Наконец он вперил свой испытующий взгляд в главное действующее лицо.

— Похож… Скажи мне, Рейн, зачем ты здесь? Что задумал твой отец?

— Я… А при чем тут мой отец? — растерялся юноша.

— Молчишь, значит? — покачал головой командор. — Ну и я не поверю в простое стечение обстоятельств и в то, что у этой истории нет второго дна.

— Я не понимаю вас, господин…

— А не многовато ли охраны для сына рыцаря? — перебил его он, еще раз пробежавшись по всем нам, и на секунду задержавшись на Виоле. — По глазам их вижу, что это наемничье отребье, за монеты готовое браться за любую работу. Что ж, отец твой не поскупился. Но ты сам то веришь, что они тебя охранять явились, а не за другое деньги получили?

— Я… Но… — только и выдавил из себя Рейн, не понимающий сейчас, как реагировать на такой нажим. — Мне кажется…

— Значит так! — опять не дал ему договорить местный царь и бог, обрывая на полуслове. — Раз прибыл служить, значит будешь служить! Сегодня же отправляетесь за реку, до западного форпоста. Проводника и бумагу выдаст комендант. Надеюсь, ближайшие 3 декады мне не придется слышать твое имя.

После чего, не дожидаясь ответа или возражений, он развернулся на каблуках и бодро зашагал прочь, по пути рявкнув каким-то работягам, отдыхающим от разгрузки мешков с обоза: «Чего расселись⁈ А ну за работу, лентяи!».

— И что это сейчас было? — растерянно спросил сам у себя Рейн.

— Чтобы это ни было, но пахнет неприятностями, — ответил я. — Готовьтесь выдвигаться.

Вздох и без того усталых людей был мне ответом.

К полудню нас нашел проводник, который обрадовал отряд тем, что повозку мы должны будем оставить в крепости, ведь как таковой «дороги» до форпоста нет. И если у Рейна и Виолы были лошади, то всем остальным предстояло шагать словно навьюченным мулам, таща по 20–25 килограмм полезной нагрузки. А Колтуну и Горунару — все 30. Раст остался в крепости, приглядывать за имуществом, о чем мы кое-как смогли договориться с комендантом.

Через сутки мы всё еще были в пути, но по заверениям проводника должны уже скоро подойти к форту. Им, кстати, оказался простой, но неулыбчивый парень по имени Хмур, в прошлом сын лесничего.

— Рейн, — обратился я на последнем привале к нашему задумчивому последнее время парню. — А ты случайно не знаешь, за что твоего отца возвысили до рыцарского звания?

— Он не рассказывал, — покачал головой тот. — Говорил лишь, что ему выпал шанс отличиться, хоть он его и не искал.

— Но командор явно твоего отца помнит, а ведь прошло почти двадцать лет.

— Если ты думаешь, что я что-то скрываю, то напрасно. Для меня это было такой же неожиданностью. Но может оно все и к лучшему поворачивается, не хотелось бы все эти дни просидеть на заднице, пялясь на крепостные стены изнутри.

Рядом отдыхающий Колтун так жалобно вздохнул, что стало понятно, он то как раз был совершенно не против отсидеться в безопасности, а после спокойно двинуть в Трием, получать свою оплату.

— Может и так, — не стал возражать я. — Кто знает, какую коллекцию дуэльных мечей ты бы собрал, останься в замке, где полным-полно других благородных, скучающих по своим поместьям и пирушкам.

— Не делай из меня дурака, Мазай!

Я вскинул руку, призывая к тишине. К нам возвращался проводник, отправившийся с полчаса назад на разведку, и делал это он стремительно.

— Готовьте оружие, — отдал я команду.

— Следы, — коротко пояснил немного запыхавшийся проводник. — У ручья пережеванная лисица. Тварь отрыгнула ее не так давно, блювота еще даже не подсохла. Судя по тому, что кости не перемолоты и переварены слабо, не самая опасная. Вроде прыгун, а может завывала.

— И что делать будем? — спросил я, забирая в кризисной ситуации инициативу на себя.

— Да ничего, двигаемся по тому же маршруту. Не расходимся, смотрим в оба, при малейшем подозрении говорите мне. Форт уже близко, сообщим им, и конный отряд прочешет местность.

— Все слышали? — спросил я. — Выдвигаемся, конных по центру, остальные оцеплением вокруг. И не зеваем.

Ручей мы переходили в другом месте, по крайней мере останки лисицы я не увидел. А вот наш проводник хмурился все больше.

— Что-то не так? — спросил его я.

Он кивнул на воду в ручье. Я пригляделся и увидел черные вкрапления в прибившейся к берегу воде, будто чернила кто-то капнул.

— Какая-то тварь недавно прошла выше по течению, а лисицу я видел ниже. Значит их несколько.

В этот момент в отдалении раздался хриплый вой, переходящий в сиплый скулеж.

— Все-таки завывала, — сам себе кивнул проводник. — Не худший вариант, но лучше все равно не связываться и идти в форт.

— Так и поступим, — кивнул я, глядя как Рейн пребывает в нерешительности.

Видимо, сейчас его первоначальное желание проявить себя вдруг столкнулось с естественным и нормальным для любого человека страхом перед неизвестностью. Он точно не был трусом, но одно дело выходить на бой с понятным двуногим противником, другое дело слышать этот противоестественный вой мерзкой потусторонней твари.

Мы перебрались через брод, шагая по крупным камням, стараясь не промочить сапоги. Но как только последний из нас оказался на другом берегу, вой раздался вновь, и уже заметно ближе. А через секунду его поддержал еще один, с другой стороны.

— Святые слезы! — выдохнул Хмур. — Не успеем, они нас пометили.

— И что это значит?

— А то, что они сейчас на все округу оглашают, что нашли жертву, и призывают других тварей поучаствовать в охоте. И просто так они не воют, значит есть кого позвать.

— Они догонят лошадей? — спросил я, думая отправить Виолу и Рейна под защиту форта.

— Нет, вряд ли.

— Я никуда не поеду! — вдруг уперся Рейн, наконец что-то для себя решив. — Чем больше людей, тем больше шансов.

— Тут он прав, — не стал спорить проводник. — Сами завывалы не так опасны, даже вдвоем. Зубы острые, но шкуры тонкие. И копьем проткнуть и мечом рассечь можно. Главное, чтобы кто похуже не пожаловал.

— Это кто, например? — спросил Колтун, и видно было как его борода при этом подрагивает. Страх заползал в людей все глубже.

— Да какая разница? — спросил его я. — Всех в капусту! Помнишь, Колтун? Это мы охотники, они нас пусть боятся! Помнишь⁈

Колтун посмотрел в мои глаза, и стиснув покрепче копье, кивнул.

— А вот и они… — Хорки, как всегда, заметил угрозу раньше всех.

Нам же понадобилось еще пара секунд, чтобы выцепить взглядом две фигуры, больше всего напоминающие двух больших сутулых собак. А когда они в очередной раз огласили окрестности своим мерзким воем, встав на задние лапы и вытянув к небу свои длинные непропорциональные головы, мы смогли разглядеть их во всей красе.

Худые лысые тела на длинных ногах с выпирающими хребтами, обтянутые серой кожей с черно-синими разводами и кляксами, пасти полные кривых зубов, оттопыренные острые уши. Мерзкое животное, но мне оно показалось не таким уж и опасным. Прежде всего из-за габаритов. Примерно 35–40 килограмм веса, не больше.

— Держим строй и продолжаем движение. Рейн, какого хрена ты решил спешиться⁈

— Я не буду отсиживаться за спинами!

— Придурок, у нас работа, тебя охранять! — не выдержал я. — А ты собираешься в строй встать? Мы будем лишний раз на тебя отвлекаться.

— Я буду внутри круга, — не стал спорить он. Подозрительно не стал.

— Нужно уходить, пока другие не пожаловали, — предложил Хорки.

— Поздно, — прервал разговор Хмур. — Они уже здесь.

На зеленом поле появились новые действующие лица. Я смотрел и не верил своим глазам. Из далека казалось, что к нам скачут два каких-то мячика. Но по мере их приближения открывались новые детали. Скорее они напоминали пережравших облысевших кроликов, которых скрестили с плотоядным колобком. Большие зубастые рты на плоских головах, мускулистое почти шарообразное тело все в тех же чернильно-синих кляксах с короткими передними лапами. И большие мутно белые глаза, сейчас уставившиеся на наш жидкий строй.