— О, да, — согласился Эйвери. — Ему очень тяжело. Поттер, как думаешь, если бы у меня был один неплохой артефакт, связанный с Темными Искусствами, и через пару дней такой артефакт нашли бы при обыске дома Праудфута. Как ты считаешь, делом заинтересовались бы в Визенгамоте?

Гарри усмехнулся, затушил очередной окурок и встал:

— Думаю, до таких мер не дойдет, Джейкоб, но на случай нужды у меня тоже найдутся подарки начальству.

— Я скинусь, — подтвердила Камелия.

— В смысле? — тихонько спросил Чарли из-за плеча Эйвери. — Какой еще артефакт?

— Пойдем, парень, объясню тебе кое-что, — вздохнул Эйвери, направляясь к выходу. Камелия напоследок кивнула Гарри и стащила пачку сигарет. Он не стал возражать. Иногда Камелии просто нужно было урвать что-то. Мелочь — бумагу, блокнот. Дело не доходило до клептомании, скорее с помощью таких мелочей она показывала, что они друзья. Ты — мне, я — тебе. Договориться с ней было настолько просто, что коллеги из других отделов могли окрестить ее грубым словом, чего Гарри не выносил.

Оставшись наедине с пепельницей и бесполезными бумагами, Гарри забрал допуск в Отдел Тайн и перечитал текст. Все двери были открыты, любые запросы были одобрены. На секунду он представил себя главой Аврората времен облав на Пожирателей. Тогда, по словам Эйвери, у начальника при себе каждый день было разрешение на применение экстренных мер. Можно было войти в любой дом, обездвижить хозяев и спокойно проверить каждый угол, чтобы убедиться в безопасности. Чаще всего наводки оказывались бесполезны, но из десяти облав две заканчивались приговорами Визенгамота. Пусть даже в Азкабане больше не осталось дементоров, все равно находиться там для любого означало серьезное наказание.

Теперь даже такая малость как допуск в Отдел Тайн для авроров была мечтой. Гарри знал, что за каждым его шагом в хранилище будут следить. Если не при помощи заклинаний, то при помощи уборщиков и даже коллег. Вряд ли Праудфут настолько туп, чтобы подкупить одного Гарри. Наверняка сволочь нашла путь к сердцу нескольких изгоев. Кого он завербовал? Эйвери? Нет, вряд ли, старик слишком принципиален. Доу? Скорее всего. Нужно будет предупредить Джейкоба, хотя тот, скорее всего, в курсе. Камелию? Нет, она не считает начальство чем-то серьезней мебели. Ей не довелось участвовать в Битве, но она уже служила два года к тому дню, так что застала самое горячее время. Политика Праудфута была ей поперек горла так же, как Гарри или Эйвери.

Гадать было бесполезно. Нужно было обладать хитростью Риддла, чтобы разобраться в хитросплетении отношений.

— Если бы можно было спросить совета, — прошептал Гарри.

Слова были безобидными, и услышь их кто-нибудь посторонний — не заметил бы ничего дурного, но Гарри обожгло стыдом. С кем он собрался советоваться? С человеком, который убил его родителей?

Закинув руки за голову, Гарри сел удобней и прикрыл глаза. Нужное воспоминание мгновенно сформировалось в воображении. Риддл с презрением смотрел на Малфоя сквозь Гарри.

— Что бы ты сделал?

Как можно решить проблему отсутствия подходящих врагов? Праудфут, в сущности, прав. Авроров заставляют заниматься работой, которая не подходит для них. Проверять глупости вроде старых ловушек времен первой Войны. Доходит до того, что им приходится рассказывать детям волшебников технику безопасности во время тренировок. Министерство не знает, чем занять целый отдел. Естественно, Праудфут смог выжать максимум из ситуации. Если ситуация окажется хоть на йоту сложнее, все вернется на круги своя.

— Вернется, — прошептал Гарри.

Для восстановления прав нужно немного — военное время. Как его добиться? Заполучить сильного умного врага. Если бы Волдеморт вернулся во второй раз, Министерство перестало бы игнорировать угрозу раз и навсегда. Один раз — совпадение, но два раза — нет, даже после смерти Волдеморта Министерство сохранило бы статус Аврората.

Они ведь никогда не злоупотребляли полномочиями. Какая глупость — идти в авроры, чтобы иметь возможность укладывать волшебников лицом в пол. Они шли для того, чтобы защищать людей. Их должность называлась «аврор» — защитник. Не было ничего лучше для любого из отдела, как защитить невиновного. Хотели они сажать за решетку преступников? Да! Но главным было вовсе не это. Они хотели, чтобы невиновные оказались в безопасности. Неважно, были невиновные детьми, стариками или простыми волшебниками. Неважно, пусть даже невиновные были магглами — им было все равно. Главным всегда было защитить остальных от зла. Некоторым для этого приходилось пожертвовать собой.

Теперь они посмешище. Гарри помнил, как Фадж отказывался признать возвращение Темного Лорда, несмотря на то, что у него был живой свидетель. Да, чудом выживший, но что мешало Министру попросить воспоминание? Гарри бы отдал его, о, Мерлин Великий, он отдал бы тогда все, чтобы ему поверили. Но Фаджу было выгодно назвать Гарри дурачком под руководством Дамблдора.

Все повторялось. Авроры снова выглядят недалекими верзилами в новостях «Пророка». Неловкий обыск, который начался со взлома двери? Тут же горячий репортаж от хозяев дома, которые рады рассказать все подробности. Допрос, где пришлось повысить голос, потому что ставки были слишком высоки? Что ж, вот выговор от начальника за то, что отказались дождаться экспертизы.

Гарри знал, что будет дальше. Половину стариков распустят, не останется почти никого, кто помнит сложное время. Если возникнет реальная угроза — их уничтожат за считанные секунды. Именно так несколько лет назад Волдеморт вернулся к власти. Все, что ему было нужно, — дождаться, когда бдительность Аврората снизится. Кто тогда мог противостоять ему? Аластор Муди? Даже его подменил более талантливый Пожиратель Смерти.

— Более талантливый, — прошептал Гарри, разглядывая заполненную окурками пепельницу.

Несмотря на то, что он поел, выпил чаю, обсудил все детали текущего дела с коллегами и даже вывалил Праудфуту, как хорошо думает о нем, голова была забита глупостями. Можно ли сравнивать младшего Крауча с Муди? Стоит ли идти за Министерством, когда Министерству больше не выгодно держать большой штат авроров, способных противостоять серьезному врагу?

Чем они сильнее, тем больше угроза. Гарри читал «Пророк», как любой сотрудник Министерства. Не было и выпуска, чтобы хоть в одной колонке одному из сонма журналистов не приспичило выставить Аврорат сборищем безумных фанатиков.

С тяжелым сердцем Гарри встал из кресла и пошел к выходу из кабинета, чтобы воспользоваться взяткой Праудфута. Ему нужна была полка или стеллаж с воспоминаниями магглов. Он еще не знал, какую часть общего архива занимают их свидетельства, но готовился к худшему. Два-три флакона — даже такое будет праздником.

В хранилище никого не было — он окликнул мистера Черлизона, но никто не отозвался. Проверка заклинаниями тоже не дала результата. Либо Гарри действительно был один в комнате, просто его паранойя не могла смириться с такой мыслью, либо в комнате был кто-то намного сильнее.

— Кто? Темный Лорд? — пробормотал Гарри, пробираясь к стеллажам.

Вернулось на миг давно позабытое чувство опасности. Он вспомнил, как впервые оказался в Отделе Тайн. Да, тогда враг казался непобедимым. Теперь непобедимой казалась система. Чем больше он делал для магической Британии, тем сильней магическая Британия хотела, чтобы он ушел в отставку.

Так было с каждым в Аврорате. Если ты безобиден, бесполезен и слова не можешь сказать поперек начальству, тебе выдадут премию. Как только ты высовываешь нос — что ж, самое время для серьезного разговора.

Полки с воспоминаниями не были помечены символами, которые Гарри мог бы отнести к волшебникам или магглам. Вот где дискриминация могла бы спасти положение. Увы, судя по всему, и тех, и других классифицировали по алфавиту, а он просто не мог понять по фамилиям, кто гипотетически был волшебником, а кто — нет.

Несмотря на обилие дат и имен, его взгляд привлекла фамилия Лоусон. Вовсе не из-за того, что буква «Л» могла что-то значить. Дата под ней не испарилась бы из его памяти даже в бреду: 25 июня 1995 года. День, который последовал за возрождением Тома.