— Пусть так, — сказал его собеседник, — но всех этих людей, городских попрошаек и местных воришек, мы знаем много лет. Они всегда на виду и под нашим наблюдением. Согласен, бывает они, и грабят, но ни один из них не совершил ещё ни одного убийства. А уж похищение ими людей, так это знаете ли, вообще лишено всякого смысла.
— А с чего вы взяли, что они их похищали с целью выкупа. Могли и просто убить, а тела скинуть в реку.
— Но ведь много пропадает людей и из небогатых семей, — возразил другой голос. — Какой резон грабить и убивать тех, у кого нет за душой даже лишнего крейцера.
— То есть вы пришли, чтобы обвинить в этом меня? — спросил громко доктор Штанц.
— Конечно же, нет, — ответил собеседник. — Я не посмел бы вас так оскорбить. Я просто хотел бы попросить вас, познакомить меня с вашим слугой карликом. Вы можете быть и не в курсе того, что происходит у вас за спиной. Или вдруг он окажется важным свидетелем.
— Но мой слуга нем, — сказал доктор. — От него вы ничего не добьётесь. А подозревая моего слугу, вы оскорбляете и меня. Да ведь меня весь город знает!
— С недавних пор, знает, — согласился язвительно собеседник. — Вы действительно показали себя хорошим доктором. Вашими услугами пользуются все знатные и богатые люди нашего города. Что же до вашего слуги, повторюсь, он может быть обычным свидетелем. Позовите его и попробуйте объяснить те вопросы, которые я ему задам. Посмотрим, что он на них нам ответит. Ведь вы же с ним, как-то общаетесь?
— Да, общаюсь, — ответил доктор, — но его сейчас нет дома. Он уехал в город по моим поручениям.
— Вот видите, — заметил голос, — ваши поручения он понимает и выполняет их. Тогда я подожду его приезда.
— Дело в том, что я не могу его ждать, — возразил доктор. — У меня назначено посещение моих пациентов. И один из них очень занятой человек. У него расписано всё по минутам и я не смею к нему опоздать.
После сказанных доктором слов послышались тяжёлые шаги по паркету и хлопанье дверей. Дальнейший разговор мужчин продолжился в другом помещении, и слов уже нельзя было разобрать.
Маркус решил продолжить свою работу и вышел на улицу за последней охапкой дров. Однако подойдя к повозке, он вновь услышал продолжение диалога своего хозяина и его собеседника, доносившееся со стороны парадного входа в особняк.
— Так значит, герр Штродель благополучно покинул ваш дом? — послышался вопрос незнакомца.
— Ещё несколько дней назад, — ответил доктор. — С ним всё хорошо. Уж не знаю, что там вам наговорили, но это был самый обычный медицинский эксперимент. Никакой сверхсилой я не обладаю. Герр Штродель провёл под моим наблюдением всего несколько дней и, чувствуя себя превосходно, сам пожелал вернуться обратно к себе домой.
— Это странно, потому что, побывав у него сегодня в доме, я его там не застал, — сказал незнакомец. — Да и соседи в один голос твердят, что не видели герр Штроделя уже больше десяти дней.
— Возможно, они его не видят, потому что он не выходит на улицу? Человек всё-таки пожилой.
— Тогда чем же он питается? И вообще говорят, вы его…
— Это лишь сплетни, — перебил своего собеседника доктор. — Никого я не омолаживал, и уж тем более не убивал. А сейчас извините, но мне нужно ехать к своим пациентам.
Фабер понял, что разговор двух мужчин закончен, и, собрав с телеги последнюю охапку дров, спустился в подвал.
Когда он оттуда выходил, через соседнюю стенку подвала до него донеслись какие-то звуки. Они были похожи на металлическое лязганье и последовавший за этим звериный рык. Он тут же остановился и прислушался, но простояв с минуту без движения так больше ничего и не услышал.
«Значит показалось». Маркус потряс головой и захлопнул двери, ведущие в подвал.
На улице вечерело. Сумерки быстро опускались на землю, накрывая её своим тёмным покровом.
Уводя лошадь в конюшню, Фабер вдруг услышал знакомые звуки музыкального инструмента. Мелодия разливалась по парку из приоткрытого окна особняка. Подняв голову, Маркус понял, что музыка доносится из комнаты Аннабеллы.
Для него это было хорошим знаком. Он вернулся из конюшни и встал у дома, напротив окон возлюбленной. Вышедшая с кухни повариха, грубо спросила Фабера, долго ли он ещё будет тут стоять или всё-таки соизволит получить свой законный ужин. Ей нужно было торопиться, так как подходило время, когда все слуги покидали особняк.
Проголодавшись за день, Маркус, конечно же, прошёл на кухню. Он как всегда, был последним из слуг, явившихся на обед. Быстро поев, он вышел на улицу и вновь посмотрел на окна возлюбленной. Музыка прекратилась, а из окон едва доносился разговор девушки и вернувшегося уже доктора.
«Однако как скоро он навестил своих пациентов».
Фабер вдруг почувствовал острое желание увидеть и услышать всё то, о чём они там сейчас беседовали. И ведомый порывом дикого любопытства, он решился на безумный поступок.
Мужчина внимательно осмотрел стену особняка и, оценив свои силы, отважился взобраться на межэтажный карниз, чтобы заглянуть в окно Аннабеллы и по возможности подслушать её разговор с мужем. Оглядевшись и убедившись, что его никто не видит, он подошёл к стене и, ловко цепляясь за русты и вьющийся плющ, полез вверх.
Шинель жутко мешала и цеплялась, поэтому остановившись на полпути, он её снял и бросил вниз. Добравшись до межэтажного карниза и прильнув к холодной каменной стене, Фабер стал маленькими шажками двигаться к заветному окну. Чуть не сорвавшись пару раз с узкого архитектурного выступа, он ухватился, наконец, за пилястру возле окна, ступил на капитель колонны, держащей козырёк над крыльцом кухонного помещения, и осторожно заглянул за выступающий наличник полуоткрытого окна.
Тем временем совсем стемнело. Фабер уже даже не различал очертания многих предметов на земле. Внизу хлопнула дверь и с крыльца спустилась кухарка. В руках она держала большой свёрток. Оглядевшись по сторонам, она помахала кому-то рукой. Из глубин парка вышла высокая тень и приблизилась к ней.
— Вот, этого вам хватит на пару дней, — сказала кухарка, передавая кому-то свёрток.
— Ах, спасибо, матушка, — поблагодарил её юношеским голоском неизвестный, и скрылся опять в парке.
Кухарка ещё немного постояла, оглядываясь по сторонам, и быстро засеменила к домику для слуг.
Маркус сглотнул подступивший от волнения к горлу ком и сделал глубокий вдох. Его мало интересовали все эти тайны мадридского двора. Он лишь желал остаться незамеченным.
В узкую щель между портьерами, ему удалось рассмотреть часть комнаты своей возлюбленной; половину кровати с розовым балдахином, канделябр, туалетный столик с зеркалом в золочёной резной оправе, клавесин и, что его особенно удивило, висящий на стене напротив окна портрет молоденькой незнакомки. Не особо разбираясь в искусстве, Маркус решил, что картина являет собой художественную ценность, раз висит здесь, хотя конечно логичнее было бы видеть на ней изображение нынешней хозяйки будуара.
Находящиеся здесь люди оставались в не поле зрения мужчины, но зато он мог, наконец, слышать их разговор.
— Ночь будет сегодня ясная и лунная, — сказала Аннабелла.
— Пошли, ужин уже ждёт тебя, — позвал её доктор, щёлкнув дверной ручкой. — А потом, ты отправишься, как обычно гулять. И смотри, не найди кого-нибудь себе в спутники. Они после этого так мало живут.
Подслушав слова доктора, Маркус почувствовал, как у него по спине пробежала дрожь. И вообще, стоя здесь, на карнизе, обдуваемый колким ледяным ветром, он трясся, как единственный осенний лист на маковке высокого пирамидального дерева. К тому же холодные каменные стены медленно, но верно высасывали из его тела последние остатки человеческого тепла.
Фабер услышал шаги, и то, как захлопнулась входная дверь комнаты. Всё, он опоздал. Муж позвал свою жену на ужин, и они вышли. Больше Маркусу не чего было подслушивать. Он осмотрелся и решил слезть вниз через покатый козырёк кухонного крыльца. Однако только он сделал шаг, как из чердачного окна до него донеслись знакомые голоса, но так как те рамы были плотно закрыты, он не разобрал ни одного сказанного слова.
