Женщина утирала слёзы и не знала, как ещё отблагодарить Маркуса за понимание и сочувствие к её положению. Однако в кухню вдруг вошёл Грин, и она моментально вскочив, бросилась нарезать луковицу, словно это от неё она проливает слёзы. Но управляющий не обратил на кухарку никакого внимания. Он пришёл в основном из-за Маркуса. Вытащив из кармана туго набитый деньгами кошелёк, он передал его обрадованному мужчине.
— Вам ещё повезло, что я успел застать хозяина, — сказал Грин.
— Так он куда-то уехал? — не без интереса спросил Фабер, убирая кошелёк, даже без пересчёта.
— Именно, уехал. А перед этим поинтересовался, не собираетесь ли вы нас покинуть, раз просите расчёт. Но так как вы не говорили мне об этом, я сказал ему, что не собираетесь.
Маркус горячо поблагодарил Грина за деньги и, встретившись взглядами с кухаркой, неторопливо покинул дом.
На улице к тому времени уже окончательно стемнело. Небо было усыпано мерцающими звёздами, а огромная полная луна проглядывала через корявые кроны высоких оголённых дубов и вязов. И всё-таки она выглядела не так, как всегда. Её ярко-оранжевый диск был сегодня облит каким-то багровым, особым кровавым окрасом.
Пройдя мимо дерева, где по-прежнему стоял сын кухарки, Маркус зашагал к себе. Правда на полпути он всё-таки не выдержал и обернулся, чтобы посмотреть на окна Аннабеллы. Там всё ещё было темно. И хотя обычно в это время суток рама её спальни приоткрывалась и по парку разносилась чудесная музыка старинного клавесина, было, похоже, что сегодня, она не собиралась на нём играть.
Зайдя к себе в комнату, Маркус сел за стол и стал ждать. Смотря то в окно, то в раскрытую перед собой книгу, он ожидал прихода слуг. Вот, наконец, хлопнули входные двери и заскрипели ступеньки деревянной лестницы.
Маркус задул свечу и остался сидеть в темноте. Вдруг, прямо перед самым окном в ярком свете луны, мелькнула какая-то огромная птица. Ему даже показалось, что она заглянула в его спальню, блеснув своими почему-то красноватыми глазами. Это произошло так быстро и неожиданно, что мужчина вздрогнул от неожиданности и отшатнулся от окна назад, чуть не упав со стула.
Интересно, что это за птица? Раньше он таких птиц здесь не видел. Потом хлопнув себя рукой по лбу, мысленно воскликнул: «Конечно! Это же летучая мышь! И откуда она только взялась?» Он снова заглянул в окно, надеясь увидеть это летающее животное и убедиться в том, что оказался прав. Однако в этот момент входная дверь домика опять скрипнула и в его комнату кто-то тихо постучал.
«Она!» Маркус снова зажёг свечку, подошёл к двери своей комнаты и приоткрыл её. К удивлению мужчины он увидел вовсе не Аннабеллу. Перед ним стоял чужак, одетый в длинный чёрный балахон с капюшоном, полностью скрывающим лицо. Фабер даже растерялся. Но фигура спокойно зашла в комнату и жестом руки облачённой почему-то в перчатку, поманила его за собой. Мужчина бросился к вещам, однако резкий жест незнакомца приказал оставить их здесь.
Вспомнив записку и просьбу девушки, выполнять все указания ночного визитёра, Маркус отбросил набитый ранец обратно в угол и проследовал за своим странным гостем. Выйдя на улицу, они направились в ту часть парка, которая вела к широкому лугу и речке.
Идя за провожатым, Фабер всё не сводил глаз с луны. Она была огромной и, казалось, висела над самой землёй. Её необычный красноватый окрас стал ещё более ярким и зловещим. Такое явление он наблюдал впервые в жизни.
Вдруг где-то за рекой раздался громкий, протяжный волчий вой. Он лишь усилил и без того жутковатую обстановку.
Шагая по узкой тропинке, Фаберу всё время чудились красные вспышки огоньков в глубинах парка. Нависающие ветви деревьев как-то странно дрожали, кренились, качались и скрипели, несмотря на полное отсутствие ветра. А какое-то третье чувство подсказывало мужчине, что они здесь находятся не одни, что их окружили со всех сторон невидимые существа и следуют рядом с ними по пятам, скрываясь за шелестящими высокими кустами.
«Но где же Аннабелла? Почему она сама не пришла к нему?»
Маркус был так заворожён луной и своими размышлениями, что не заметил, как они вышли из парка на луг. Фигура, за которой он следовал, приподнялась над землёй и, скользя по свету кровавой луны, быстро исчезла за небольшим холмом, откуда мгновенно вынырнула самая настоящая летучая мышь, которая потянув ввысь, исчезла в темноте ночи.
До слуха мужчины стал отчётливо доноситься звук барабанов, и этот звук усиливался по мере его приближения к вершине холма. Наконец преодолев подъём, мужчина увидел странную и почти фантастическую картину.
Небольшой яр между двумя холмами выглядел так, словно сейчас было лето. Снег с этого небольшого участка исчез полностью, пожухлая трава вновь позеленела, и среди неё зацвело множество красивых полевых цветов, на лепестках которых теперь дрожали алмазные капли ночной росы. Фабер просто не верил своим глазам.
Посреди этого волшебного места возвышалось потрясающей красоты небольшое здание. Оно было похоже на часовню или маленький храм: высокое, круглое, с куполообразной крышей, сделанной, словно из хрусталя, и которую держали колонны из необычного розового мрамора. Центр купола венчал маленький бельведер, а вход в храм осуществлялся через портал, украшенный великолепным фронтоном.
Вокруг строения под бешеные ритмы музыки кружились в танце прекрасные девы. Их облачение состояло лишь из прозрачных блестящих туник. Огненно-рыжие волосы красавиц доставали им до самых пят, а их безупречные по форме бронзовые тела изгибались в самых сладострастных позах. Протягивая к ночному небу руки, красавицы периодически издавали громкий призывный клич.
Сомкнувшись вторым кольцом, вокруг них расположились на земле прекрасные златовласые девы с музыкальными инструментами. Одни из них играли на лирах, другие трясли бубнами, а третьи неистово били в тимпаны. И всё это неподдающееся разумному объяснению действо, проходило под ярким холодным светом гигантской кроваво-красной луны.
Неожиданно Фабера подхватил кто-то под руки и, с лёгкостью, приподняв над землёй, понёс по воздуху к возвышающемуся в поле строению. Маркус не пытался сопротивляться, необычное и приятное ощущение полёта захватило его. Когда они оказались возле здания, которое с близкого расстояния выглядело ещё более великолепно, его опустили обратно на землю, где тут же к нему подбежали несколько прекрасных рыжеволосых дев, которые стали незаметно снимать с него всю одежду. Фабер опешил и растерялся, но и на этот раз сопротивляться не стал. Чувство отрешённости и необычайной эйфории волной накрыли его. Он уже не понимал, где и зачем находится.
Раздев догола, его моментально облачили в белоснежную тогу. Опоясав её золотым шнурком, девы взяли Маркуса за руки, и повели за собой.
Вдруг из темноты стали появляться волки. Их вой давно прекратился, и они, рыча и щёлкая острыми зубами, решили видимо сопроводить идущую к зданию храма процессию.
Кольцо музыкантов и танцующих расступилось, и Маркус шагнул на сияющий белый мрамор стереобата. Собравшаяся волчья стая развернулась и опять скрылась в темноте.
С крыльца храм казался ещё краше. Фронтон портика был облеплен живописным барельефом, отсылающим в античные времена. На фризе антаблемента имелась надпись, но Фабер не распознал в ней ни одной знакомой буквы. Полукруглый портик входа находился под надёжной охраной огромного воина, одетого в хитон, сверкающую кирасу, и обутого в эндромиды с золотыми крепидами. В руках он держал поводки с тремя большими лохматыми собаками. Глаза псов светились дьявольским огнём, с торчащих клыков стекала обильная слюна, а их озлобленный вид говорил о том, что они в любую секунду готовы разорвать кого угодно. Однако идя между прекрасными девами, Маркус беспрепятственно их миновал и вошёл в храм. Внутри он оказался не менее великолепен, чем снаружи. Стены ослепляли невероятной белизной, выступающие пилястры с вертикальными желобками на фусте излучали яркий, светло-розовый свет. Сводчатый купол сверкал, так же как и снаружи, а в его центре было сделано идеально круглое окно, в которое через бельведер струился лунный свет. Он ниспадал прямо на высокий мраморный алтарь, сделанный в виде ложа. Вокруг алтаря были расставлены длинные свечи из окрашенного в красный цвет воска, а рядом, находилась Аннабелла, одетая в такую же, как и на девах, прозрачную блестящую тунику. Идеальные формы её тела могли свести с ума любого мужчину. Пышные груди с большими тёмными ореолами, округлые бёдра, тёмный треугольник любви и изумительно ровные ноги моментально лишили разума восхищённого ею Фабера.
