– Здравствуйте, Галина Андреевна! – она улыбнулась библиотекарю в главном зале. Второе место пустовало, видимо, коллега Галины Андреевны куда-то отлучилась.

Петя тоже буркнул что-то приветственное и прошёл через солнечный холл прямиком в тёмный и тихий зал художественной литературы. Он мешком повалился на кресло-грушу и придвинул второе поближе к себе, кивком указав на него Миле. Она села и пристально посмотрела на Петю:

– Ты же не просто так меня сюда привёл. Пожалуйста, скажи, что ты придумал достойный вариант.

Петя вздохнул и угрюмо уставился на книжный стеллаж.

– Нет. – Петя помедлил и всё же добавил: – Но я придумал недостойный.

Он достал из внутреннего кармана пиджака мобильный и резко повернулся к Миле:

– Позвони моему отцу.

– Что? – Глаза Мили распахнулись от удивления.

– Позвони отцу, – повторил Петя, чувствуя, что и сам почти в ужасе от этой идеи. – Представься Яной Сергеевной и скажи, что оставляешь меня после уроков.

– Ты что… – Казалось, от шока Миле стало трудно дышать. – С ума сошёл? Как ты себе это представляешь? Это же… твой отец. – Она выглядела так, как будто видела Петю впервые. Миля покачала головой: – Нет, я не могу, даже не проси и не смотри на меня так. Я не смогу ему соврать, да ещё от лица учителя… Я точно не смогу. Да и голос он мой узнает.

Пете казалось, что последняя надежда утекает сквозь пальцы.

– Ну так измени голос!

– Я не могу!

– Просто попробуй!

– Ты вообще себя слышишь? Говорю же, он меня сразу узнает. А Яна Сергеевна как же?

Петя сделал глубокий вдох. Все силы резко покинули его тело. Он откинулся в кресле так, что почти лежал.

– А что Яна Сергеевна? – спросил он тоскливо.

– Ну, если она узнает…

– Она не узнает, потому что ты не позвонишь, – сердито буркнул Петя. Он не понимал, почему злится на Милю. Злиться стоило только на отца. И на себя за свою мягкотелость и неспособность доказать ему, что музыка – это не мимолётное увлечение. Но отцу невозможно было что-то объяснить. Он готов был слушать кого угодно, только не собственного сына.

– Петя, – от Милиного мягкого тона Пете захотелось выть. – Ты же понимаешь… Я не могу. И никто не сможет, это же твой отец, его все знают, никто из девчонок не отважится на такое…

– Ну, положим, всё-таки не у всех в этой школе отсутствует позвоночник, – послышался насмешливый голос у них за спиной.

Петя резко обернулся и увидел рыжую, хотя по голосу он и так уже понял, что это она. Вика с книгой в руке поднялась со своего места в дальнем углу. И как они её не заметили? Хотя он был так занят своими мыслями, что даже не проверил, был ли здесь кто-то ещё. Гнев Пети усилился вдвое.

– Мама тебя не учила, что подслушивать чужие разговоры нехорошо? – спросил он едко.

Вика не спеша подошла к стеллажу и поставила на полку книгу, которую, очевидно, только что читала. Петю кольнуло мимолётное любопытство, что именно Вольская выбрала почитать, но со своего места он не мог разглядеть название.

– Не груби, Петруша. – Выровняв книги, Вика провела пальцами по полке и, отряхивая их от пыли, которой там, конечно, не было, с раздражающей ухмылкой повернулась к Пете: – Мне показалось, ты в отчаянном положении и тебе бы не помешала помощь, чтобы обвести вокруг пальца строгого папочку.

Петя резко втянул воздух через нос. Ответные слова вылетали сквозь зубы:

– Это моё личное дело, которое тебя не касается. Я тебе советую выбирать выражения, а лучше вообще не лезть.

– Ну ты же сам сказал, что я везде влезаю, забыл? А теперь я ещё и староста, так что твоё «личное дело», – изобразив жестом кавычки, Вика продолжала ухмыляться, – касается меня самым прямым образом.

Петя продолжал хмуро на неё смотреть. Вика прислонилась к стеллажу и заговорила чуть нараспев, подражая тону самого Пети:

– Скажи мне, почему тебе вообще так важно это выступление? Это всего лишь школьный концерт. Ты мог бы найти замену или придумать какой-то другой номер.

– Не хочу. Ну, то есть я хочу выступить. А замену не хочу, – буркнул в ответ Петя и мысленно поморщился от того, как по-детски это, должно быть, прозвучало.

Вика подняла брови:

– Ты даже не шутишь о том, что незаменим. Дело серьёзное.

Петя смотрел на Вику, но, кажется, слышал, как Миля беззвучно прыснула на этих словах. Предательница. Петя хмуро кивнул Вике:

– Да. Не шучу. Для меня это важно.

Вольская склонила голову набок:

– Что именно – грамота, концерт или покрасоваться на сцене?

Петя немного помедлил, а потом ровным голосом произнес:

– Музыка.

Вика пристально на него посмотрела. По всей видимости, тон Пети разрушил её желание шутить. Она хмыкнула, оторвалась от шкафа, подошла к нему и протянула руку:

– Давай сюда телефон.

– Что? – Должно быть, Петя сейчас выглядел таким же удивлённым, как совсем недавно Миля.

– Ну ты же хотел, чтобы Вольф позвонила твоему отцу и притворилась русичкой, если я правильно всё поняла. – Вика пожала плечами: – Я могу это сделать.

Петя хохотнул и покачал головой:

– Даже не думай, Вольская. Ты будешь последней в этой вселенной, от кого я приму помощь. Тем более такую.

Вика глумливо улыбнулась:

– Но я и есть последняя, Петруша, – твоя последняя надежда. В этой вселенной – точно. И единственная, кто может тебе помочь, потому что мы с твоим отцом незнакомы и он не знает моего голоса. Как и голоса Яны Сергеевны.

Петя упрямо качнул головой:

– Нет.

– Но других идей у тебя всё равно нет, Петь, – неожиданно вклинилась Миля. Дважды предательница. – Может, ты… согласишься?

Петя снова дернул головой из стороны в сторону. Вика пожала плечами:

– Что ж. Тогда, полагаю, придётся Ванечке выступать одному. В отличие от барабанщика, гитарист на сцене и один шикарно смотрится.

К шее хлынул жар. Петя посмотрел на Вольскую, прищурившись, и спросил:

– Почему ты вообще хочешь помочь? Тебе-то с этого что? Ты могла бы наблюдать, как я подвожу класс, и получить должность старосты…

Вика как будто на секунду растерялась, потом натянула ухмылку и произнесла:

– И упустить возможность сделать так, чтобы ты был у меня в долгу, Петруша?

Петя поджал губы. Он понимал, что Миля права и других вариантов у него, похоже, не осталось. Но ему отчаянно не хотелось зависеть от Вольской. Петя ядовито спросил:

– А где гарантия, что ты не сдашь меня отцу, как только он возьмёт трубку?

– Никаких гарантий. – Вика хохотнула и неожиданно пристально на него посмотрела: – Ты сказал, что музыка важна для тебя. Насколько важна? Важнее оценок?

Не понимая, к чему клонит рыжая, Петя кивнул:

– Конечно.

Вика прищурилась:

– Важнее твоей гордости?

Петя сглотнул. Он медленно поднялся, подошёл вплотную к Вольской и посмотрел ей прямо в глаза:

– Важнее всего.

Он достал из внутреннего кармана пиджака телефон, снял блокировку и протянул его Вике. Она, казалось, растерялась, но потом взяла телефон и улыбнулась неожиданно миролюбиво:

– Такая страсть вызывает во мне уважение, Петруша. – Она легонько похлопала его по плечу: – Не верю, что говорю это, но доверься мне.

Петя секунду колебался, потом вздохнул.

– Не верю, что делаю это, но доверяюсь. Других вариантов у меня и правда нет, – кисло закончил он, наблюдая, как Вольская копается в его телефоне. Рыжая недолго полистала что-то, потом прислонила телефон к уху и прочистила горло.

– Алло, Сергей Борисович? – Вика раздражённо посмотрела на Петю, который стоял вплотную и прожигал её взглядом. Он был готов в любую секунду вырвать у неё телефон. Словно прочитав его мысли, Вика отошла к противоположной стене и продолжила: – Сергей Борисович, здравствуйте, извините, что беспокою, это Яна Сергеевна, новый учитель русского языка у Пети. Вам сейчас удобно разговаривать?

Петя сжал челюсти и напряжённо наблюдал, как Вика, видимо, получив утвердительный ответ, начала ходить вдоль стеллажа и бойко защебетала его отцу самым нежным голосом: