрипло выдают медленную мелодию.

– Да у вас тут не настроено ничего, – с сомнением разглядываю я аппаратуру.

Настает очередь Нила удивленно посмотреть на меня.

– Давайте я гляну, – предлагаю помощь. Справляюсь быстро. – Проверяем. Включите что-нибудь. Ой, не-не-не. Проблемы со звуком. Не то.

– Да нормально.

– Это не нормально, – зыркаю я на ребят, не отстаю и пытаюсь еще хоть что-то сделать. – Так быть не должно.

– А ты откуда знаешь?

– Я?! – искренне возмущаюсь, пока пальцы сами пытаются выжать максимум из потрепанного оборудования. Ну вот, хоть немного… но получше. – Хм! А ну-ка включи что-то мелодичное, – требую у парня и начинаю вновь налаживать микрофон…

Сейчас все увидят… откуда я знаю!

– Да он нормально настроен!

– Если вы не в курсе, как с ним работать, это не значит, что он нормально настроен.

Парень ехидно ухмыляется и выбирает знаменитую песню «Роксет».

Пффф. Я их репертуар еще в средних классах наизусть знала и дома репетировала!

Музыка всегда меня успокаивала, наполняла энергией и уверенностью. Она и сейчас проникает глубоко в душу, затрагивая тонкие струны. Я с детства люблю петь. Переливы голоса, игра с тональностью, работа со связками – это очень долго было неотъемлемой частью моей жизни. Но со временем интересы немного изменились. Я уже не занимаюсь вокалом с преподавателями, почти не выступаю, но сама все равно иногда выполняю упражнения и разминаюсь, пополняя репертуар.

– Погромче, – командую я и прикрываю глаза.

Сила этой мелодии наполняет меня изнутри, даже покалывает кончики пальцев. Расслабляю руки, осторожно удерживая микрофон. Я начинаю петь тихо, привыкая к новым условиям. Слова идут от души, мягко, нежно, перемешиваются с невероятно красивой музыкой, разгоняя кровь в венах, лаская слух. Я растворяюсь в моменте, привычно полностью отдавая себя. Как делала это тысячи раз. Но сейчас осознание, что на меня смотрит Нил, безумно будоражит и не дает собраться. Несколько раз я позорно сбиваюсь с темпа, не дотягиваю до конца, но как только начинается кульминация, стараюсь выбросить из головы посторонние мысли, и даже у меня самой бегут мурашки от силы и мощи звучащей песни. Слух полностью сосредоточен на льющейся из динамиков мелодии, но неожиданно я улавливаю посторонний шум: легкие хлопки и ободряющие выкрики. Снова немного сбиваюсь, потому что вокруг нас столпилось столько прохожих! И все они хлопают мне, свистят и пожирают меня восхищенными взглядами. От их улыбок становится теплее на сердце.

Когда песня заканчивается и наступает тишина, атмосфера вдруг взрывается неожиданно бурным восторгом. Народ выкрикивает слова похвалы и благодарности, и те перемежают непрекращающиеся аплодисменты.

Но мне не интересно ликование остальных. Только его. И именно Нила я нахожу глазами, пытаясь уловить реакцию. Уголки его губ слегка приподняты. А взгляд такой бархатный, теплый… Нил завороженно смотрит на меня, как будто у него самого внутри все переворачивается.

– Это было сильно, – замечает он ровным голосом, уже когда мы возвращаемся к машине. Распахивает дверь.

– Спасибо, – скромно отзываюсь я, потому что смущена и обезоружена. До сих пор чувствую на себе тот самый его взгляд.

– Ты выступаешь где-то?

– Сейчас уже нет. Так… ничего серьезного. В певицы не мечу, – сообщаю я, улыбаясь. Неловкость начинает понемногу овладевать мной. Он везет меня домой…

Когда впереди начинает маячить крыша папиного особняка, на душе мгновенно тяжелеет и тускнеет. Неужели это все? Мне хочется прямо сейчас узнать, позвонит ли Нил мне или нет? Испытываю странное чувство, и оно не дает покоя. Я никогда не испытывала ничего подобного.

– Спасибо за компанию. Я чудесно провёл время, – произносит Нил, когда мы останавливаемся у ворот.

– Обращайся, – отзываюсь я и прикусываю язык. «Обращайся»?! Серьезно? Нет, ну я же могла сказать что угодно, но… «обращайся»?!

– Я, возможно, обращусь, – улыбается Нил.– У тебя чудесный голос.

– Рада, что ты оценил. У меня много лет ушло… на все это.

– Они не пропали даром. Кстати, ты кое-что забыла на заднем сидении.

– А? Я? Нет, я ничего туда не…

Закрываю рот. Потому что уже успеваю оглянуться. На кожаном сидении лежит букет. Меня нехило так тряхнуло. Он мне цветы подарил…

Я даже не пытаюсь разглядеть бутоны. Поворачиваю голову и потрясенно смотрю на Нила, он ведь никуда не отлучался. Значит, букет находился здесь с самого начала?

– Извини, если неуместно. Мне не хотелось стать первым твоим мужчиной, кто поленился тебя немного порадовать.

Внутри меня что-то происходит… необъяснимое… как будто слабость всего на секунду окутывает тело, и где-то в районе желудка коротко вибрирует. Дыхание становится слишком резким и таким громким, я боюсь, что Нил услышит. А еще я очень переживаю, чтобы не совершить или не сказать какую-то глупость.

– Спасибо. Это очень неожиданно… когда ты приехал, они уже лежали сзади?

– Да.

– Я даже не заметила.

– Ну и хорошо. Зато у тебя сейчас глаза блестят.

Смущение разливается на моем лице розовой краской. И я, как ни пытаюсь, не могу придумать повод осторожно продолжить разговор. Мне очень не хочется, чтобы Нил сейчас уезжал!

Он на меня так смотрит… с необъяснимой тоской. Почему в его взгляде столько печали?

– Ты здорово разбираешься в оборудовании, – я пытаюсь хоть как-то продолжить разговор.

– Пустяки, – отмахивается Нил.

– У меня дома тоже оно немного барахлит. Планирую к выходным вызвать мастера.

– У тебя оборудование дома?

– Да, папа подарил. Очень давно. Мы кое-что заменяли по необходимости. Но… сейчас там что-то не так.

Нил расслабленно откидывается на спинку сидения. О чем-то размышляет. Он всегда такой серьёзный, холодный, даже немного строгий. А теперь словно сомневается в чем-то.

– Арин. Я бы с радостью предложил взглянуть, возможно, разберусь, в чем там дело. Но… боюсь, что это немного… неуместно.

Я вдруг вскидываю голову. Как неуместно? Очень даже уместно! Есть повод задержать его еще хотя бы на полчаса! Да и поболтать в спокойной домашней атмосфере.

– Почему? – цепляюсь я за предложенную соломинку. Да плевать, что это неправильно! Плевать, что я не должна была ему звонить! Напрашиваться прогуляться и провести со мной время! Все это неважно! Нил здесь! Он сам предложил приехать! Меня гложет тревога, что Нил никогда больше мне не позвонит!