Сейчас же самолёты перехватывают любой радиообмен и данные передают специальным магам на землю, а они расшифровывают. Эти же самолёты служат нам ретрансляторами и руководят нашими рациями – как-то меняют частоты и шифруют.

И они являются настоящими разведчиками. Устанавливают положение вражеских радаров и раций с точностью до километра, их бортовые радары засекают и ведут воздушные и наземные цели.

Как разведчики это делают, понятия не имею, знаю точно, что никто им не мешает. Господство в воздухе пока у нас, и враг ещё не понял, что это за самолёты.

Ну, усилили дикарей «лайтингами», те их и запускают для привлечения удачи. Эти животные ведь не в состоянии постичь, как их используют цивилизованные люди.

Не! Для чего ещё могут дикари запустить американские самолёты на такую высоту?! Для разведки?! Так облачность же низкая, с верхотуры на земле ничего не видно!

Тут возникает вопрос, откуда я так хорошо про них знаю и вообще уверен, что они где-то там есть. А мне перед делом всё о радиоразведке рассказал майор Логинов.

Почти с самого начала войны покупку у американцев всего хорошего, в частности «лайтингов», курирует подкомитет Совета обороны и весьма влиятельные бояре.

Вот чтоб не обижать уважаемых людей, все фронты охотно забугорную технику брали и потом думали, что со всем этим делать. С большим или меньшим успехом фронты справлялись…

Ещё «лайтинги» понравились князю Москвы Ване, но ему на мнение какого-то подкомитета чихать, и у него княжеская дружина, а не фронт. Так что он случай нетипичный, и Ваню пока пропустим.

Вот справлялись, значит, фронты в целом, а в частности возле этой темы возникли конструкторские бюро, которые помогали военным приспособить иностранную продукцию под свои нужды.

Заказывать самому переделку самолётов майор Логинов и сейчас полномочиями не вышел, просто этого дохлого кота пытаются продать уже третий месяц.

С одной стороны все радио-разведчиков очень хвалят! Но с другой-то простаивают они на аэродромах в целях экономии топлива и ажиотажным спросом не пользуются.

Старые, опытные командиры берут самолёты явно из одолжения и вообще о радиоразведке имеют поверхностные знания. Типа, нафиг она не нужна, когда можно в бинокль посмотреть. А когда нельзя, можно подождать хорошую погоду и не засорять себе мозг.

И тут такой Виталик спрашивает, как на фронте поставлена радиоразведка. Аркадий Борисович Серебряков солидно ответил, что ещё не жаловались, и вызвал начальника разведки. Тот тоже майора послушал и вызвал начальника авиаразведки, и вот от него-то всё и выяснилось.

Так о чём это я? А! Все мои предположения строятся на основе фактов. Разведка доложила, что по данным радиоперехвата местным силам немец добавил пятьдесят «панцирей». Для нашей ликвидации выделили, не иначе.

Летающий разведчик быстро нашёл примерно столько радио-контрастных целей на хорошей дороге. Проследил за их движением и доложил, что они рассредоточились в районе небольшого городка. Где штаб европейской армии.

Сколько русских танков, немцу докладывали панически настроенные гражданские лица или другие несведущие люди. То есть можно делить на десять. А можно и не делить, а наоборот умножать – фиг этих русских знает.

На штаб или крупные посёлки ещё не напали, однако о намерениях русских не скажут и они сами. Поэтому немецким танкам лучше постоять возле штаба до получения внятных донесений о численности и положении врага.

И я становлюсь мудрее. Теперь, когда узнаю, что где-то стоят немецкие танки, я сначала себя спрашиваю, могут ли они помешать выполнению боевой задачи. Если не могут, пусть стоят до конца войны – я ведь не кровожадный. Вечером первого дня дал условный сигнал переходить ко второй фазе операции…

Ну, в первой фазе неприятель должен ринуться ликвидировать прорыв, попасть в засаду, а мы соответственно его танки нейтрализовать. Но танки возле штаба ведь можно считать нейтрализованными!

Без страха отправились солдаты армии Быкова в прорыв небольшими отрядами десантом на танках. Они полностью захватят перекрёстки и уже освобождённые посёлки, а танки будут охранять грузовики, цистерны и реактивные миномёты или перейдут нам для восполнения убыли в технике. Но у нас пока всё получается без потерь.

А между тем сутки на войне это очень много! Представляете, сколько за одну зимнюю ночь сжигает дивизия керосину только для обогрева землянок! И она состоит из солдат, которые всегда хотят кушать. Денёк воины могут потерпеть, но стрелять они должны постоянно!

То есть склады неприятеля стремительно пустели. Мы же прямо с рассвета, мало того, что заблокировали дополнительные дороги, но и занялись самими складами.

Война такая штука, на фронт постоянно нужно доставлять много всякого, что ярко горит или громко взрывается. Рядом с неприятелем лучше не сваливать. И просто так нельзя складывать, без оборудованных складов никак – в подвозе случаются перебои, а воевать надо всегда. Складов устраивают очень много, чтоб разом всего не лишиться, и запас карман не тянет. Каждый склад маскируют и охраняют с пушками и пулемётами.

Для танков любой склад неприятеля лакомая и весьма трудная цель. Но нам-то любой и не нужен! Нам просто с неба дали координаты особенно активных антенн, а что это части РЭБ и расположены они под защитой складов – всего лишь мои предположения.

Я уверен, что считаю правильно, но суть совсем не в этом. Подъезжаем мы с тылу на пять километров с реактивными миномётами или на десять с самоходными орудиями, и устраиваем налёт. Вторичная детонация до неба подтверждает мои догадки.

Положение склада можно вычислить и по следам шин, но там же пушки 85-мм. Нафиг-нафиг, лучше расстрелять просто грузовик на дороге, а в склады и так перестанут ездить.

После заката заехали в простое русское село. Заправились из цистерн, пополнили боекомплект. С протокольными харями грузили в башни положенные коробки сухпая. Потом попарились в бане и поужинали домашним, как честные люди заплатили селянам трофейными марками. А я взял с собой на войну немного рублей. Спали по избам на кроватях.

Проснулись до рассвета, и начались третьи сутки трудного боевого похода. Противник чего-то ждал, но мы ждать не могли, тем более когда улучшилась погода. Встало солнышко, а небо такое ярко-голубое!

По следам на дорогах, или по логике определяли, что где-то тут или там склад, сообщали «лайтингу», и тот наводил бипланы. Они цель находили и становились корректировщиками, а мои танки прикрывали реактивные миномёты или самоходки.

Скучная в целом работа, немного развлекал противник по рации. Мне немцы ничего не говорили, ругались меж собой, радио-разведчик всё перехватывал и сообщал.

Одни грозно спрашивали, как идут дела, и когда уже немецкие танки разгромят этих негодных русских. Другие оправдывались, что негодных русских никак не удаётся обнаружить.

Это какие-то неправильные русские! Нормальные русские давно должны от немецких танков удрать или напасть, а эти делают вид, что никаких немецких танков нет.

Явное начальство строго спрашивало, что, может, и нет русских танков. Им в ответ жаловались, что кто-то погасил радиоразведку немецкой армии и радиосвязь со многими складами. Другие склады затаились в эфире, но по косвенным данным их продолжают истреблять.

В конце общения немцам удалось меня немного огорчить. Они договорились, что местным пришлют ещё пятьдесят «панцирей». Блин! А ведь только стала налаживаться спокойная жизнь!

После обеда местным приказали встречать танки. Те отрапортовали, что уже ждут. Наверное, затопили баньку, последние заначки тащат на стол, но из городка и носа не кажут.

И нет бы им подождать темноты, ночью воевать на танках глупо. Но с «лайтинга» ещё днём доложили, что захвачена на дороге групповая радио-контрастная цель. Пошли встречать сами, больше ж некому.

Я просто как нормальный танковый командир с авиаразведкой не мог допустить объединения вражеских сил. Напали на врага, как завещал товарищ Клаузевиц – двигаться порознь, бить сообща.