Закрыв снова глаза, но на этот раз для того, чтобы заснуть, девушка вдруг услышала в голове пронзительный, волевой мужской голос.

«Ты скоро освободишь мне этот дом, и он станет моим, моим, моим…», — повторяющимся эхом, застряло у неё в голове последнее слово чужака.

Девушка захотела открыть глаза, но не смогла, будто невиданная сила не давала ей разомкнуть веки. Ей даже показалось, что в комнате есть кто-то ещё, и этот кто-то не желает, чтобы его увидели. Борясь с собой, она вдруг услышала чей-то шёпот: «Спи. Я приказываю тебе. Спи».

На следующий день Брунгильда, как всегда встала рано. В это время года на улице было ещё темно, поэтому она решила сходить на кухню и проследить за приготовлением завтрака. Помимо неё и служанки Линды, в доме жила ещё одна женщина, пожилая фрау Беккер, выполняющая роль поварихи. Она тоже вставала рано и в это время уже всегда крутилась на кухне.

Как всякая женщина или даже девушка, Брунгильда иногда с удовольствием помогала фрау Беккер с приготовлением самых разных блюд. Однако в отсутствии графа, и соответственно гостей, в доме больше не было регулярных обедов и ужинов, а то, что готовила фрау Беккер, съедалось в основном прислугой.

Когда девушка пришла на кухню повариха ничуть не удивилась.

— Может, выпьете молока? — спросила у своей хозяйки женщина, протягивая ей кувшин только что принесённый из кухонного подвала. — В вашем положении оно просто необходимо, уж поверьте, — добавила она, видя, что девушка мешкает.

— В моём положении? — удивилась Брунгильда. — В каком положении? — решила всё же уточнить она, принимая кувшин с молоком.

— Вы простите меня госпожа, — извинилась кухарка, — но я всё-таки женщина и мать двоих детей. Да и к тому же, даже несмотря на вашу худобу, ваш живот в скором времени будет всё равно вас выдавать. Он и теперь уже немного заметен.

— Ах, вы об этом, — сказала девушка, делая глоток холодного молока и хлопая себя по брюху. — Так значит, вы уже знаете?

— Знаю, госпожа, — ответила кухарка, — и хочу вас поздравить.

— К сожалению, пока не с чем, — ответила девушка, садясь на табурет. — Отца заточили в крепость, и я даже не знаю за что. А единственный человек, которого я люблю как женщина, вот уже больше трёх месяцев не даёт о себе знать. Так что, поздравлять меня не с чем, — развела руками девушка.

— Мы все очень переживаем за нашего господина, — сказала кухарка, — и очень надеемся на его скорейшее освобождение. Но почему бы вам не обратиться напрямую к королю?

— К королю? — удивилась девушка.

— Ну да, к королю, — ответила кухарка, растопляя печь под плитой для готовки. — Уж он-то бы точно разобрался.

Брунгильда задумалась.

«А что, быть может фрау Беккер права и стоит написать прошение королю? Может он и вправду сможет помочь разобраться?»

— Я очень благодарна вам за совет, — сказала девушка, обращаясь к кухарке, — и если мой сегодняшний визит к герцогу окажется вновь напрасным, то я, будут писать королю.

Брунгильда допила молоко и покинула кухню. Теперь у неё появился ещё один вариант для попытки освобождения отца, и от этого ей стало немного легче.

Время тянулось очень медленно. Девушка знала, что такие особы как герцог просыпаются поздно и отправилась в резиденцию лишь тогда, когда полностью рассвело.

Какого же было её удивление, когда во дворце ей сообщили, что герцог отсутствует уже второй день и через какое время вернётся в Вюрцбург, никто не знает. Это известие прозвучало для неё как гром среди ясного неба и переполнило чашу её терпения. Ждать, неизвестно, сколько времени возвращения герцога с неполной уверенностью, что он, в чём-либо, разобрался и поможет ли ей вообще, она больше не могла.

Оставалось последнее, написать письмо королю.

8 глава

Король Максимилиан покинул собственные покои и направился в одну из комнат Государственного совета. Пройдя огромный длинный коридор дворца, он зашёл в свой рабочий кабинет и, погревшись недолго возле камина, занял место за большим письменным столом, на котором его личный секретарь уже предусмотрительно разложил всю свежую корреспонденцию. Последнее время король чувствовал леность, и с трудом заставлял себя работать, но сегодня была пятница, когда королевская служба доставки привозила депеши, письма и прошения, и их надо было обязательно все рассмотреть.

Наклонившись над столом, король начал поочерёдно разворачивать разложенные бумаги и быстро пробегать глазами по их текстам. Развернув очередной бумажный свёрток с печатью Вюрцбургской почты, он вдруг замер и изменился в лице.

С каждой секундой, читая содержимое взятого в руки письма, его лик становился всё мрачнее. Наконец, дочитав до конца, он отбросил письмо в сторону и, схватив колокольчик, стал неистово им трясти. На оглушительный звон тут же прибежал человек в жёлто-чёрной ливрее.

— Мой сын ещё здесь? — спросил его король.

— Карета кронпринца во дворе, Ваше Величество, — ответил вошедший человек.

— Немедленно найдите его и пригласите ко мне. Да поживей же! — поторопил его король, нетерпеливо топнув под столом ногой.

Максимилиан встал и заходил по кабинету. Заложив руки за спину и наморщив лоб, он поглядывал на большие напольные часы и отмерял шагами расстояние от стены к стене, пока дверь в кабинет не открылась, и не вошёл его сын, кронпринц Людвиг.

— А, наконец-то! — воскликнул король, подходя к сыну.

Людвиг выглядел немного усталым.

— Хорошо, что ты ещё не уехал, — заметил король, возвращаясь к столу. — На, читай, — сказал он, протягивая принцу свёрнутое письмо.

Кронпринц взял листок, развернул его и начал про себя читать. Через пару минут он протянул письмо обратно отцу. Лицо Людвига также немного изменилось, но в отличие от короля он выглядел больше растерянным и смущённым.

— Значит, ты виделся с ней, несмотря на мои уговоры? — спросил король, садясь за стол.

— Клянусь вам, Ваше Величество, последний раз, я виделся с Брунгильдой ещё в августе и более не писал ей и не сообщал даже о своём недавнем приезде, — ответил Людвиг, стоя перед королём, как провинившийся ученик перед учителем.

— Ну, это теперь и неважно, раз девушка сообщает, что её отец сидит в крепости. Вот только я что-то не припомню, чтобы давал или подписывал указ на арест этого человека. Ты можешь мне объяснить, как он там оказался? Она ясно пишет, что надеется теперь только на меня и на Бога, потому что графа фон Вебера задержала личная охрана кронпринца.

— Это была необходимая на тот момент мера, — ответил Людвиг. — Я совершил ошибку и готов исправить её. Позвольте мне написать депешу начальнику гарнизона крепости и приказать ему немедля отпустить графа из заточения.

— Для начала я хочу услышать всю правду, — сказал король. — Слышишь? Правду!

Людвиг потупил свой взгляд и на минуту замолчал.

— Послушай, я должен знать, что происходит у тебя с этой девушкой. Кажется, именно с ней ты познакомился на приёме в Вюрцбурге, в мой последний приезд туда?

Людвиг продолжал молчать, кусая свой ус и обдумывая ответ.

— Пойми, — продолжал король, — я переживаю за репутацию твоего имени. Нашего имени! Ведь вот-вот должна состояться твоя помолвка и любой скандал в нашем семействе, да ещё связанный с твоими любовными интрижками может всё испортить. Если Фридрих узнает об этом, то может передумать и отказать тебе в руке своей дочери. Да и перед императором ты поставишь себя в неловкое положение, так как не без его содействия мы добились для тебя этой партии.

— Я всё понимаю Ваше Величество, поэтому и не мог допустить приезда графа в Мюнхен, — наконец ответил кронпринц.

— Его приезда? Даже так? И как бы приезд графа навредил твоей помолвке с Терезой?

— Граф желал добиться вашей аудиенции и упросить Вас выдать его дочь, Брунгильду фон Вебер за меня замуж.

— Ничего не понимаю? — замотал головой король. — А почему он собирался вдруг это сделать, если, насколько я помню и знаю графа, он сам был против ваших отношений?