Может, Майя права? Разве есть разница, какой высоты шпилька каблука и вырез декольте на платье, когда на пальце обручальное кольцо от любимого мужчины, все так же готового утешать тебя, потому что ты хоть и не права, но все же девочка. Его девочка.

Кажется, Динар давно меня так ласково не называл, хотя раньше очень часто акцентировал на этом “моя девочка”, “моя любимая”, “моя жизнь”. Это куда-то ушло. Иногда проскальзывает, но далеко не так часто, как прежде.

— Ой, простите, — нас неожиданно прерывают.

Динар выпускает меня из объятий, я быстро утираю рукавом слезы.

— Было открыто, я на собеседование.

Выглянув из-за широкой спины мужа, вижу высокую блондинку с идеальной укладкой и макияжем. Уверена, дверь в кабинет была закрыта, но для нее, видимо, не существует двери, которую нельзя открыть.

— Подожди за дверью, — строго чеканит Динар, отправляя блондинку восвояси.

— Вот так сразу на “ты”? — спрашиваю, как только за ней закрывается дверь.

— Мы виделись вчера на приеме. Она секретарша у моего партнера.

— Вот как…

Хочется спросить, так вот кто с тобой вчера провел половину вечера, но я прикусываю язык, зная, что это лишь подольет масла в огонь. Динар хотел пойти со мной, он звал меня, но я отказалась. У меня нет прав упрекать его в том, что к нему подошла секретарша его партнера. Даже если сегодня она пришла на собеседование. Интересно, почему? Ее вчера уволил за недостаточное внимание к боссу?

— А здесь она…

— Понятия не имею. Еще вчера работала на Романова.

Киваю. Вроде бы и верю, но что-то внутри все равно неприятно шкребется. Мне она не понравилась с первого взгляда. Теперь не нравится вдвойне. Хочется сказать мужу, чтобы не смел брать ее на работу, но я все же молчу. В самом начале отношений мы условились не лезть туда, в чем не разбираемся. Динар не указывает, кто будет няней наших детей и что мне готовить на ужин, а я в свою очередь знаю о его работе только то, что она приносит немалые деньги.

— Я вчера вспылил, Ясмин, — говорит муж, снова притягивая меня к себе. — Прости. Не стоило говорить все то, что я вчера на тебя вывалил.

— Не стоило, — соглашаюсь.

Бабушка учила принимать извинения от мужчины и ни в коем случае не давать ему понять, что он зря извиняется.

“Если мужчина говорит “прости” — соглашайся. Не смей говорить ему “Не за что” потому что в следующий раз он именно так и подумает, а затем и вовсе начнет вытирать об тебя ноги”.

Разумеется, я не во всем слушаюсь бабушкиных советов. Но я выходила замуж, будучи абсолютно несмышленой, так что многие из них помогали мне сохранить брак до сегодняшнего.

— Но и ты меня прости. Я должна была пойти. В следующий раз я пойду, обещаю.

Динар недовольно поджимает губы, потому что я говорю так не впервые и еще ни разу не сдержала обещание. Пересилить себя и пойти туда, где мне ни капли не интересно, сложно, но я все-таки это сделаю.

— Я пойду. Близнецы скоро устроят няне армагеддон, если меня не окажется дома.

— Хорошо.

Динар выходит из кабинета вместе со мной. Пришедшая девушка тут же подрывается на ноги с дивана, готовая заходить, но он снова ее игнорирует. Вместо этого разворачивает меня к себе и впивается поцелуем в губы. Глубоко, напористо, даже немного грубо. Я отвечаю, но совершенно обескураженно, потому что прежде мы не проявляли столь откровенных чувств при посторонних. Я не ханжа, но целоваться, когда в метре стоит незнакомка и нагло пялится — выше моих сил.

Хочется спросить у Динара, что на него нашло, но я лишь сглатываю и дарю мужу прощальную улыбку. У лифта останавливаюсь, поворачиваюсь в сторону двери, ведущей к мужу в кабинет. Вижу, как он пропускает внутрь пришедшую на собеседование девушку и до меня впервые доходит, что так сильно меня смущает.

Кажется, только сейчас понимаю, как высоко поднялся Динар. Даже девушка, пришедшая на собеседование и собравшаяся работать на моего мужа, выглядит лучше, чем я. У нее идеально ровная осанка, красиво уложенные волосы и профессиональный макияж, который она наверняка научилась делать самостоятельно. А еще одежда. Я не интересуюсь брендами, но заметила, что одета она отнюдь не в шмотки из рынка. И в руках она держала сумочку, стоимостью в несколько сотен евро.

Значит, Динар может себе позволить платить сотрудникам такие зарплаты, а я… я даже как-то не заметила. Для меня мы начали семь лет назад с простого. С небольшой арендованной комнаты, в которой был только надувной матрас. Со скорых бутербродов с чаем на завтрак и заваренной лапши быстрого приготовления на обед. Тогда у нас были только мы и практически не было денег. Динар только закончил университет и устроился на работу. Лишь с первой зарплаты мы смогли покупать фрукты даже зимой, а с третьей нам удалось снять нормальную квартиру и переехать.

Все стало еще лучше несколько лет назад, когда Динар сообщил, что открывает собственную фирму. Он пропадал на работе, сам все контролируя. Я часто злилась, нервничала, потому что хотела помощи с детьми, но когда муж сообщил, что купил квартиру, я сначала не поверила. Подумала, он шутит. А когда увидела квартиру, то не поверила еще раз, потому что она была слишком хорошей, чтобы действительно принадлежать нам.

Но даже тогда я не задумалась о том, сколько все это стоит. Я, словно оторванная от реальности бабочка, дезориентировано летала в темноте и только сейчас увидела свет. Яркий, заметный издалека, но обжигающий. Кажется, что подойду чуть ближе и обожгусь, потому что я не привыкла к такой жизни. Не привыкла к раскрепощенности и богатству, к сумочкам за пару тысяч евро и украшениям стоимостью с квартиру. Для меня это вновинку, а для Динара в порядке вещей и мне кажется, что это понимают все вокруг, кроме меня.

Я привыкла к тому, что мой муж — обычный парень. Тот самый не имеющий за душой ничего, кроме амбиций. Тот единственный, в которого я влюбилась и ради кого готова на все. Но все изменилось. Динар теперь — важный бизнесмен, а мне нужно соответствовать. Обещаю себе обязательно взяться за все после родов. Найду стилиста, пройду курсы визажа и стану посещать с мужем на приемы. Все будут сворачивать головы, глядя мне в спину.

В приподнятом настроении сажусь в такси и еду домой, надеясь, что Динар не возьмет на работу эту девушку. Пока не знаю чем, но она жутко мне не понравилась.

— Тебе бы поспать, — причитает медсестра, что пришла меня проведать.

— Выгляжу ужасно, да?

— Выглядишь, как и все женщины после родов. После такого стресса любая будет той еще красоткой. Знаешь, даже те, кто идут рожать с красивым макияжем и профессиональной командой фотографов в конце выглядят так, будто по ним проехался камаз.

— Кто-то красится, чтобы родить? — ошарашенно спрашиваю.

— А то как же! У нас тут больница недешевая и услуги предоставляются разного рода. Стилист, визажист — любой каприз.

Интересно, помогает ли это женщинам быть любимыми их мужьями? Неужели накрасившись на роды, чтобы быть в первую очередь красивой в столь сложный период, можно быть уверенной, что от тебя не уйдут к другой? К секретарше, как в моем случае.

— Вы бы простили измену? — спрашиваю тихо.

Кажется, что и вовсе не слышно, но женщина слышит, присаживается на край кровати и покрывает мою руку своей, словно успокаивая.

— Скажем так, я закрыла глаза, но простить так и не смогла.

— Мужу?

— А кому же еще? — хмыкает. — Он гульнул, я узнала. Собрала ему чемодан, выставила, а когда он вернулся, смалодушничала и пустила назад.

— И что же? Вы все еще вместе?

— А куда нам деваться? Мне уже не тридцать, в пятьдесят три жизнь впереди не ждет, а он какой-никакой родной человек, да и любовь давно ушла. Теперь у нас так… встретить бы вместе старость. А что спрашиваешь? Неужели и тебе…

Она прикусывает язык, а я губу, чтобы не заплакать, но слезы все равно стекают. Я гордо задирала голову вверх, стараясь держаться, а теперь раскисаю перед незнакомым человеком, как тряпка.