— Спасибо Людвиг, — задыхаясь от распирающих чувств, поблагодарила она его. — Оно прекрасно! Я ещё после предыдущего подарка не могу прийти в себя, а тут такое колье! Жалко только, что я не смогу его носить при отце. Ведь он тут же спросит у меня, где я взяла такое дорогое украшение. А я так не хочу обманывать своего отца. Не хочу и не могу.

— К сожалению, я не прихватил с собой футляр, — сказал молодой человек.

— Это ничего, положу его в бюро, рядом с кольцом, которое ты мне подарил в прошлый раз, — ответила Брунгильда.

Людвиг улыбнулся и, обняв девушку, опять потянулся к её соблазнительным губам. Не ожидая такого, Брунгильда не глядя шагнула назад, но зацепившись за корягу, стала падать на землю, увлекая за собой своего возлюбленного.

Когда же молодой человек и девушка оказались на луговом ковре из клевера, их уста вновь слились. Под шёпот листьев и кружащий голову аромат полевых цветов, молодые люди окончательно потеряли над собой контроль. И через несколько минут налетевший лёгкий ветерок, разнёс над ближайшими рощами тонкий кроткий девичий возглас, сообщивший в этой глуши лишь Богу и матушке природе, что Брунгильда окончательно распрощалась со своим детством.

3 глава

Приехав с прогулки лишь во второй половине дня, Брунгильда лично отвела лошадь в конюшню, а затем сразу же побежала в летний домик, где обожала проводить всё своё свободное время. Только здесь девушке никто не мешал предаваться мечтам и чтению, одному из самых страстных её увлечений.

Налюбовавшись перед зеркалом на своей тонкой лебединой шее подарком Людвига, она, наконец, с большой неохотой сняла его и убрала в бюро, ключ от которого всегда находился за верхней планкой дверного косяка.

Когда Брунгильда ворвалась впопыхах домой, то гневные реплики обеспокоенного отца встретили девушку прямо с порога. Граф Вебер был очень недоволен длительным отсутствием дочери, как и её прогулкой верхом.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не уезжала на долгое время из дома, — высказал ей, своё недовольство, граф. — Немедленно иди обедать, а затем собирай свои вещи.

— Что случилось отец? — взволнованно спросила Брунгильда.

— Мы уезжаем. Дела таковы, что мне срочно нужно отъехать в Штутгарт. Там же ты будешь дожидаться встречи со своим женихом.

— Отец, я никуда отсюда не поеду, — решительно ответила девушка.

— Извини доченька, но это не обсуждается, — ответил граф Вебер, сверкнув глазами.

— Нет-нет, — более тихо произнесла девушка, мотая головой и чувствуя, как её голубые глаза заполняют слёзы. — Я не могу. Вы не можете меня заставить.

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе остаться здесь одной, — взмахнув руками, закричал пожилой мужчина. — Ты же знаешь, что сейчас происходит, и предлагаешь оставить тебя одну; без защиты, без присмотра! В конце концов, это не достойно фрейлейн. А твой жених приедет в Штутгарт через несколько дней и заберёт тебя в своё имение.

Девушка всхлипнула и, чувствуя, как её накрывает волна слёз, ринулась через парк, в стоявший неподалёку гостевой домик. Граф Вебер проводил дочь суровым отцовским взглядом и окрикнул служанку, посыпающую стираное бельё крахмалом:

— Линда, помогите вашей госпоже собрать вещи. И кстати, собирайте с нами. В дальней дороге моей дочери может понадобиться ваша помощь.

Девочка поклонилась графу и прошла быстро в дом. Граф же занялся руководством сборов. Он дал распоряжение нескольким слугам, указав на всё, что необходимо собрать и сделать. Капризы дочери его особо не трогали, хоть он и не чаял души в своём единственном ребёнке.

Закончив большую часть своих дел, мужчина решил лично вернуть дочь. Войдя в гостевой домик, в котором Брунгильда любила проводить свой досуг с раннего детства, он увидел, как она лежит на детской кушетке и плачет.

Девичьи слёзы всё же тронули сердце отца, и тихо подойдя к ней, он осторожно присел на край кровати. Почувствовав чьё-то присутствие, девушка резко развернулась, разметав свои длинные белые волосы по подушке.

— Прошу тебя, не плачь, — сказал ей граф, пытаясь удержать спокойный тон, хоть с его грозным тембром голоса это было и непросто. — Я не могу тебе заменить твою мать, но очень хочу, чтобы ты была счастлива. Скоро твоё восемнадцатилетие, и я не могу позволить остаться тебе старой девой.

— А как же Людвиг? — спросила громко девушка, утирая слёзы с раскрасневшихся глаз.

— Он никогда не сможет, в силу своего положения, стать твоим мужем, глупышка, — уже более резко, ответил граф. — Пойми, даже если он любит тебя, его отец никогда не позволит ему связать себя с нашим родом. Я бы рад был потворствовать твоему счастью, но только не с ним. Максимум, на что ты сможешь рассчитывать, это когда-нибудь стать его фавориткой. Но это недопустимо для нас, для нашей фамилии. А их взгляды? Они идут вразрез, интересам партии, в которой я состою. Тебя бы неважно и унизительно приняли там, а меня бы не поняли и исключили из партии здесь, согласись я на вашу внебрачную связь. А внебрачный союз, пусть даже с кронпринцем, нарушил бы Божьи законы нашей веры.

Девушка окончательно смахнула с себя слёзы, и гордо приподняв подбородок, встала с кушетки.

— Хорошо, отец, — сказала вдруг она. — Сейчас я приду. Оставьте меня ненадолго, и попросите прийти сюда мою служанку. Мне нужно привести себя в порядок.

— Вот и умница доченька, — обрадованно потирая руки, проговорил граф. — Вот и хорошо.

Он встал с кушетки и быстро покинул гостевой домик.

Зайдя в особняк, граф громогласно позвал служанку. Бедная девочка, чуть ли не спотыкаясь, сбежала по огромной лестнице вниз.

— Линда, — обратился к ней граф, — ваша госпожа ждёт вас в гостевом домике. И прихватите с собой сразу всё необходимое, что вам может понадобиться для приведения госпожи в порядок.

Девочка приподняла полы явно большого для неё сарафана и выбежала из дома. Граф радостно выдохнул и направился в гостиную. Все эти дрязги и сборы вызвали в нём сильный аппетит. Хлопнув в ладоши, он приказал подавать обед.

Однако его гастрономическим желаниям не суждено было сбыться. Как только граф сел за стол и поднял бокал вина, чтобы с удовольствием опрокинуть его в себя, в гостиную бесцеремонно ворвалась служанка.

— Герр Вебер! Герр Вебер! — громко кричала девушка.

— Это чёрт знает что! — выругался граф, ставя вожделенный бокал вина обратно на стол. — Милочка, вас вообще-то учили где-нибудь манерам?

— Герр граф, — задыхаясь, и опираясь рукой на стену, проговорила служанка, — фрейлейн Брунгильда запрыгнула на свою лошадь и ускакала в сторону леса.

— Что?! — воскликнул граф, вылезая из-за стола и при этом стаскивая своим полным брюхом, большую часть своего обеда на пол. — Прикажите немедля седлать Рокота! Организовать погоню!

Всполошив всю прислугу, граф выбежал с криками во двор.

— Да пошевеливайтесь же, черти! — кричал он, догоняя и подталкивая снующих по двору слуг, создающих лишь видимость действия, потому что никто из них толком и не понимал, чего от них хотел их хозяин, пока не выбежала служанка Линда, и не объяснила вкратце своим коллегам, что так всполошило графа.

Через пять минут после этого, графу уже подвели его любимого коня. С большим трудом взобравшись в седло и, всё время, поправляя при этом живот, граф приказал двум своим слугам следовать за ним.

Проехав часть усадьбы, троица преследователей выехала к развилке из трёх дорог и тут остановилась.

— Здесь разделимся, — сказал граф. — Ты — Генрих, поедешь по Северной дороге. Ты — Отто, по северо-западной дороге, ну а я же поеду по северо-восточной. Если вы догоните мою дочь или встретите где по пути, приказываю вам вернуть её в имение любым способом. За это я вам выплачу два месячных жалования вперёд.

Слуги весело переглянувшись и подмигнув друг другу, воткнули шпоры в бока своих лошадей, и помчались по указанным им графом дорогам.

Граф менее ловко припустил своего Рокота, но всё же через минуту тоже исчез за поворотом северо-восточной тропы. Вскоре, от тряски и быстрой рыси граф закряхтел, чувствуя, как его позвоночник скрипит и ноет. Но, не смотря на это, он продолжил поддерживать темп скачки своего коня.