Спустя считанные секунды мне открылись несколько парящих в воздухе бумажных листов и одна баночка с чернилами. Я разглядела ноги, бедра и локти Драко и Гермионы — руки были согнуты, как будто они оба удерживали что-то в ладонях.
Еще бы немного. Совсем чуть-чуть.
Я бы увидела, что именно!
— Оппуньо!
Стайка птичек над головой Гермионы метнулась в сторону Драко. Маленькие комочки быстро и точно атаковали его — Малфой взвизгнул, вскинув руки и прикрывая лицо.
Я крепко зажмурилась и нечаянно отпустила доску. Раздался стук, крик, треск, вой и снова стук. Мне даже не было ясно, причиной каких звуков явилась я.
Отец выбежал из гаража, и я мигом вскочила на ноги, стараясь привести себя в порядок и одновременно не подать виду, что была как-либо причастна к произошедшему. Он подозрительно оглядел меня, мотнул головой и позвал на помощь. Я дружелюбно улыбнулась, широко и неестественно растянув уголки губ.
Заходя в гараж, я все-таки обернулась — не могла не сделать этого.
Шторы опали. В воздухе не висело ни одного предмета, по крайней мере, я больше ничего не видела. Птичек как не бывало.
Только Драко, Гермиона да кот, перебравшийся на подоконник.
Я недовольно покачала головой, протерла глаза и последовала за папой.
Уже изнутри я услышала, что в четырнадцатом доме смеются.
***
Десять дней спустя.
Малфой задумчиво отвел покрасневшие от напряжения глаза от бумаг, бездумно уставившись в пространство, и в этот момент котенок энергично перепрыгнул с подлокотника кресла на стол, перекувырнувшись через голову и опрокинув подставку для карандашей. Гермиона испуганно вскинула голову и благодарно кивнула Драко, когда увидела, что тот поймал за шкирку неудачливого путешественника.
***
В День всех святых даже на нашей улице нашлось множество детей, готовых принарядиться и пойти клянчить конфеты.
Когда я оказывалась рядом, замечала, что четырнадцатый дом тоже посещают призраки, ведьмы, скелеты и супергерои. Грейнджер даже вырезала парочку тыкв — одну из них мгновенно оприходовал рыжий, подросший кот. Хорошо, что он успел, пока не были зажжены свечи.
Малфой, кстати, был тем вечером у Гермионы. Я даже впервые заподозрила, что он иностранец. На его лице показывалось такое неподдельное удивление всякий раз, когда Гермиона приоткрывала дверь и, выслушав традиционное «кошелек или жизнь?», отсыпала детям конфет, что мне становилось смешно.
Как и самой Гермионе.
Она веселилась, поддевая его. Малфой морщился, а затем на некоторое время даже перестал выходить из гостиной, погрузившись с головой в работу.
Длилось это ровно до того момента, когда Гермиона заставила его взять в руки пакет со сладостями и с радушной улыбкой распахнуть дверь перед симпатичной феей и пухлым дровосеком, которые совсем не выглядели устрашающе.
Энди, к слову, тоже предлагал зайти в четырнадцатый — я отказала.
Энди — мой одноклассник.
Мы друзья.
Он милый, веселый и любезный. Многие восьмиклассницы завидуют мне из-за нашего тесного общения, но я лишь пожимаю плечами, слыша все их завистливые замечания и ревнивые придирки.
Мы иногда гуляем, вместе сидим на обеде, много смеемся и много разговариваем, а на Хэллоуин он стал тем, кто вытащил меня из дома — но нам ведь по тринадцать, о чем речь?
Мы друзья, хотя Энди просто замечательный.
А еще, что очень важно, он не похож ни на Драко, ни на Гермиону — когда я с ним, я почти забываю о них.
Почти.
***
В начале второй недели ноября солнце еще пригревало, и свет разливался по всему ярко-голубому небу. Выглянув в окно, я была вынуждена прикрыть глаза из-за слепящего солнца, а, попривыкнув, заметила, как Грейнджер медленно ковыляла по улице, согнувшись под тяжестью большой коробки, которую она тащила в руках.
Малфой нагнал ее у пятого дома.
— «Левиоса», — услышала я из приоткрытого окна, — а не «Левиоса». Или простенькое «Акцио». Неужто магглы так плохо влияют на тебя?
Гермиона громко шикнула на него и неловко махнула рукой, заставляя замолчать или хотя бы говорить тише. Я раздраженно закатила глаза — как будто кто-то мог понять смысл сказанного.
Малфой ухмыльнулся и, протянув руки, забрал у Гермионы ее ношу — она поблагодарила, и они вместе двинулись к дому.
— И все-таки что это? — полюбопытствовал он, когда они проходили мимо моего дома.
— К…точка, — смутившись, выдавила Гермиона.
— Что? — нахмурился Драко.
— Когтеточка, — чуть громче произнесла Грейнджер и сокрушенно покачала головой: — Он совсем меня замучил. Сам видел: диван, кресла, пуфики — всё в клочья.
— А «Репаро» уже не в ходу? А говорят — могущественная волше…
— Малфой! — возмущенно прикрикнула Гермиона, и они вместе скрылись в доме.
***
К декабрю я с удовлетворением признала, что пререкания между Малфоем и Грейнджер сошли на нет — серьезные, я имею в виду. Они все еще переругивались, поддразнивали друг друга, иногда Драко смотрел на Гермиону почти презрительно, а она, бывало, не пускала его дальше кухни, но в общем и целом их отношения явно перешли на новый уровень.
Это было сотрудничество.
И хотя я не могла понять или вспомнить, кем приходились они друг другу в самом начале, больше двух лет назад, теперь я мысленно называла их приятелями.
Ну, или хотя бы партнерами.
***
Оставалась неделя или две до Рождества, а я уже знала, что Гермиона снова исчезнет.
Я сидела, облокотившись на подоконник и подперев щеку рукой, и смотрела, как Драко в гостиной четырнадцатого дома приподнялся с пола, неловко отряхнулся, разгладил складки на брюках и повернулся к Гермионе.
В такие моменты я всегда замирала, чувствуя беспокойство и даже страх, что он собирается не просто махнуть рукой и уйти, но попрощаться.
И больше никогда не показываться на нашей улице.
Но чаще всего он просто выходил из четырнадцатого, медленно проходил мимо моего дома, заворачивая за угол, а после возвращался через день, через два — да хоть через месяц, главное, что возвращался. Бывали и другие случаи, когда он просто скрывался в коридоре, покидая гостиную, но не покидая дома, — тогда я стыдилась своего волнения, упрекая себя в излишней нервозности.
Кот, устроившийся на диване невдалеке от Драко, вскинул голову. Гермиона потянулась, качнувшись на стуле, и обернулась. Она улыбнулась Малфою — думаю, это вышло непроизвольно. Он развел руками, что-то говоря ей.
«Прощаясь, прощаясь, прощаясь», — билось в моей голове.
Она кивнула, нахмурилась, снова кивнула, прикусила кончик карандаша и отвлеклась от Малфоя, приподняв палец, словно призывая того замолчать. Грейнджер быстро наклонилась к столу, черкнула что-то на листке и заговорила сама.
Я вновь посмотрела на Драко.
Он развернулся ко мне полубоком, и я видела, что настала его очередь кивать.
Чуть напряженный наклон головы, кивок, еще один, еще…
Внезапно он перебил ее и покачал головой. Не споря — просто останавливая. Гермиона замолкла, встретившись глазами с Малфоем, и всего на секунду, почти незаметно, отвела взгляд, а после снова посмотрела на него и мягко улыбнулась.
«С рождеством, Драко».
Через три минуты он вышел из дома и медленно, будто нехотя, побрел по темной улице…
Гермиона уехала на следующий день.
***
Моим рождественским желанием стал питомец.
***
Тридцать первого января была метель. Снег кружился, порхал по улице, не падая, а летая — вниз, вбок, даже вверх. Сугробы росли на глазах, крыльцо у всех домов завалило, но ни один из наших соседей не спешил браться за лопату — все наслаждались настоящей зимой.
Когда спустя два дня Малфой приоткрыл калитку, прошел по заснеженному двору и оказался у двери, она резко распахнулась, и на улицу вылетела Грейнджер. Они чуть не столкнулись, но она успела остановиться, недоуменно разглядывая Драко.
Гермиона была обмотана до невозможности длинным шарфом красно-оранжевого цвета и выглядела в нем одновременно смешно и мило. Я не знала, что отразилось на лице Драко в этот момент: усмешка, улыбка, удивление, но он шагнул к ней и приподнял конец шарфа, болтающийся на уровне бедра, потер между пальцев и что-то сказал. Гермиона зарделась, поморщилась, а потом неожиданно рассмеялась — громко и заразительно — и, быстро окинув улицу взглядом, схватила его за грудки и затащила в дом. Через мгновение они уже вынырнули обратно, и на Малфое был точно такой же шарф, только серо-зеленого цвета.
