– Ты можешь мне рассказать все, – мягко произносит он, проводя пальцами по моей спине, лаская кожу и успокаивая душу, согревая.

– Вчера написал тот, кого я любила, и обвинил в смерти своего брата.

– Скорбь часто толкает людей на необдуманные поступки и едкие слова.

– Каждое его слово попадало в цель. Я выпила бутылку вина, подыхая от чувства вины. Я идиотка, я должна была выбрать одного из них и объясниться со вторым, но я трусливо оттягивала этот момент, не решаясь сделать выбор, боясь ошибиться. Теперь понимаю, что если не можешь выбрать между двумя мужчинами, надо уходить от всех. Мне надо было их оставить. А я поступила как эгоистка. Он прав, я тварь и я виновата в том, что Влад свел счеты с жизнью.

– Зачем ты берешь на себя вину за решения взрослых, самостоятельных, зрелых мужчин? Тебе нравится быть жертвой?

– Просто…

– Все действительно просто. Они могли сесть и договориться, кто из них оставит тебя и отойдет в сторону. Могли? Могли. А еще они могли оба просто оставить тебя и сохранить свои братские отношения. Я могу еще с десяток вариантов набросать, что они могли сделать. Но они не сделали ничего из этого, трусливо переложив ответственность на плечи хрупкой женщины, а когда их перемололи последствия, то обвинили во всем тебя. Удобно, когда есть кого обвинять, ты остаешься чистеньким, тебя все жалеют, утешают, гладят по головке и утирают сопельки, а ты стоишь и пальцем показываешь на обидчика. А обществу все равно кого казнить и камнями забрасывать. Что всегда нужно людям? Хлеба и зрелищ. Столетия прошли, а ничего не поменялось. Я не пойму только зачем ты добровольно с покорностью ягненка под эти камни встаешь? – Я приподнялась на локте, стараясь в темноте рассмотреть черты его лица.

– Кто ты по профессии? – нежно проведя по его щеке, ощущая под кончиками пальцев легкую небритость.

– Инженер проектировщик.

– Тебе бы психологом быть, инженер человеческих душ – звучит лучше, – я почувствовала, как он улыбнулся, а потом прижал меня к себе, скользя губами по губам, лаская, дразня и разжигая едва угасшее в крови пламя.

Утром я снова проснулась одна и на этот раз, это даже вызвало разочарование, но это были правила игры, которые установила я сама, поэтому глупо обижаться.

Дорога домой под проливным дождем, только с одним желанием, залезть под теплый плед с чашкой горячего чая, отключив телефон и включив сериал, провести так весь день. Но добравшись до своей квартиры, я замерла в паре шагов. «Сдохни тварь» красной краской с подтеками было написано на двери, а на коврике стояла небольшая коробка с приклеенным уродским черным бантом, подобные крепят на похоронные венки. Тело бросило в холодный пот, заставляя содрогнуться. Преодолев оцепенение, подошла чуть ближе, сбивая носом ботинка крышку с коробки и тут же в ужасе отшатываясь, внутри лежал зловонный кусок курицы, который кишел опарышами, а к нему было иголкой прикреплена моя фотография. От всего увиденного к горлу подкатил рвотный позыв и я, зажав рукой рот, стараясь не смотреть в сторону коробки, достала ключи и быстро открыв дверь, бросилась в ванную к унитазу.

Прейдя в себя на трясущихся ногах спешу к двери и закрыв на замок, приваливаюсь к ней спиной, мне страшно и страшно так, что ноги подкашиваются. Еще страшней от того, что я знаю, кто это сделал. Только один человек мог это совершить и это Олег. Только для чего? Месть? Желание наказать, запугать? Все также, не раздеваясь, иду на кухню к шкафчику где хранятся лекарства, достаю давно позабытые успокоительные, принимаю сразу две таблетки, едва не выронив из рук стакан с водой. Надо успокоиться. Хоть немного прийти в себя. Спустя минут десять, меня начинает отпускать, страх уже не сковывает грудную клетку, дыхание приходит в норму и дрожь постепенно стихает. Взяв мусорный пакет и веник с совком, иду к двери, перед тем как ее открыть смотрю в дверной глазок, а открыв, быстро сметаю эту коробку на совок и сгрузив все в пакет, завязываю на пару узлов. Замкнув дверь на ключ, быстро спускаюсь и почти бегу к мусорным бакам, хочется как можно быстрей избавиться от этого ужаса, а еще мне становится страшно находиться на открытом пространстве, мне кажется Олег где-то тут, рядом, видит мой страх, наблюдает, отслеживает. Натягиваю сильней капюшон куртки на голову и так же, почти переходя на бег, иду к хозяйственному магазину. Наверняка краска на двери не отмоется водой. Лучше перестраховаться, ибо еще раз заставить себя выйти из квартиры я наврятли смогу. Купив баллончик краски, возвращаюсь домой. Я оказалась права, краска водой не оттиралась, поэтому дверь пришлось закрасить, наконец, окончив со всем этим, закрываю дверь на все замки и иду в душ, надеясь, что смогу расслабиться, но тревога становится лишь сильней. Моюсь как солдат «пока горит спичка», прислушиваясь к каждому шороху. Ощущение, что я схожу с ума. Если Олег своим поступком добивался именно этого эффекта, то он справился с поставленной задачей. Мне страшно. Мне очень страшно. И я не знаю, кому все рассказать, кто мне сможет помочь, но оставаться одной мне до ужаса сейчас не хотелось. При одной мысли, что я всю ночь буду одна в квартире, лежать в своей кровати и прислушиваться к каждому скрипу, стуку и шороху в подъезде, меня пробивал холодный пот и сковывало все мышцы. Написать Ритке? А чем она сможет мне помочь? Она тоже живет одна сейчас, ее муж трудится на вахте, да и сама она может быть на ночной смене. Попроситься к ней и переночевать в кабинете на кушетке? А завтра? Что мне делать завтра? А если Олег снова, что-то сделает? А если нападет? А если у него остался ключ от моей квартиры? Господи, я ведь даже не поменяла замок. Рой вопросов возникающих в голове еще больше, с каждой минутой загонял меня в состояние паники. Надо что-то делать… Я обвожу взглядом комнату и отчего-то задерживаюсь на ноутбуке. Решение тут же само приходит в голову. Быстро собрав некоторые вещи, немного одежды, косметику, документы и ноутбук, я вызываю такси и отправляюсь снова в отель. Там я смогу хотя бы спокойно поспать, даже если он узнает, что я там, в номер его не пропустят сотрудники. Там есть охрана и люди, а там уже успокоившись, я подумаю, что я смогу сделать дальше.

Эта женщина была сродни зависимости, она затягивала меня все сильней и сильней, с каждым днем, с каждым нашим очередным диалогом, с каждой новой встречей она все сильней проникала в мою кровь, в мои мысли, в мой разум. И самое парадоксальное, что это мне нравилось. Мне нравилось о ней думать, вспоминать наши ночи и томиться в ожидании следующей встречи. С ее появлением моя жизнь наполнилась красками, каким-то смыслом. Я, уже проснувшись, не смотрел часами на белый потолок, не зная, для чего вообще открыл глаза этим утром. Мысли о ней и ожидание встречи или виртуального общения, задавали тон всему дню, я стал больше шевелиться, больше работать, и меньше раздражаться. Единственное, что продолжало меня злить это собственная беспомощность и ограниченность из-за этой долбаной ноги. Даже в сексе приходилось теперь подбирать такие позиции, где не будет нагрузки на ногу. Это напрягало и заставляло себя ощущать неполноценным.

Сегодня с самого утра корпел над проектом, который подкинул Руслан, почти завершил, осталось внести несколько правок и можно отправлять на утверждение. На часах было уже около десяти вечера, я с какой-то маниакальностью обновлял страницу на сайте, ожидая, когда под ее именем появится заветная плашка онлайн, но ее не было в сети и я начинал нервничать. Когда, наконец, от нее пришло сообщение, я готовил ужин и едва не скинув со стола миску с нарезанными овощами, бросился к ноутбуку.

Тень: «Мне страшно», – только что схлынувшее напряжение тут же вернулось.

«Что случилось?»

Тень: «Когда я вернулась домой возле двери лежала коробка с черным похоронным бантом, внутри были опарыши и моя фотография, а на двери была надпись «сдохни тварь». Я знаю, кто это сделал и мне очень страшно».