Музыка из окна Аннабеллы прекратилась и рама, скрипнув снова закрылась. С кухни вышли повариха и её помощники. Они дружной толпой направились в домик для слуг.

«Хм, интересно, в доме только одна свободная комната. Значит, два помощника нашей кухарки будут занимать эту спальню сегодня вдвоём», — подумал Фабер, провожая их взглядом.

Когда они скрылись, он вышел из своего укрытия и обратил взор на манящее безграничными далями звёздное небо. В его душе вдруг возникло непреодолимое желание увидеть Аннабеллу, но помня её слова о трёхнедельном сроке до их очередного свидания, он был вынужден вернуться к себе.

В комнате, Фабер зажёг свечу и, чувствуя, что сон бежит от него, решил немного почитать, предавшись своему любимому увлечению.

Пробежавшись взглядом по стоявшим на стеллажах книжным изданиям, он, наконец, остановил свой выбор на Илиаде Гомера. И тут его осенило. Он вспомнил, как в предыдущую ночь сюда приходил призрак девушки и искал что-то среди этих книг.

Ну конечно! Он же перечитал уже из них почти половину, а возвращая прочитанный роман или повесть на полку, он не всегда ставил их на своё прежнее место. А что если он нарушил какой-то порядок расстановки книг и именно поэтому призрак несчастной девушки не смог найти то, что искал?

Нет, Маркус вытер со лба пот и вздохнул. С таким успехом он поверит во всё, что якобы существует; и в привидений, и в колдунов. А ведь он был по вере католиком. Пусть не ревностным и не соблюдающим все заповеди Его, но всё-таки христианином.

«Нужно будет сходить на неделе в церковь», — подумал Фабер, садясь за столик, на котором стоял фонарь. «Совсем я отдалился от Бога, вот всякая ерунда и мерещится. Неплохо было бы вызвать священника и в эту обитель. Пускай бы он очистил её от тех тёмных сил, которые всецело властвуют здесь».

Фабер зажёг вместо свечи фонарь и, раскрыв книгу, погрузился в чтение, пока его веки ни стали тяжелеть и не сомкнули ему уставшие глаза. Вот только долго пробыть в полном релаксирующем забытьи ему не удалось. Странный сон, давно мучающий его сознание, продолжился почти сразу, как он заснул.

Характерные звуки, похожие на заточку ножа или сабли, неприятно резанули слух. В закрытые веки ударил яркий свет, который невольно заставил прикрыть их ладонями. Однако попытавшись поднять руки, Маркус обнаружил, что не может сделать этого. Впрочем, он так же не смог пошевелить ногами и телом. В нос ударила тошнотворная вонь. Ничего подобного он раньше не обонял.

Пришлось открыть глаза навстречу ослепительно-яркому свету. С трудом приподняв голову, Маркус увидел, что его тело по рукам и ногам опутывает толстая пеньковая верёвка, а сам он лежит на высоком столе, но не деревянном, а каменном, оттого и ужасно холодном. Всё окружающее пространство заполнено лучезарным, немеркнущим белым светом. Через него не видно ни стен помещения, ни пола, ни потолка.

Справа от себя молодой человек замечает лишь стоящего к нему спиной и в чём-то копошащегося человека. Плечи широкие, голова большая. Вот он поворачивается и подходит к Маркусу. На человеке серый фартук, залитый бурыми пятнами крови.

«Кошмар, что он хочет со мной сделать?» Фабер пытается вырваться из пут, но всё бесполезно. Верёвка только сильнее впивается в тело. Он хочет рассмотреть лицо своего палача, но оно размыто.

«Опять тот же фантом. Нужно проснуться, ведь это только сон. Только сон. Но, чёрт возьми, как он реален!»

В руках фантома что-то блеснуло. Боже, это огромный хирургический ланцет! Маркус зажмуривает глаза и начинает громко, насколько только может себе позволить, кричать. Свет сразу тухнет, и он снова оказывается во мраке, а безудержный собственный вопль заставляет его проснуться посреди уже глубокой ночи.

Фабер поднимает голову с раскрытой книги, послужившей ему заменой подушки, и испуганно протирает глаза. В комнате темно. Масло в лампе давно выгорело, и её фитиль погас. Взглянув на окно, Маркус видит на небе яркий диск луны. Она светит ровным и приятным светом.

«Фу! Кажется, и на этот раз пронесло». Хорошо ещё никто из слуг не прибежал на его крики.

Фабер хотел уже встать из-за стола и перейти спать в кровать, как вдруг услышал позади себя какой-то шорох. Он осторожно повернул голову, и увидел знакомый полупрозрачный силуэт.

«Опять! Значит, в прошлый раз мне всё это не показалось. Значит, она была тогда здесь. Но что она ищет? Как узнать? Как спросить у неё?»

Маркус наблюдал, как призрак вновь копошится возле книжных стеллажей. Время текло медленно и неторопливо.

«Что делать? Встать? Нет, она наверняка вновь исчезнет».

Однако Фабер устал сидеть в одной позе. Тем более он так провёл уже несколько часов и его ягодицы начинали уже ныть от деревянного табурета. Не выдержав такой пытки, он всё-таки медленно встал и обернулся. Призрак замер.

Девичий стан тоже развернулся, и он увидел лицо всё той же блондинки. Девушка, как и Маркус, застыла; но продолжалось это не долго. Маркусу надоело играть с ночной гостьей в гляделки, и он первым сделал шаг ей навстречу.

«Простите», — услышал он чудный тонкий девичий голосок в своей голове, и сразу после этого заметил, как призрак стал таять, растворяясь во мраке комнаты.

Когда Фабер подошёл к книжным стеллажам и зажёг свечу, там уже никого не было.

20 глава

Ежемесячное заседание магистрата сегодня прошло в сокращённом формате, потому что получившему приглашение на субботний приём в доме доктора Штанца, Абеларду Вагнеру необходимо было поскорее вернуться домой. Его супруга фрау Эльза, уже очень давно не покидавшая стен своего дома, наконец-то, могла выйти в свет вместе с мужем, и для Абеларда это было настоящим чудом, за которое он всецело благодарил доктора. Поэтому не принять его приглашения и не прийти на этот вечерний раут он никак не мог.

Да и сама женщина, считающая ещё совсем недавно, что смерть единственное освобождение от мучающего её недуга и теперь изменившаяся до неузнаваемости, не желала упустить такую внезапно возникшую возможность для своего выхода в свет. В последние дни она вообще не отходила от зеркала и любовалась собой так, словно и сама давно не видела собственного лица. А посетивший на неделе их дом доктор Адольф Менгер был настолько поражён изменениями своей бывшей пациентки, что даже назвал сие преображение чудом и колдовством.

Сразу после заседания Вагнер заехал в салон фрау Диммар, самой известной модистки города, чтобы забрать заказанное его супругой бальное платье. Вернувшись же домой, Абелард радостно ей его передал.

— Ах, Абелард, какое замечательное платье! — воскликнула женщина, раскрыв коробку с нарядом. — Жди меня в гостиной, я скоро вернусь.

Абелард довольно ухмыльнулся, проводив супругу любящим и восхищённым взглядом, и, зная, что жена будет долго примерять новый наряд, отправился к себе в комнату, чтобы тоже переодеться.

Когда же первые предвестники сумерек, маленькие голубые звёздочки, зажглись на ещё сером небе, Абелард с супругой уже садились в свой экипаж. Промчавшись аллюром по мостовым и быстро выехав за пределы города, они ровно к пяти часам подъехали к особняку доктора Штанца.

Если же сказать о том, что здесь уже было полно других экипажей и наёмных фиакров, то это ничего не сказать. Их здесь стояло превеликое множество.

Абелард Вагнер вместе с женой торжественно вышли из своей старенькой кареты и медленно направились к дому Хенрика Штанца.

В вестибюле их встретил лакей, который принимал тёплую верхнюю одежду приглашённых и развешивал её на огромной вешалке.

— Добрый вечер, Герр Вагнер! — поприветствовал их кто-то из присутствующих гостей, столпившихся перед входом в гостиную.

Хотя это обращение было больше направлено на привлёкшую внимание людей Эльзу Вагнер, которой следом было отправлено такое же приветствие:

— И вам фрау Эльза тоже приятного вечера. Вы сегодня прекрасно выглядите.

— А, это вы, герр Менгер! — небрежно отозвался на эти вежливые приветствия Абелард, словно только что заметил старого доктора. — Вот уж вас-то я не ожидал здесь увидеть.