— 177.. год превратился для жителей Вены в настоящий кошмар. За восемь месяцев, там бесследно исчезло более двадцати человек. И это только на основании, поданных на розыск заявлений. Власти вышли на след случайно. В местном морге нашли целую подпольную лабораторию по препарированию трупов. Его хозяин утверждал, что не имеет к этому никакого отношения, и во всём обвинял доктора Шпатца, который хорошо платил за свободный доступ в морг и проводимые в нём опыты.

Однако полиции так и не удалось задержать Шпатца. Доктора словно кто-то предупредил и он уехал так внезапно, не распродав даже своего имущества и бросив свой дом, что полиция не успела его поймать. Перед судом предстал лишь хозяин морга.

В 178.. году, в Зальцбурге, произошли похожие события. Там за год пропало больше тринадцати человек. Итогом был найденный на пороге церкви юноша, который сообщил, что сбежал из заточения в доме местного эскулапа. Я думаю, вы догадались, кто это был. Тут в борьбу со злом вступило всё Зальцбургское архиепископство. Однако виновник опять вовремя сбежал. В подвалах его дома нашли десятки разделанных человеческих тел.

В Пражском университете разразился жуткий скандал в 179.. году. Там несколько учеников знаменитого учебного заведения были пойманы в момент проведения страшных истязаний над трупами в местном морге. В деле есть задокументированный рассказ очевидца. Свидетель описывает, как застал нескольких студентов за высасыванием крови из мёртвого человека. Впоследствии, их всех поместили в тюрьму, хотя местный архиепископ и настаивал на церковном суде, после которого они наверняка были бы казнены. И в этом деле вновь прослеживался след доктора Генриха Шпатца, бывшего студента, а впоследствии преподавателя естественных наук Пражского университета, которому опять удалось вовремя скрыться от правосудия. А чтобы не портить репутацию учебного заведения, скандал попытались замять, не распространяясь среди населения о случившемся.

Начальник полиции развернул ещё одну бумагу:

— И последний его след мелькнул в 18.. году. Когда войска Боанапарте под давлением сил союзников оставили Лейпциг и в город вошли первые эшелоны пехот главнокомандующего Шварценберга. После длительных сражений в его армии насчитывалось более тысячи раненных и изувеченных солдат, нуждающихся в немедленной медицинской помощи, поэтому законом военного времени для этих целей было занято здание Старой ратуши, а на Рыночной площади развёрнут госпитальный лагерь.

Как позже выяснилось, у французов уже были там оборудованы для этого несколько корпусов здания Ратуши, поэтому в ещё не остывшие от их солдат койки, уложили своих раненных. Правда при госпитале оставались всё те же сёстры милосердия, из монастыря Гельфта, что и при французах. Но, несмотря на это, их миссии никто не умолял, и им разрешили ухаживать за ранеными, теперь из союзнических войск.

Главной у них была аббатиса. Именно под её руководством раненых кормили и меняли им бельё. Однако некоторые стали замечать, что она странно себя вела и частенько отлучалась в подвалы здания. Поначалу думали, что она удаляется туда для молитвы, но кто-то из военных лекарей заметил, что аббатиса прихватывает с собой слишком много еды. Не похоже было, чтобы чтя обеты, одна женщина могла столько съедать. Тогда за ней проследили.

Оказалось, что в подземельях Ратуши всё это время находились оставленные отступившим противником раненые солдаты. Забыли ли они их в спешке или при скором отступлении бросили на произвол судьбы, неизвестно. Но только насчитали их там не менее двадцати.

Расстреливать раненых военнопленных, конечно, никто не собирался. И так было пролито слишком много крови, и не меньше предстояло ещё пролить. Да только помимо них в подвалах обнаружили битком набитое изувеченными трупами помещение. Даже у бывалых военных хирургов волосы встали дыбом от увиденного там ужаса. Позже ими были написаны несколько пояснительных актов, приложенных впоследствии к этому делу.

Кому и зачем, понадобилось так уродовать несчастных солдат? Ведь обычными ранами, которые люди получали в сражениях, там и не пахло. Акты я перечитывать не буду. Несколько копий мне приложили, но описанное в них военными врачами, просто ужасно. Оно не укладывается в голове нормального человека.

В ходе дальнейших обысков обнаружили ещё несколько помещений, оборудованных для проведения таких операций. Многие врачи утверждали, что некоторых вещей в них даже никогда не видели, и что они явно являются прорывными для медицины нашего времени. Значит, там орудовал человек весьма умный, образованный и без сомнения с медицинским образованием.

Всех находящихся там людей вывели наружу и дали им должный уход, несмотря на то, что в основном это были французы. Хотя, имелись среди них и союзники. Однако впоследствии все очень пожалели о содеянном поступке.

Странное поведение спасённых из подземелий людей, очень скоро начало вызывать разные вопросы и беспокойство. Некоторые из них ни ели, ни пили, и прятались днём от солнечного света. Вызвали архиепископа. Он сразу определил: люди подпустили к себе Сатану и не могут содержаться во Храме Божьем. Их надо либо изолировать, либо, к чему он и склонялся в основном, убить. Тем самым высвободив их несчастные души из лап нечистого.

Пока шло разбирательство, в одну из ночей, несколько из этих спасённых людей напали на спящих раненых. Дежурные услышали крики, ворвались в корпус и увидели, как они жадно пьют кровь из разорванных ими глоток солдат. Их тут же застрелили.

Впрочем, такая же участь ждала и остальных. Почти всех их на рассвете убили. Шла война и особо некогда, да и некому было разбираться. В живых оставили лишь одного, который по заверению врачей был более или менее нормальным, хоть и страдал частичной потерей памяти вызванной контузией. Он хоть и молчал, но мог многое видеть, и впоследствии, прояснить, став единственным свидетелем жутких, бесчеловечных преступлений неизвестного. Однако за этим человеком недосмотрели, и он бежал. Его так и не нашли.

Правда чуть позже, когда в городе развернулся штаб командования, и эта история всплыла наружу, по приказу военного прокурора фронта допросили ту самую аббатису. Она-то и приподняла завесу тайны.

С её слов французы сами не знали о том, что в подвалах Ратуши был организован ещё один госпиталь. Руководил же этим подпольным заведением некий доктор, назвавший себя… — тут начальник полиции прервал чтение. Он оторвал взгляд от листка бумаги и внимательно посмотрел на герр Вагнера; тот молча ожидал продолжения истории. Хотя по его взгляду и было видно, что он уже знает имя этого доктора. — Правильно, Хенрик Штанц, — с какой-то неуместной торжественностью, наконец, произнёс герр Штольц. — Допрос аббатисы прилагается, но я не стану его читать. Скажу лишь, что впоследствии её передали в руки других монахинь этого же монастыря, где ей надлежало пребывать в отдельной келье под постоянным присмотром сестёр. Так как она считала себя помощницей карающего грешников меча Господа, её признали не совсем нормальной. Своего сана она, конечно же, была лишена.

Герр Штольц небрежно свернул листки бумаги и убрал их опять во внутренний карман камзола.

— И вы убеждены, что живущий с недавних пор в нашем городе доктор, и есть тот самый человек? — задал герр Вагнер вопрос начальнику полиции, после минутного молчания.

— Более чем, — ответил Штольц. — Слишком много подтверждающих это фактов. Взять хотя бы рассказ бродяги, схожий с описанным в документах случаем, произошедшим в морге Вены. А сколько людей бесследно пропали в нашем городе за последние шесть месяцев? Ведь такого же никогда не было. Да, я просто уверен, что Шпатц и Штанц, это одно и то же лицо. К тому же, у меня приказ от властей Мюнхена, задержать Штанца и ожидать приезда специальной комиссии, которую они уже выслали, и которую возглавляет Лотар Ансельм Фрейхер фон Гебсаттель.

Абелард закрыл глаза. Даже при тусклом свете лампады, герр Штольц заметил блеснувшие в их уголках струйки брызнувших слёз.