Промчавшись с шумом и пафосом по узким улочкам города, экипажи лихо въехали на территорию резиденции. Подъехав к парадному входу во дворец кареты остановились.

Процессия была выстроена таким образом, что впереди находились драгуны, потом экипаж кронпринца, следом за ним экипаж герцога, ну и завершала этот эскорт небольшая карета с начальником дворцовой стражи.

Этингер вышел первым. По его знаку, вся охрана выстроилась в два ряда, образовав коридор. Принц и герцог покинули свои экипажи, и рука об руку прошли в здание резиденции.

Бывший Епископат, перешедший к курфюрстам, сочетал в себе сразу несколько архитектурных стилей и поражал своей роскошью и великолепной отделкой, как внутри, так и снаружи. Вслед за принцем и герцогом в здание вошёл лишь герр Этингер. Часть стражников разошлась по караулам, а часть осталась у входа во дворец.

Этингер же проследовал за коронованными особами до огромной парадной лестницы и оставил их лишь тогда, когда они оба прошли в аудиенц-зал дворца, в котором для них был накрыт стол.

В это время из небольшой комнаты, предназначенной для ожидающих аудиенции людей, вышел странного вида пожилой человек. Он лишь на доли секунд разминулся с кронпринцем и герцогом.

Герр Этингер окинул мужчину оценивающим взглядом и спросил его:

— Кто вы такой и как вас сюда пропустили?

— Я граф фон Вебер, — ответил пожилой человек. — Меня здесь все знают. Мне необходимо встретиться с кронпринцем.

— Сейчас это невозможно, — сказал герр Этингер. — И вообще, нужно предварительное письменное уведомление на встречу с кронпринцем, полученное у секретаря. Оно у вас есть?

Пожилой граф поправил пожелтевший от времени парик, скривил гримасу и резко ответил:

— Оно мне не нужно! И в вашем разрешении я тоже не нуждаюсь. Если вам так будет угодно, то сообщите принцу, что граф фон Вебер, отец Брунгильды фон Вебер, и подчеркните это обязательно, — добавил он, оттопырив указательный палец, — желает с ним поговорить.

Первым порывом Этингера было желание выкинуть из дворца этого престарелого наглеца, но графский титул мужчины удержал его от такого приказа. Этингер указал жестом ждать здесь и постучал в двери аудиенц-зала.

Получив разрешение войти, он предстал перед кронпринцем и герцогом, мирно беседующими за шикарно накрытым столом.

— Прошу меня извинить, но там пришёл какой-то граф Вебер, который требует немедленной аудиенции с вами, Ваше Высочество, — сообщил он, глотая слюни от вида и запахов блюд, которыми был уставлен весь стол в зале.

— Кто-кто, вы сказали? — переспросил, поперхнувшись, кронпринц.

— Граф фон Вебер, — повторил герр Этингер. — И ещё, он просил добавить, что он отец какой-то Брунгильды.

После последних слов начальника личной охраны, принц заметно побледнел.

— Вы его знаете? — спросил у кронпринца герцог.

— Да, знаю, — ответил глухо Людвиг.

Он поставил бокал вина на стол, вытер губы салфеткой и встал из-за стола.

— Пригласите графа в соседнюю комнату, — сказал он Этингеру.

— А как же обед?! — возмутился герцог, жадно смотря на стол и моргая глазами.

— Дообедаю чуть позже, — ответил принц и, пройдя к стене, открыл в ней едва заметную дверь, сливающуюся с общим интерьером.

Герр Этингер, удивлённый, как и герцог, решением кронпринца немедленно принять старика, вышел в коридор.

Пожилой граф стоял, заложив руки за спину, и с угрюмым видом ожидал своего приглашения.

— Вас примут, — сообщил ему Этингер. — Пройдите сюда, — и он открыл одну из дверей коридора.

За ней располагалась та самая небольшая комната, в которой его уже ждал кронпринц. Это была специальная переговорная. Лишь только граф в неё вошёл, и за ним закрылась дверь, Этингер быстро нырнул в соседнее с переговорной комнатой помещение.

— Добрый день, Ваше Высочество, — вежливым, но дребезжащим голосом, поприветствовал принца пожилой граф.

— Я слушаю вас граф, — сказал принц, желая, чтобы старик сразу перешёл к делу.

Комната была небольшой и тёмной, из мебели здесь были лишь один стул и кресло. Глаза принца выражали нетерпение и нервозность, взгляд графа пылал недобрым огнём. Людвиг ни сел в кресло и поэтому графу пришлось так же стоять.

— Я лишь пришёл сообщить, Вашему Высочеству, что моя дочь Брунгильда фон Вебер, передаёт вам свой горячий привет и желает сообщить, что уже пошёл пятый месяц, как она ждёт от Вашего Высочества их общего ребёнка.

Кронпринцу показалось, что под пристальным взглядом старика он сейчас вспыхнет и сгорит заживо. Сообщение графа поразило его в самое сердце.

— Как?! — воскликнул он, не сумев сдержать своего изумления.

— Надо полагать так же, как и все люди, — остроумно ответил граф, — имея между вами близкую связь. Видно настолько близкую, что вы готовы будете признать вашего ребёнка.

Людвиг застыл и не обратил никакого внимания на то, что граф явно дерзил. Его мысли спутались, и он не знал, что ответить. К такому повороту событий он явно не был готов. Ему даже пришлось отвести свой взгляд в сторону, что было неприемлемо для человека его положения, перед графом.

— Так что же вы скажете, Ваше Высочество? — задал принцу вопрос граф.

— Если честно, то я немало удивлён сообщённой мне вами новостью, — ответил, потупившись, принц.

— Мы рады будем распахнуть для вас двери нашего дома, в любой момент, как вы соберётесь навестить мою дочь, — сказал граф, не сводя с принца проницательного взгляда.

— Так и будет, поверьте, дорогой граф, — растерянно и неуверенно, ответил Людвиг.

— Прошу простить меня и понять отцовское горе старика, дочь которого не сможет стать супругой кронпринца, но желающего своему ребёнку счастливого будущего, — сказал граф, дрожащим и трепетным голосом. — Я понимаю, что моя дочь погубила этим проступком своё будущее, которое теперь не будет таким уж и светлым, но я сделаю всё, чтобы поддержать её. Для меня главное, чтобы всё было по справедливости, и она никогда ни в чём не нуждалась.

— Если речь идёт о деньгах, то обещаю, что Брунгильда никогда и не будет ни в чём нуждаться, — ответил молодой человек. — Но я так же не желаю, чтобы вы думали, будто кронпринц решил откупиться. Как только я вернусь после очередной кампании в Вюрцбург, сразу же заберу вашу дочь и увезу её к себе. Я обещаю купить ей самый хороший дом, назначить слуг и обеспечить богатый выезд.

— Иными словами, вы хотите сделать из моей дочери тайную любовницу, — потемнев в лице, процедил сквозь зубы граф. — Отвести ей роль содержанки, а своему ребёнку роль бастарда.

Принц смолчал, пытаясь подобрать нужные слова. К тому же он прекрасно знал, что в это время за стенкой содержание их разговора тщательно записывается начальником охраны герр Этингером. Смежное с переговорной комнатой помещение имело несколько слуховых отдушин, через которые, если того требовал король, записывались все его разговоры с оппонентами, которых он сюда приглашал для секретных разговоров. А стоя возле одной из таких отдушин принц прекрасно слышал поскрипывание по бумаге пера.

— Позвольте мне в ближайшие дни навестить вашу дочь и нам самим решить, как поступить дальше, — наконец сказал Людвиг, отойдя подальше от этой стены. — Если мы не договорились с вами, то я договорюсь с вашей дочерью, поверьте.

— Брунгильда порядочная девушка и не станет вашей содержанкой никогда, — резко возразил граф. — Ваша позиция мне теперь ясна, но позвольте вас спросить. Что скажет король на это? Обещаю, что он узнает о том бесчестии, которое вы совершили в отношении моей дочери.

— Чего же вы хотите?

— Я хочу, чтобы вы публично признали своего ребёнка, тем самым оградив мою дочь от разговоров о её бесчестии и защитив её от любого посягательства на честь нашей фамилии. И назначили её будущему ребёнку, вашему ребёнку, пожизненную ренту.

Людвиг опять смолчал. Он вновь не знал, что ответить. Нужно было быть очень осторожным в своих высказываниях, всегда оставалась вероятность того, что всё сказанное им здесь и сейчас может стать известно его отцу, а ему этого очень не хотелось бы.