Он догадывался, чего хочет Астория: так или иначе, но она отказывалась принять мысль, что их дальнейшие дороги могли разойтись. Но Драко был не в настроении, чтобы сейчас вновь заводить разговор об этом.

В помещении стало жарко, и он ослабил галстук, вдруг ставший почти удавкой.

Малфой весь вечер думал о Гермионе. О ее доброте и невероятных глазах. О том, как забавно она краснела. И том, что в ней, может быть уже растет ребенок, который свяжет их жизни самыми крепкими из уз — родительскими.

На лбу Драко выступили капельки пота, которые ему пришлось смазать пальцами. Во рту пересохло.

Боковым зрением он увидел, как Астория взяла им новую порцию выпивки у проходившего мимо официанта, и, скользнув взглядом от ее руки с бокалом к едва прикрытой груди, Драко пришло в голову, что было бы приятно прикоснуться к ней обнаженной. Как раньше.

Он взял вино, сразу отхлебнув половину, но жажда не отступила.

— Я уважаю, твое решение, Драко. Если ты говоришь, что мы должны держаться друг от друга на расстоянии, чтобы проверить наши чувства… — Голос Астории лился, обволакивая его.

Малфой кивнул, соглашаясь с ней.

Сердце стучало так, словно он пробежал дистанцию. Малфой сделал еще один глоток.

— Ты в порядке? — спросила Гринграсс, и, когда она невзначай прикоснулась к тыльной стороне его руки, его член отреагировал. В нос Драко ударил сладкий запах ее духов.

— У тебя есть планы на вечер? — спросил он.

— Я могу отменить любые, ради тебя, Драко. Если бы ты захотел провести это время со мной…

Малфой почувствовал себя идиотом от того, что едва не потерял ее.

Его пульс сходил с ума.

— Пойдем отсюда, — он взял ее за руку. И замешкался лишь на миг — взгляд метнулся к Гермионе, — но пальцы Астории переплелись с его, выбивая из головы все прочие мысли, и она поцеловала Малфоя. При всех.

Драко ответил на поцелуй, лишь смутно размышляя о резкой перемене, которую почувствовал в себе за непродолжительный вечер. Однако губы Гринграсс были податливыми, и, Драккл, как же он по ним скучал…

***

В понедельник утром Гермиона встала рано.

Поскольку у нее было немного свободного времени перед началом рабочего дня, она сходила в кафе недалеко от офиса, позавтракала и купила эклеров навынос.

Поднявшись на свой этаж, она проследовала по коридору и уже подняла руку, чтобы распахнуть приоткрытую дверь в кабинет Драко, — Гермиона видела его, сидящего на диване, и их взгляды встретились, — как вдруг она замерла. Изнутри отчетливо доносился голос Астории.

Грейнджер резко сменила траекторию, заскочила в свой офис и плотно закрыла за собой дверь. Когда Нотт сообщил, что она выглядит так, будто похоронила любимого хомяка, Гермиона показала ему большой палец и включила радио погромче. Тео многозначительно посмотрел на нее, но больше ничего не добавил.

Гермиона видела, как на пятничной вечеринке Драко целовался с Асторией, а после они вместе поспешно покинули мероприятие. Так что Нотт, оказалось, как в воду глядел, когда говорил, что эти двое связаны и тянутся друг другу.

Однако Малфой — Грейнджер готова была поспорить на галлеоны! — в последнее время уже начал понемногу приходить в себя после разрыва, и его внезапная смена курса в обратном направлении казалась Гермионе слишком подозрительной. Внутренний голос нашептывал ей о странностях и не давал покоя.

Узнав Драко поближе, он открылся ей с совершенно новой стороны. Казалось, у него было все: статус, богатство, любимая девушка и хорошая работа. И все же Грейнджер начала понимать, что в жизни Малфоя есть и скрытая от посторонних темная сторона.

Астория проявляла необычайный контроль над своим парнем: по собственному признанию Драко, она причиняла ему боль; приставила к нему телохранителей, чтобы контролировать, куда он ходит и с кем проводит время. У него не было друзей вне работы, если не считать Блейза, а его рабочие знакомства в основном ограничивались ею и Тео.

Его карьера полностью зависела от доброй воли отца, который разозлил и наказал так много других компаний в Британии, что Малфой, если бы ему пришлось покинуть семейную фирму, вероятно, никогда бы не нашел другую работу.

Он был изолированным и уязвимым, и, когда они проводили вечера вместе, Гермионе иногда казалось, что она чувствует его потребность в близости или утешении. И как будто Драко думал о том, чтобы добиться этого от нее. Если да, то ему действительно должно было быть слишком одиноко.

Всякий раз, когда он наносил импровизированные визиты в ее квартиру, то вел себя так, будто его любимейшим занятием на свете было сидеть рядом с ней и молча смотреть телевизор. Иногда по-дружески прижимая ее к себе.

Некоторое время спустя, когда Астория ушла, Теодор пересек коридор, найдя предлог, чтобы проверить Малфоя, и, вернувшись, сообщил, что он выглядит бледным и измученным.

— Не в смысле измученным после хорошего перепиха, Грейнджер. Здесь что-то другое.

И это лишь укрепило беспокойство Гермионы.

Она не ревновала его к Гринграсс.

Но она переживала, что Драко каким-то образом угрожает опасность.

***

Тем вечером Малфой снова появился в ее квартире.

— Когда ты будешь знать? — спросил он, стоя у нее на пороге.

Гермиона осмотрела его с ног до головы.

— Ты выглядишь ужасно.

— Я просто неважно себя чувствую. — Драко замялся, но потом пригласил сам себя войти и рухнул на диван.

— Что она сделала?

Малфой покачал головой, отказываясь отвечать, а затем провел рукой по лицу.

— Драко… Это не мое дело, но… — Гермиона понятия не имела, как тактично спросить. — Мне казалось, что ты… хотел с ней расстаться.

— Я… — Он взъерошил волосы. — Это сложно объяснить… Слушай, я не могу задержаться надолго, меня ждет водитель. Я, фактически, зашел только спросить о результатах. Мне важно знать.

Он не произнес вслух, но Грейнджер прочла между строк: его водитель докладывал Астории. И еще произошло что-то такое, о чем Драко не хотел говорить — по самым разным причинам.

У нее был серьезный повод беспокоиться о нем.

— Извини, Гермиона. Я не хочу втягивать тебя во все это… Но приход сюда, к тебе, драккл, кажется, что в последнее время твоя квартира — это единственное место, где я чувствую что-то, что на самом деле кажется… нормальным.

Грейнджер подошла к дивану, пытаясь не смотреть ему в глаза: Малфой избегал прямого контакта, и она не хотела ставить его в неловкое положение, делая иначе.

Она знала, что у Драко сегодня был секс, но через призму его страдания это воспринималось совсем иначе. Малфоя каким-то образом снова загнали в угол, и Гермиона переживала за него.

Грейнджер глубоко вздохнула и приказала себе сосредоточиться.

— Нам нужно подождать и посмотреть, будет ли задержка менструации. Если да, я проведу тест.

— Хорошо, — Драко кивнул. — Насчет сегодняшнего дня… я не хотел создавать между нами неловкость.

— Я знала, что ты спишь со своей девушкой, когда мы заключили наше соглашение, Драко. Никакой неловкости.

— Как бы то ни было, она сказала мне, что прошла лечение, — Малфой многозначительно наклонил голову.

Гермионе было странно думать, что он считает важным, чтобы она была посвящена в подобную информацию, но она оценила этот жест.

— Спасибо, — сказала Грейнджер, наконец, почти шепотом.

Через мгновение, пронизанного долгим взглядом друг на друга, Малфой попытался сползти с дивана. Он вздрогнул и приглушенно зашипел.

Ее сердце ухнуло, стоило Гермионе вспомнить тот раз, когда Астория располосовала его спину.

Грейнджер нахмурилась.

— Драко?

— Ничего.

Гермиона шагнула к нему, и рука потянулась, чтобы помочь ему подняться, но он проигнорировал это.

— Пожалуйста, не надо, — Малфой отстранился. И поднялся сам.

— Почему ты позволяешь ей, если тебе это не нравится?!

Драко прикрыл глаза.

— Я не знаю, Гермиона, — выдавил он. — Мерлин, я люблю ее, но иногда… — Его слова оборвались, когда Малфой покачал головой.