— Именно он, Магда, заставил вашего брата принимать созданное им экспериментальное лекарство и испытывать его воздействие на своём организме.
— Этого не может быть? — закачал головой Руперт. — Герр Штанц такой уважаемый и умный человек. Неужели он мог так поступить? У вас есть хоть какие-нибудь доказательства этому?
— Пока только косвенные, — мрачно ответил Брудер. — Но не будем сейчас об этом.
— Хорошо, не будем. Только, что вы предлагаете делать с телами?
— Вашего сына мы отнесём вниз, укутаем в простыню, и вы похороните его по всем христианским законам. В справке о подтверждении его естественной смерти, я напишу, что он умер от холеры. Что же касается моего товарища и вашего брата, фрау Магда, я предлагаю оставить его в списках безвестно пропавших и тайно похоронить самим.
Руперт и Магда безоговорочно согласились с доводами Брудера и, как им было не тяжело, принялись за дело.
Сначала они аккуратно убрали и завернули, как советовал Фридрих, тело своего старшего сына. Тут Магда принимала активное участие, умываясь слезами и рыдая на весь дом. Затем мужчины завернули тело доктора Рихтера в старый палас, расстеленный на лестнице и, погрузив в карету, тайно вывезли за город. Свернув с дороги в ближайшую рощу, они остановились возле первого же большого дуба. Только ввиду подмёрзшего верхнего слоя земли, и того, что кроме лопат у Руперта не нашлось иного инвентаря, копать яму пришлось довольно долго. А когда всё было закончено, Руперт и Фридрих обессиленные и замученные, грязные и замёрзшие, вернулись в дом Гессов и выпили по огромному бокалу крепкого сухого вина.
Брудер впервые нарушил свои принципы, не потреблять спиртного до второго обеда. Он чувствовал себя соучастником какого-то страшного преступления, и всё время винился в смерти лучшего и единственного друга. Ведь это он недосмотрел за ним! Это он не настоял на том, чтобы Рихтер отказался от совместной работы со Штанцем! Нужно было спасать товарища, когда тот был ещё жив, а он малодушно потакал ему.
Нет, доктору Штанцу от него так просто будет не отвертеться. Он всё ему выскажет. Всё! Он заставит его ответить; и за смерть Рихтера, и за смерть мальчика. Нужно действовать, и немедленно.
Собравшись с силами, Брудер попрощался с Гессами, и, покинув их дом, пешком, направился к особняку доктора Штанца.
15 глава
Когда Фридрих вошёл в Зелёную долину и флюгера особняка Штанца замаячили на горизонте, до его слуха отчётливо донёсся звук колокола.
Ещё двигаясь по городу, он с удивлением для себя отметил, что слишком уж много жителей попадается ему на пути для столь раннего часа. Люди выходили на улицы из дворов и прилегающих к ним переулков, и затем сливались в один большой текущий поток. Народ громко общался между собой и выглядел очень возбуждённым. Молодому человеку даже показалось, что многие из них вооружены холодным и огнестрельным оружием, которое, то бряцало у многих на поясе, то иногда сверкало от молниеносных вспышек света, мелькающей между черепичных крыш полной луны, не желающей пока уступать место своему дневному собрату солнцу.
А покинув пределы Вюрцбурга, Брудер заметил странный густой туман, весьма нехарактерный для зимнего времени года, который плотной белёсой пеленой стелился по земле, окутывая холмы словно саваном.
Однако Фридриха это не пугало, и он продолжал свой путь, одной рукой крепко сжимая рукоятку пистолета, а другой, свою маленькую трость.
Яркая луна хорошо освещала долину, но поднимавшиеся из-за холмов облака седого дыма (теперь-то он понял, что это вовсе не туман) всё сильнее затягивали её. Может костры пастухов? Иногда на торчащих над кронами деревьев скалистых гребнях появлялись силуэты огромных серых хищников. Подняв свою морду к ночному небу, они заводили жуткую волчью серенаду, заставляя даже отважное сердце Фридриха биться сильнее. Но он не собирался отказываться от намеченных планов, и был настроен настолько решительно, что продолжал пеший путь к владениям доктора Штанца даже рискуя стать добычей этих диких и таинственных детей ночи.
Неожиданно к доносимым до его слуха раскатам колокола и волчьему вою стали примешиваться крики людей, и вскоре он понял, что огромная толпа, замеченная им на улицах города, движется в попутном ему направлении, следуя почти по пятам. О причинах её появления Брудер пока не догадывался, но стал очень рад этому обстоятельству, придававшему ему ещё большей храбрости и уверенности.
Вот и особняк. Только теперь Фридрих понял, что сахарный дым вырывается именно из него, а вовсе не исходит от костров.
Значит, в доме пожар! Но какова же его причина? Неважно. Вдруг там нужна людям помощь!
Молодой человек, несмотря на сильную усталость, подбежал к калитке. К счастью она оказалась не заперта. Прямо у крыльца стояла полностью запряжённая карета с открытой настежь дверью, и это был не дормез Штанца, его он использовал лишь в крайних случаях. Лошади в упряжке ещё фыркали и били копытами.
Миновав двор, Фридрих распахнул двери дома, которые, странным образом, так же, оказались открыты, и вошёл внутрь.
В вестибюле не горело ни одного фонаря или свечки, но пробивающийся из гостиной свет давал возможность всё видеть. Проходя мимо лестницы, молодой человек заметил, как из-под неё вместе с вырвавшимися клубами дыма вынырнул доктор Штанц. Он быстро закрыл за собой находившуюся там дверь подвала и направился в гостиную. Однако увидев в своём доме незнакомца, опешил и сразу остановился.
Весь его внешний вид говорил о том, что он только недавно откуда-то приехал. Даже цилиндр и плащ всё ещё находились на нём. А в левой руке он держал свою извечную спутницу, огромную трость со сверкающим хрустальным набалдашником.
Брудер невольно обратил внимание, как брови доктора изогнулись от удивления и медленно соединились на переносице, а его острый, как стрела молнии взгляд, пронзил Фридриха чуть ли не насквозь.
Оба мужчины примерно с минуту играли в гляделки. Потом Штанц, наконец, вроде как, вспомнив имя своего посетителя, первым нарушил возникшее между ними странное неловкое молчание.
— Если не ошибаюсь, вы доктор Фридрих Брудер? — чуть повернув голову, спросил он.
— Да, я доктор Брудер, — подтвердил молодой человек.
— Не соизволите ли вы мне объяснить ваше столь неожиданное и раннее появление в моём доме?
— А разве у вас есть время сейчас выяснять это? — удивился Фридрих. — Разве в вашем доме нет пожара? Ведь, кажется, очаг возгорания находится в подвале, откуда вы только что вышли.
— Нет никакого пожара, — возразил Штанц, двигаясь к гостиной, — это всего лишь результат моего очередного химического эксперимента, который я проводил в собственной лаборатории.
— Такого же эксперимента, что вы решили поставить на человеке? — следуя за Штанцем и дыша ему почти в спину, колко поинтересовался молодой человек.
— Не говорите загадками. Я не понимаю, о чём вы, — ответил доктор, пройдя к камину и протянув руки над ещё тлеющим в его очаге огнём.
— Я говорю о своём друге, коего вы заставили испытывать на себе созданное вами лекарство от всех болезней, Иоганне Рихтере.
Штанц немного помолчал, а потом резко развернулся, взмахнув плащом, и указал молодому человеку на кресло.
— Присаживайтесь, наш разговор может утомить вас.
Так как Брудер действительно валился от усталости, он с радостью принял это приглашение и уселся в большое удобное кресло. Штанц остался стоять. Сделав шаг вперёд, он явно стал доминировать над молодым человеком, которому это очень не понравилось, но подняться с кресла Фридрих уже не смог. Оно странным образом крепко зажало его в своих объятиях.
— Если вы имеете в виду доктора Рихтера, то он вроде как сам согласился на этот эксперимент.
— Но вы же знали, что ваше лекарство вовсе не панацея. Вы осознанно разрешили ему употреблять его, даже не предупредив о возможных последствиях и не назначив безопасную дозу.
— Кто вам это сказал, молодой человек? Доктор Рихтер? Он вообще-то свободный человек и сам отвечает за свои поступки. Да, возможно, лекарство дало множество побочных эффектов, но разве он не для этого испытывал его на себе? И к тому же, если они так сильно навредили его здоровью, пусть он сам и высказывает мне свои претензии. Где же сам доктор Рихтер? Почему он не пришёл?
