— Ладно, значит, он не полный придурок. Мы простим его за все, что он сделал?

— Конечно, нет. — Решительно говорю я. А потом, уже менее решительно, добавляю: — Но это сложно.

Она задумывается, а потом кивает.

— Ты думаешь, что парень, которому ты нравишься, будет обращаться с тобой как с дерьмом? Милая, сколько в нашем районе было девушек, которые в итоге пострадали, думая так?

Моя грудь вздымается от боли.

— Ты права. Я знаю, что ты права. Дело в том, что.... что я должна его ненавидеть. И я ненавидела. Вначале я хотела, чтобы он умер мучительной смертью, но теперь...

— Теперь ты влюбилась в него?

— Абсолютно нет.

— Хорошо. — Она проводит рукой по моей спине. — Забудь о Датче. Он может быть горячим и богатым... и великолепным, и талантливым... и...

— А ты не можешь? — Я хмуро смотрю на нее.

— Но, — улыбается она, — тебе не нужен парень, который мечется между горячим и холодным. Кроме того, надеяться на то, что Датч выберет тебя из всех гаремов девушек, которые бросаются на него, — это просто выдавать желаемое за действительное. Ты заслуживаешь парня, который более приземлен. Того, за кем бегают всего одна-две девушки, а не целая орава.

— Интересный образ мышления.

— Так давай поговорим о Хантере. — Бриз ухмыляется.

Я стону. — Бриз, ты можешь перестать вдалбливать мне про Хантера?

— Разве не ясно, что я уже в команде Хантера?

— Я с ним почти не разговаривала. И он на несколько лет старше меня.

— Возраст — это всего лишь цифра, милая. И ты недолго останешься несовершеннолетней.

— Да, но...

— Я точно знаю, что он хочет говорить с тобой чаще. — Она показывает на мой телефон. — Разве ты не говорила, что он залез в твои DM?

— Все, что он сказал, это «привет».

— Точно! Это, по сути, признание в любви.

Я закатываю глаза. — Теперь ты просто смешна.

— Я говорю, забудь о Датче и переходи к Хантеру. Этот человек дал тебе грушу для битья. — Она пихает его рукой. — Грушу для битья. Если это не материал для бойфренда, то я не знаю, что это.

— Ты права.

— Так что ты собираешься делать? — Спрашивает она.

— Что?

— О Хантере?

— Я не знаю.

— Напиши ему ответ. — Говорит она, задевая меня.

— Ой! Ой! Я ранена. — Кричу я.

— Ооо. Прости. — Она успокаивает мою руку.

Я тяжело вздыхаю.

— Может, я подумаю о том, чтобы написать ему ответное сообщение. Просто чтобы быть дружелюбной.

Бриз целует меня. — Молодец.

Я улыбаюсь, пока она возится с моими подушками, а потом включает фильм. Но мои мысли заняты не романом. А о некоем белокуром гитаристе, склонном к хмурым лицам и татуировкам.

Я знаю, что Бриз права, когда говорит, что с Датчем слишком сложно иметь дело. И я знаю, что мне стоит прислушаться к ее совету. Мама не в одночасье превратилась в яростную наркоманку-нарцисса. Она начала с того, что влюбилась не в того парня и не в то время.

Но бывают моменты, когда Датч не кажется неправильным парнем. Особенно когда он дурачится со своими братьями или очаровывает старушек в кафетерии.

Я думаю о том дне, когда он встал между мной и качком в кафетерии. О том дне на танцах, когда я смогла веселиться на сцене в окружении целого класса первокурсников только потому, что он был рядом со мной.

Более того, я видела проблески его настоящего, когда он был с моей второй половинкой.

После всего, что произошло, я не могу отрицать, что между нами есть что-то опасно изменчивое.

Особенно когда я в костюме и чувствую, что он заинтересован во мне.

Будь то я сама или кто-то другой, Датч — тот, к кому я постоянно возвращаюсь. И независимо от того, хочет он это признать или нет, какая-то его часть тоже постоянно возвращается ко мне.

Однажды, когда мы столкнемся, это уничтожит нас обоих.

И что пугает меня до чертиков, так это то, что я не думаю, что кто-то из нас сможет это остановить.

После фильма Бриз уходит. Провожая ее, я замечаю письмо в нашем почтовом ящике.

У меня разбегаются глаза, когда я беру его в руки и читаю.

Задолженность по ипотечным платежам?

Я моргаю и моргаю, ожидая, что слова изменятся.

Но они не меняются.

Уверенная, что это какая-то ошибка, я звоню в банк, чтобы уточнить.

— Здесь сказано, что мисс Моника Купер сама сняла деньги. — Говорит бойкая сотрудница банка.

По моему позвоночнику пробегает холодок. Я впиваюсь пальцами в мобильный телефон.

— Что-нибудь еще? — Щебечет она.

— Нет. Больше ничего.

Я опускаюсь на диван, голова кружится. Чувство ужаса скользит по моей спине.

Не паникуй, Каденс.

Прежде всего. Мне нужно найти способ расплатиться с банком. Если нет, мы с Виолой можем остаться без крова. Рик согласился подписать бумаги об опекунстве только из-за последней просьбы мамы, но он не возьмет нас к себе. В Бриз не хватит места для нас обеих.

Я ни за что не позволю сестре спать на улице. Сбросив одеяло, я накидываю джинсы, кроссовки и футболку и появляюсь в закусочной. Там так много народу, что менеджер разрешает мне отработать смену, если я не снимаю маску.

Позже вечером мне звонят из зала и приглашают на импровизированное мероприятие.

— Это через час. Как думаешь, успеешь?

— Да, я сейчас приду.

Виола возвращается домой, когда я уже собираюсь уходить.

Она бросает взгляд на мой наряд и хмурится.

— Почему ты надела парик? Ты сама себя накрасила?

— Да. Выглядит нормально?

— Наверное. — Она хмурится. — Ты собираешься выступать?

Я избегаю ее вопроса.

— На плите стоит бургер из закусочной. Тебе нужно только разогреть его в микроволновке. — Я запрыгиваю на одну ногу и застегиваю ботинки. — Убедись, что ты сделала домашнее задание, прежде чем играть в телефоне.

Виола берет меня за руку. Ее большие карие глаза заглядывают в мои.

— Каденс, ты больна.

— Спасибо, сестренка. — Сухо говорю я.

Она хмурится. — Я имела в виду физически больна. Тебе сейчас не стоит никуда идти.

— У меня нет на это времени, Вай. Мне нужно уйти.

— Нет. — Она обхватывает меня пальцами.

— Вай, отпусти.

— Ты до смерти измотаешь себя, если будешь продолжать в том же духе.

Ее настойчивость — это спичка на пороховой бочке моего стресса. После того как меня столкнули в бассейн, я чуть не утонула, а теперь еще и поняла, что нас собираются выселить, я срываюсь.

— Разве ты не видишь, что я делаю это, чтобы позаботиться о нас! — Кричу я.

В ее ясных карих глазах плещется обида.

Я тут же жалею, что набросился на нее. Мои плечи опускаются. Я вытираю лоб рукой.

— Вай, прости меня. Я не должен был кричать. Просто... у меня много дел.

— Ты думаешь, я не знаю, как тяжело ты работаешь? Думаешь, я не благодарна? — Она вскрикнула. — Я просто беспокоюсь о тебе. Ты можешь сделать очень многое, Кейди. В конце концов, ты сломаешься, а я не смогу этого пережить.

— Нет, сможешь. Ты сильнее, чем думаешь, Вай.

— Нет, не сильнее. — Настаивает она. — Мама ушла, и если ты тоже уйдешь, я останусь совсем одна. Я развалюсь без тебя.

Мое сердце болезненно сжимается. Я думаю о письме по почте и о звонке в банк. Сейчас так много поставлено на карту. Я не могу позволить ее слезам поколебать меня.

— Вай, — тяжело сглотнув, говорю я, — мне уже гораздо лучше. Ты не должна волноваться.

— Доктор сказал, что тебе нужно отдохнуть три дня. Еще не прошло и трех дней, Кейди. Если ты выйдешь на улицу и упадешь в обморок или еще что-нибудь ради нескольких баксов...

— Я не упаду в обморок. Мне действительно нужна эта работа, и мне действительно нужно идти, хорошо?

Она снова втягивает слезы и кивает.

Я уже на полпути к двери, когда оборачиваюсь. — А Вай?

— А?

— Плотно закрой за мной дверь. Никому не открывай.

— Зачем ты мне это говоришь. Я не ребенок. — Хмыкает она.

Я думаю о письме из банка. — Никому не открывай, хорошо?