Я качаю головой и вздыхаю.

— Я не могу.

Как только он заключает меня в объятия, раздается еще один стук в дверь.

Киллиан встает и открывает Арминдо и пожилой женщине, которая приносит еду и воду.

Я определенно не голодна.

Киллиан закрывает дверь, затем кричит:

— Еда здесь.

Из комнаты никто не отвечает. Киллиан приносит мне тарелку и бутылку воды, прежде чем взять свою.

Я смотрю на тушеное мясо, и от этого у меня сводит желудок. Наклоняясь вперед, я ставлю тарелку на журнальный столик, а затем открываю бутылку и выпиваю половину воды. Это охлаждает мое ноющее горло.

Дверь спальни открывается, и выходит Дэмиен, одетый в черные брюки-карго и рубашку, плотно облегающую его мускулистую грудь.

Он что-то бормочет Карсону, прежде чем выпустить его, а затем берет последнюю тарелку с едой и водой. Когда он садится напротив нас, он опускает глаза в свою тарелку.

— Что сказал Карсон? – тихо спрашиваю я, не имея сил ни на что громче.

— Ничего интересного для тебя, – бормочет Дэмиен, прежде чем отпить немного воды.

Незнакомое ощущение пронизывает меня насквозь. Я не хочу, чтобы Дэмиен был здесь, если он не хочет выполнять эту работу, но я знаю, что умру без него. Такое чувство, что я застряла между молотом и наковальней, и они угрожают раздавить меня.

Встав, я иду в ванную, и когда закрываю за собой дверь, я замираю и тупо смотрю на кафель.

Папа мертв.

Шон мертв.

Они ушли, вот так просто.

Горе сжимает мое сердце мертвой хваткой, и, подняв руки, я прикрываю рот, чтобы приглушить учащенное дыхание.

Я пытаюсь, но не могу сдержать слез.

_______________________________________________

Дэмиен

Я наблюдаю, как Уинтер обхватывает себя руками, пытаясь придать немного тепла своим тонким рукам.

Встав, я иду в комнату и беру свою сумку с одеждой, которую принес Карсон. Я несу ее в гостиную и достаю свитер. Я бросаю его Уинтер, затем открываю портфель с деньгами и кладу его в свою сумку.

— Мы уходим? – спрашивает Киллиан, поднимаясь на ноги. Он потягивается, затем пристально смотрит на меня.

— Да. – Я достаю "Glock" из другого портфеля и протягиваю ему. Взяв "Heckler and Koch", я протягиваю его Уинтер.

— Спасибо, – бормочет она, вставая, чтобы засунуть его за пояс брюк на спине. Мой свитер слишком велик для нее, и от вида того, что на ней моя одежда, мое тело согревается изнутри.

Я прикрепляю "КА-BAR" к поясу, беру Browning и пистолет с глушителем для себя. Дополнительные патроны укладываю в сумку.

— Пошли, – бормочу я, направляясь к двери. Уинтер держится за моей спиной, а Киллиан за ней, пока мы спускаемся на первый этаж.

Арминдо поднимает взгляд от того места, где он сидит за столом.

— Готовы?

— Да.

Он протягивает мне связку ключей, три паспорта и другие документы, удостоверяющие личность.

— Я избавился от джипа. Внедорожник, которым вы будете пользоваться, припаркован сзади. На пассажирской двери есть дополнительный отсек.

— Спасибо, – бормочу я, забирая у него ключи и документы.

Мы следуем за Арминдо по ряду коридоров, пока не достигаем задней двери. Он открывает и проверяет, чисто ли там, затем отступает в сторону, чтобы мы могли выйти.

— Спасибо, – шепчет Уинтер, когда мы выходим из здания.

Протягивая руку за спину, я беру ее за руку и притягиваю прямо к себе.

— Оставайся рядом со мной все время. Я не хочу искать тебя, когда на нас нападут, – ворчу я, пока мы идем к внедорожнику.

Киллиан открывает заднюю дверь, и это заставляет меня сказать:

— Ты за рулем. Мне нужны обе мои руки свободными.

— Хорошо. – Он берет у меня ключи и открывает водительскую дверь.

Я забираюсь рядом с Уинтер и ставлю сумку между нами.

Только когда Киллиан заводит двигатель, я говорю:

— Шаффхаузен. Оттуда мы отправимся в аэропорт Аугсбурга.

— Понял, – бормочет Киллиан, отъезжая от тротуара.

На улицах тихо, и это хорошо. Я проверяю паспорта и вручаю Уинтер ее документ.

Она кладет его к себе на колени, затем смотрит на меня, и наши взгляды встречаются.

Я вижу вопросы в ее взгляде, и, зная, что мы должны поговорить о будущем, я бормочу:

— Расскажи мне об острове. Планировка. Безопасность. Все.

— Площадь в семьсот акров, – начинает она. – Землю покрывает березово- сосновый лес. У нас есть камеры слежения и детекторы движения, установленные по всей территории. Также есть четыре причала, вертолетная площадка и посадочная полоса с подвесом для небольшого джета или вертолета.

Когда она сглатывает, мой взгляд опускается к ее горлу, прежде чем снова встретиться с ее глазами.

Когда разразился настоящий ад, мое влечение к ней отошло на второй план, но, когда Киллиан увозит нас из Швейцарии, я начинаю понимать, что Уинтер под моей защитой. У меня с ней есть двенадцать месяцев.

— Там есть бассейн, покрытый камуфляжной сеткой, и достаточно жилья для небольшой армии. Мы также оснащены нашими собственными спутниковыми тарелками.

Я киваю, запоминая информацию.

— Сколько охранников?

— Двадцать три, – отвечает Киллиан. – Все обучены мной.

— Хорошо, – бормочу я, в то время я отворачиваюсь от Уинтер, чтобы осмотреть наше окружение.

Недалеко от Цюриха Уинтер спрашивает:

— Сможет ли Алексей набрать больше людей?

— Да.

— Мы встречаемся с ним и Дмитрием сегодня? – снова спрашивает она.

— Да.

— Спасибо, – шепчет она, и искренний тон в ее голосе заставляет мои глаза посмотреть на нее.

Мне не хватает искры огня в ее взгляде, но я понимаю, что она перенесла адский удар из-за потери своей семьи.

Когда мы проезжаем через Цюрих, я говорю:

— Нам нужно спрятать оружие. Если они остановят нас на границе, нам крышка. Найди подземную парковку.

Несколько минут спустя Киллиан загоняет внедорожник на подземную парковку. Как только он паркует машину, я протягиваю руку Уинтер.

— Пистолет.

Она отдает его мне, и я выхожу. Открывая пассажирскую дверь, я отодвигаю панель и облегченно выдыхаю, когда появляется свободный отсек. Я также забираю пистолет у Киллиана, и ему приходится помочь мне снова надеть панель.

— А как насчет ножей? – спрашивает Уинтер.

— Под запасным колесом, – говорит Киллиан.

Кивнув, мы отходим подальше, когда я бормочу:

— Принеси KА-BARS из моей сумки, принцесса.

Когда она присоединяется к нам, на ее губах появляется легкая улыбка.

Ей нравится, когда я называю ее принцессой?

Сначала это было пренебрежительной кличкой, но с тех пор она мне приелась.

Киллиан приподнимает коврик, и мы засовываем ножи под колесо.

— Надеюсь, нас не будут обыскивать, – бормочет он, когда мы закрываемся.

Мы забираемся обратно в машину, и затем Киллиан направляет нас в Шаффхаузен.

Когда мы приближаемся к посту пограничного контроля, на дороге появляется несколько машин, что дает нам больше шансов на то, что нас не остановят и не обыщут.

Уинтер складывает руки на коленях и прикусывает нижнюю губу.

— Не нервничай, – шепчу я ей.

Когда я вижу пограничную охрану, мои глаза остаются прикованными к этому человеку. Мое дыхание замедляется, а мышцы напрягаются. Когда мы оказываемся в поле его зрения, я тянусь к руке Уинтер.

Ее взгляд скользит по мне, а затем опускается на мою руку, накрывающую ее.

— Улыбнись. Ты выглядишь так, словно у тебя вот-вот случится приступ паники, – говорю я, и на моих собственных губах появляется улыбка.

Мгновенно ее рот приподнимается, и это как раз вовремя.

Мы выглядим нормально.

Я не свожу с нее глаз, пока мы проезжаем границу, и Киллиан облегченно вздыхает, когда нас не останавливают. Я убираю свою руку от руки Уинтер и осматриваю окрестности, пока мы въезжаем в Германию.

Одно препятствие устранено. Но со множеством еще придется справиться.