Вот кого мне сейчас действительно не хватало так это ее. Я все время вспоминала ее советы, словечки , которыми она разбавляла свою речь и примеряла к своим поступкам ее мнение. Вывод из этого можно было сделать только один, я почти забыла о том, какую роль она играет в моей жизни и поняла это только теперь, когда ее нет рядом. Она была тем самым воздухом которым дышишь , не замечая и задыхаешься без него, когда его нет. Анализируя события последних месяцев сейчас у меня было много времени для этого. Я осознавала что отдаляться от нее начала сама и задолго до последнего разговора , точнее ссоры и происходило это по моей вине. Я делала то, что никогда не стала бы делать раньше: скрывала от нее сначала свои чувства к орденоносцу, а потом свои взаимоотношения с Генри. Я не рассказала ей моем разговоре с Шаркаруном по поводу Ивана и даже теперь я не знаю, стала бы я говорить ей о событиях, которые по словам Кенжатая произойдут в Культе в скором времени. А ведь это ее тоже касается. И я почти уверена, что она никогда не простит мне того, что я знала о готовящемся нападении на Обитель и ничего ей не рассказала и никак не дала знать о том, что перемены в жизни Культа скажутся на судьбе каждой из лилиту.
Трудно признавать очевидное. Между нами однажды пробежала «черная кошка» и сохраняя видимость прежней искренней дружбы , я сама начала искать кого-то, ей на замену, кого-то кому смогу доверять больше. Это случилось в тот день, когда она флиртовала с продавцом дисков у меня на глазах, когда бросила мне в лицо сомнительное предположение, что он заинтересовался ею больше, чем мной и что я не равнодушна к нему. Она заставила меня сомневаться в себе. Заставила думать, что я схожу с ума от собственного воздержания и затаила на нее обиду да так глубоко затаила, что сама этого не заметила. Это летний день уже почти стерся у меня из памяти. Сейчас он казался мне одним из самых счастливых дней, когда моя жизнь еще не полетела в Тартар. С тех пор мой путь извилистый, скользкий и переполненный событиями привел меняв никуда. Но я все это время сохраняла в душе небольшую обиду на подругу как едва заметную занозу, которую не только вытащить, обнаружить в своем теле большая трудность.
Я уже давно не думала, что Сабрина претендует на моего избранника и даже не сомневалась в том, что если ко мне он испытывает странные несформировавшиеся чувства: смесь ненависти и страсти, от которой хочется лезть на стенку, то о ней вряд ли помнит. А если помнит не думаю , что к ней он относиться сердечней. В конце концов, она тоже лилиту. А он охотится на таких ,как мы, чтобы нас уничтожить. Но что-то заставляло меня не желать возвращаться мыслями в тот день и сохранить нашу женскую дружбу такой, какой она была до моей встречи с орденоносцем. Я противилась этому и сейчас. Я пыталась приучить себя к мысли, что смогу продолжить жить без нее. Поэтому уже всерьез задумывалась о том, какие документы мне придется собирать, какие вопросы решать и какие полномочия по ведению бизнеса ей передавать из тех что приходилось заниматься мне лично. чтобы полностью и безраздельно передать ей наш общий бизнес. Я собиралась выйти из дела. Да и по правде говоря, я уже всерьез начала готовиться к окончательному переезду из Балхаша
Я шла мимо ровно постриженной оградки из кустов дикой розы на километры тянущейся по обеим сторонам гравийной тропинки. Благоухало море розовых бутонов похожих на шиповник, но сами соцветия выглядели пышнее и мясистей. К этому аромату примешивался сонный влажный утренний туман рассеявшийся в воздухе прохладой. Так приятно было дышать полной грудью , заполняя легкие опьяняющим озоном. Боковая арка, свитая из вытянутых лоз, все-таки дикой розы, заманивала в темноту внезапного грота выросшего на пути внезапно. Оттуда тянуло затхлостью старого склепа и запахом прелой листвы. От самого начала куда-то вниз уводила каменная лестница осыпанная лепестками. Они то и гнили. Но делать нечего. Придется спуститься. Я вступила под арку. Стены из плотно обнявших друг друга кустов сросшихся как сиамские близнецы давили на сознание, вызывая в памяти картины давно просмотренных фильмов ужасов. Каменных плит за кустами я не вижу, но ощущение что они есть и незаметно сжимаются , чтобы меня раздавить присутствует все равно. К счастью коридор, ведущий вниз, к старой деревянной двери, совсем короткий. В темноте дверь выглядит так, словно находиться здесь уже давно. Но ноздри угадывают запах свежей древесины. Прикасаюсь к ней осторожно и правильно делаю, грубо обработанная доска так и норовит впиться в нежную кожу пальцев, чтобы обагриться кровью. Даже от легкого нажатия дверь поддается и без скрипа, без лязга петель распахивается внутрь нараспашку. В нос ударяет новый спектр ароматов: зелени, цветов, запах реки и горечь дыма от костров. Там наверху туманное утро. Здесь же царит сумрак полночной звездной синевы. Мне кажется вот - вот заиграет музыка. Что-то вроде композиции «На реке» из сериала « Мастер и Маргарита» и зашелестят мелодичные голоса русалок плещущихся в реке, да приветственные окрики ведьм слетевшихся в эту ночь на шабаш. Впрочем, я действительно слышу какие-то голоса. Идущие издалека, хотя мелодичными их назвать очень трудно. Голоса смешиваются в гул, в котором можно уловить так много: смех и звон бокалов, глухой звук ударных инструментов, равномерный и монотонный; глубокие вздохи и отчаянные стоны. Что-то происходило там, вдалеке. Пройдя всего лишь пару шагов я огляделась . Судьба занесла меня в незнакомые места и в данный момент я стояла на вершине холма. А у его подножия на берегу стремительно несущейся реки праздновали какое-то событие. Я должна была слышать треск и рев воды бегущей по каменистому дну, но не слышала из за шум производимого людьми или существами похожими на людей. снующих по берегу в непрекращающееся суете.
Вверх по холму навстречу мне медленно с усилием, будто пешие прогулки вовсе не его любимое занятие поднимался Орденоносец. Избегая поднять на меня глаза, он все свое внимание сосредоточил на шагах и разглядывал каждую травинку, на которую наступал. Сложилось впечатление, что встречать меня и скорее всего, сопровождать вниз, была не его идея. Я уже давно привыкла и сама удивилась, что уже успела, к его неприязни и теперь терпеливо ждала когда же он сообщит мне для чего он поднялся на холм и где я вообще нахожусь. Странно, но я до сих пор не знала его имени. Мы были тесно связаны странными чувствами друг к другу, мы находились по разным сторонам баррикады и должны были быть врагами, но при этом почти ничего друг о друге не знали, и нам еще ни разу не выпадало случая остаться наедине.От этой мысли я почувствовала как запылали щеки и сердце ухнуло вниз как ледяные санки, устремившиеся с ледяной горы. Вглядываясь в его лицо и переменчивость в его мимики, я как будто слышала о чем он думает и не сомневалась , что сказать мне он хочет очень и очень многое.
Одет он был снова не по – человечески. Так я для себя определила его наряд ,который был возможно для него повседневным во время охоты на таких как я. Это были не кожаные плащ и брюки. Но и не обычные джинсы с футболкой, в которых я видела его так часто возле магазина. На сей раз ,он облачился в просторные штаны из какого-то жесткого материала, изготовленного явно не на швейной фабрике. Они, вероятно, очень натирали ему ляжки и даже присущая его характеру деятельности привычка стойко переносить любые неудобства, не помогала переносить его равнодушно и скрывать недовольство на лице и гримасу боли. Грубая и плотная рубашка свободного покроя была когда-то цветной. Точнее говоря, густо коричневой, но со временем износилась и выцвела. Мне как-то сложно поверить, что он сам носил такое , да еще так долго. В дополнении к этим вещам он еще и нацепил кожаную жилетку старую и совершенно стертую, туго затянутую на поясе. А на бедре болтался настоящий меч то и дело хлопающий его при ходьбе.Меч едва выглядывал из ножен, и поэтому я не смогла бы определить его происхождение и старину , даже если бы захотела. Но даже по виду рукояти можно было понять, что он вполне настоящий и скорее всего, выкован в европейском стиле . Кто жемог подобрать ему такой старомодный , слишком не естественный для жителя города образ?
