Она готовила?

Может, ждала его?

Ладно, я не думаю, что она знала о его приходе. Не буду врать — мне бы хотелось верить, что она сделала это специально для их встречи, но это было не так. Она как будто вообще не подозревала о его приходе. Не в этот по-весеннему чудесный день, не в этот час.

Дверь открылась: затылок Малфоя оказался на фоне слегка растрепанной Гермионы. Кот мгновенно оказался рядом с ней: терся у ног, обвивая хвостом лодыжку и голень. Я почти увидела тонкий дымок аромата, исходившего из четырнадцатого дома — на кухне явно шла бурная работа. Никогда до этого не видела, чтобы Гермиона что-то готовила.

Мое предположение: у них был выходной, первый за долгое время, но Малфой почему-то все равно пришел. Грейнджер нахмурилась: она явно думала, что его заставило появиться что-то срочное и очень важное, может быть, даже опасное. Но она не торопилась его пускать: рукой держалась за дверь, застыв на пороге, и что-то спрашивала. Из-за мутных разводов на окне я не могла различить, что она говорила, как бы ни старалась.

Малфой, кажется, тоже не ожидал встречи, как будто только в момент, когда перед ним распахнулась дверь, понял, куда и к кому пришел. Не знаю, почему мне казалось так. Может, об этом говорила напряженно прямая спина и расправленные плечи, руки, сложенные на груди, или носок ботинка, отбивавший непонятный ритм.

Дождь продолжал весело барабанить по козырьку, который скрывал Драко и Гермиону. Я приникла к окну и старалась понять хоть слово, но, кажется, старания Энди прошли даром. Губы Гермионы двигались слишком неразборчиво, а лица Драко и видно-то не было.

Мои попытки оказались напрасными.

Сцена переменилась: вот Гермиона убрала руку, слегка подтолкнув дверь и открывая ее шире, сделала шаг назад и впустила Малфоя, кивнув тому головой.

Я улыбнулась.

Спустя шестнадцать секунд Грейнджер уже была на кухне, вновь заняв место у плиты. Еще через полторы минуты туда же зашел Драко. Сухой, абсолютно сухой! Полотенце, фен? Я почти было позавидовала, что его волосы сохли так быстро.

Он пересек кухню и удивленно и слегка насмешливо — куда же без этого? — оглядел Гермиону в ее милом цветастом фартуке и ярко-красных тапочках на босу ногу.

Она проигнорировала его взгляд, скупо кивнув в сторону стула, и поджала губы. Малфой занял места у окна спиной ко мне — сплошное разочарование! — и принялся играть с палочкой, подбрасывая ее в руке, как будто даже напоказ. Я пожала плечами — в любом случае за эти почти три года я так и не поняла, что означала эта ветка и почему Драко постоянно таскал ее с собой. Может, это какой-то символ, метка, что-то вроде отличительного знака, по которому узнают своих. Ведь и у Гермионы была похожая.

Крышка кастрюли на плите подпрыгнула, выпуская клубы пара, и Малфой приподнялся, смотря в сторону плиты, и даже отложил палочку. Гермиона раздраженно рявкнула на него через плечо, — видимо, он спросил что-то очень и очень глупое — а потом крутанула рычажок, выключив газ, и слила воду.

Обед был почти готов.

Спустя десять минут, оказавшиеся невыносимыми для Гермионы, — Драко постоянно отвлекал ее вопросами, мешался, заглядывая за плечо, дергал за фартук и снова отпускал комментарии, — она наконец посадила его за стол и вручила бутылку с ярко-оранжевой жидкостью, этакий вырви глаз, на которой были изображены симпатичные маленькие тыковки. В супермаркетах я таких точно не видела.

Малфой одним точным движением открыл бутылку и разлил напиток по стаканам, наклонившись над столом, затем вернулся на место — и я наконец смогла полностью разглядеть его лицо.

И губы! Губы!

— Если бы знал — принес эльфийского вина, — медленно, протяжно произнес Драко, склонив голову к плечу и наблюдая за суетливой Гермионой, которая заканчивала последние приготовления.

Я нахмурилась — вряд ли мне удалось правильно разобрать предпоследнее слово. Не думаю, что кто-либо вообще слышал об «эльфийском» вине.

Чушь.

Я почувствовала легкий укол разочарования. Мои новоявленные способности меня подвели.

Гермиона почему-то весело рассмеялась, слегка отклонив назад голову, а еще через мгновение наконец сняла фартук и села напротив Драко.

***

Каштан во дворе четырнадцатого дома к маю преобразился: широко раскинул ветви, набрался цвета, окреп и высился теперь над окружающими хилыми деревцами, зацвел: бело-коричневые язычки выглядывали из розовой серединки цветов, ветки прогибались под тяжестью зеленых колючих плодов.

Тем утром поднялся ветер: волновал деревья, играл с занавесками в приоткрытых окнах, гулко врывался в комнаты и радостно встречался на улице с прохожими, одувая их теплой волной воздуха. Кот Гермионы скакал по двору за солнечными зайчиками, которые прыгали туда-сюда, повинуясь движению раскачивающихся створок окна.

Драко и Гермиона сидели в тени под каштаном. Косой луч солнца то и дело высвечивал их лица, пробегая по лбу, щеке, подбородку, груди и вновь бросаясь выше, и заставлял морщить нос и недовольно жмурить глаза.

Я расслабленно улыбалась, глядя на них.

Они привалились спиной к теплому стволу каштана. В руках, как можно было ожидать, книжки: два тяжеленных на вид справочника, которыми они изредка обменивались.

Гермиона удерживала книгу двумя руками, любовно поглаживая страницы. Ее юбка слегка задралась, приоткрыв острые коленки с небольшим синяком на левой и длинной царапиной на правой.

Малфой сидел, небрежно закинув руку за голову, согнув одну ногу, и неотрывно водил глазами по строчкам.

Не поверите — так и провели часа три, даже не изменяя положения.

Но потом что-то или кто-то все-таки стукнуло их, привело в голову чудесную мысль, озарило великой идеей!

Гермиона потянулась, размяла шею и плечи, отложила книгу, заложив нужную страницу, и поднялась на ноги.

Я была недовольна — в густой траве, где осталась книга, и названия-то не разглядеть.

Я перевела взгляд на Малфоя. Он дочитал до конца строчки, предложения, абзаца или страницы и встал следом. Тут мне повезло — он захлопнул свою книгу и подержал пару секунд в руках, так что я успела выхватить главное слово. Но оно разочаровало меня.

«Крестражи».

И снова я без понятия, что бы оно могло означать. Но это наверняка что-то важное, раз написаны такие книги, и Малфой с Грейнджер уделяют столько времени их прочтению.

Впрочем, я быстро забыла об этом и вновь обратила внимание на Драко. Только сейчас я заметила, что он выглядел совсем не так, как обычно.

Он был слишком спокоен — не равнодушен, а скорее умиротворен. Стоял, засунув руки в карманы и перекатываясь с носка на пятку, и переговаривался с Гермионой. Я еще раз осмотрела его, стараясь понять, что именно смущало меня во всем его виде: темные брюки, как и обычно, слегка растрепанные волосы, смятый воротник белоснежной рубашки и небрежно закатанные до локтей рукава. Я поняла, что впервые видела предплечья Драко.

Странное наблюдение.

Но тут меня словно приложило головой.

Я поняла!

На фоне бледной кожи и светлой ткани рубашки на левом предплечье особенно отчетливо выступал рисунок.

Я не верила своим глазам. У Драко Малфоя татуировка?!

Да быть не может — он же не такой.

Я прикусила язык — мысленно, ведь я подумала так, а не произнесла вслух, — я ведь совсем не знала этого самого Драко Малфоя. Почему бы и нет? Может, у него и пирсинг есть. В каких-нибудь местах, недоступных моему глазу.

Пока я неверяще терла глаза, стараясь уложить в своей голове эту новую информацию, Гермиона махнула Малфою и вошла в дом. Я мельком взглянула на нее — она прошла на кухню и принялась рыться в каких-то ящиках — и перевела взгляд на руку Драко.

Это был череп. По крайней мере, больше всего походило именно на череп, изо рта которого выползала змея.

Устрашающе. Даже жутко.

Я постаралась прислушаться к себе и понять, как я воспринимала подобное. Такая татуировка явно не подходила тому Драко, которого я наблюдала изо дня в день на протяжении трех лет. И это значило одно из двух: либо я совсем не знала Малфоя, либо мне было не дано понять смысл рисунка.