Но порываясь один раз завести подобную домашнюю животину, Маркус наткнулся на стену непонимания и даже какого-то жёсткого запрета сначала со стороны управляющего получившего, как оказалось, ещё давно на этот счёт строгие указания, а затем и со стороны самого хозяина.

Увидев однажды на руках своего привратника маленького щенка, Штанц вскипел таким гневом и разразился такими ругательствами в адрес Маркуса, что у того отпало всякое желание заиметь собаку. К тому же и сам щенок был повергнут в глубокий шок криками и злобным видом доктора, отчего жалостливо заскулил, испуганно запихал мордочку под шинель мужчины, весь затрясся и даже дал слабину, намочив ему рукава.

С тех пор Фабер больше никогда не помышлял о заведении собак. Однако неприятный осадок после этого странного происшествия остался у него навсегда.

Порядком, заполнив телегу горючим топливом, которого в предстоящий вечер могло понадобиться гораздо больше, чем всегда, Маркус двинулся обратно в особняк.

Погода продолжала радовать. Небо оставалось ясным, ветра совсем не ощущалось, а тонкий слой снега ярко искрился на солнышке и весёлыми нотками поскрипывал под ногами.

Переходя небольшой мостик, перекинутый коромыслом через парковый пруд, Маркус остановился и засмотрелся на подмёрзшие голубые кувшинки. На их острых лепестках застыли подтаявшие от полуденного солнца капельки влаги. Они очень красиво переливались в его лучах, напоминая рассыпанные горсти крупных алмазов.

Поверхность пруда была подёрнута тонкой плёнкой прозрачного льда, под которым без труда просматривались длинные зелёные водоросли и даже медленно движущаяся вода.

Маркус никогда не был романтиком, но в этот раз его вдруг что-то заставило здесь остановиться и полюбоваться окружающей красотой. Когда он собирался тронуться дальше, внимание Фабера невольно привлёк вид водорослей, которые странным образом отличались от остальных. Осторожно нагнувшись через сломанные им же перила, в мерно текущем потоке чистой воды он стал рассматривать их белые спутанные тонкие листочки. Они словно живые; волнообразно колыхались, но оставались на месте.

И тут, Маркусу показалось, что это вовсе не подводная растительность, а пышная копна настоящих женских волос. Наклонившись ещё немного, он увидел и тело. Это была миниатюрная женская фигурка, колышущаяся и поднимающаяся к поверхности, словно оторванный ото дна стебелёк. Вот фигура выпрямилась и, приняв горизонтальное положение, медленно, в такт движению воды, проплыла под мостик. Лицо девушки сияло каким-то нежно-розовым светом, руки были расставлены как на кресте, а босые стопы ног, торчащие из-под белой прозрачной сорочки, плотно сомкнуты вместе.

В милом девичьем личике, Маркус без труда угадал свою ночную посетительницу, вот уже несколько дней не дающую ему покоя и что-то ищущую в книгах на стеллажах его комнаты.

Неожиданно, сомкнутые глаза девушки широко открылись. Увидев лишь яркие блестящие белки без зрачков, Маркус отпрянул от перил и уткнулся в фыркающую лошадь. Животное заволновалось и передало свою дрожь молодому человеку.

Словно смахнув с лица сон или видение, Фабер в мгновение ока запрыгнул в телегу и погнал свою лошадь рысью к дому, теряя на ходу часть собранных для растопки каминов веток.

Разгрузив телегу, Маркус почувствовал сильную неприятную усталость. Прогулка, работа и свежий воздух сделали своё дело.

Из особняка доносились топот, громкие разговоры и звон посуды. Фабер решил обойтись без обеда и вернуться к себе. Ещё утром у него возник некий план, связанный с его очередным ночным видением. Маркус для того и торопился, чтобы выполнить все свои обязанности пораньше и немного отдохнуть до темноты. Он желал предстоящей ночью, во что бы то ни стало, выяснить причину появления таинственной незнакомки у себя в комнате.

Отправившись в домик для прислуги, молодой человек не забыл обернуться и посмотреть на окна спальни Аннабеллы. Как и всегда, они были плотно закрыты тяжёлыми махровыми портьерами. Простояв с минуту и не заметив никакого движения за ними, Маркус вздохнул и отправился к себе.

Благодаря тому, что в особняк вскоре начали прибывать гости, и управляющий был всецело занят только обустройством раута, Фаберу удалось даже немного вздремнуть до полного наступления темноты.

Потянувшись и открыв глаза, молодой человек увидел, как его комната медленно погружается во мрак. Через узоры на тюле, стали видны первые, появляющиеся на небе звёзды. Фабер вышел в коридор, подкинул в печку дров, убедился, что никого, кроме него, в домике больше нет, и вернулся к себе в комнату.

Подойдя к стеллажам с книгами, он стал быстро их переставлять, перетасовывая, словно колоду карт. И только тщательно перемешав все имеющиеся здесь издания, он успокоился и занял место на пододвинутом спинкой к окну стуле, расположенном так для того, чтобы с него можно было видеть каждый уголок спальни.

Темнело. По мере того, как ночной полумрак окутывал своим покрывалом каждый предмет в комнате, к темноте привыкали и глаза молодого человека. Именно поэтому, когда ночь окончательно вступила в свои права и наступила непроглядная тьма, Маркус почти без труда различал все, даже самые незначительные предметы своей спальни.

Минуты текли ужасно медленно. Из-за абсолютной тишины, до обострившегося слуха Маркуса, иногда доносились какие-то звуки. Однако были ли это звуки из особняка или просто ночной ветерок качал скрипучие стволы деревьев в парке, Фабер не понимал. Спустя ещё какое-то время его слуховые рецепторы обострились так, что он мог без труда расслышать и определить любой источник звука, даже самый незначительный.

И вот, ему, наконец, показалось, что возле стеллажей с книгами появилась чья-то тень. Точно — это девичья фигурка; та же осиная талия, узкие покатые плечи и прямые, длинные светлые волосы. Девушка облачена всё в тот же полупрозрачный пеньюар, который он в прошлый раз принял за платье.

Привидение стоит к нему спиной и вновь что-то ищет на стеллажах. Какое-то время Маркус решил не выдавать того, что он не спит, и просто понаблюдать за действиями девушки. Но время шло, а она всё копошилась возле книг и ничего другого ни делала.

Наконец, Фаберу это надоело и даже наскучило. С бьющимся сердцем, он резко вскочил и одним прыжком оказался возле ночной гостьи, попытавшись заключить девушку в свои крепкие объятия. Однако пронзив её образ насквозь, руки Маркуса обхватили лишь собственное тело.

Отпрянув, он замер. Привидение медленно повернулось. Из-за темноты Маркус никак не мог рассмотреть черты его лица. Да они и не были как у обычного человека. Весь облик девушки был прозрачен, словно соткан из нитей какого-то света.

— Найди письмо, пожалуйста, — вдруг услышал он в своей голове нежный, тонкий и печальный девичий голосок.

Фабер хотел вслух спросить, о каком именно письме идёт речь, но привидение, словно прочитав его мысли, повторило:

— Его, его письмо, — и недолго помолчав, добавило, — и пожалуйста, найди моего сына. А когда найдёшь, отдай ему моё колье.

— Какого сына?! Какое колье?! — не выдержав, закричал Маркус, и вновь подступился к призраку вплотную.

Образ девушки протянул руку к стоявшему в углу комнаты бюро, в которое Маркусу так и не удалось заглянуть.

Молодой человек завертел отрицательно головой и хотел сообщить призраку, что не знает, чем его открыть, как вдруг фигура стала искажаться, словно изображение на взволнованной волнами воде, и медленно исчезать, будто кукла, идущая ко дну глубокого океана. Тая на глазах Маркуса, девушка протянула к нему руки, и он мысленно услышал её последние слова:

— Извините, мне пора. Меня зовут.

Через пару секунд образ девушки растворился во тьме комнаты окончательно.

Сняв с себя только камзол и жилет, Маркус лёг на кровать и задумался. После каждой новой встречи с привидением ситуация не только не прояснялась, а наоборот, лишь ещё больше запутывалась. Чувствуя в себе необъяснимый душевный порыв, помочь этой девушке, мужчина ещё долго размышлял над её словами. Однако придя к выводу, что одними догадками здесь не обойтись и нужно самому выяснять, кто тут жил до него, он начал потихоньку засыпать.