— Но султан Ахоруна до сих пор не предъявил свои права, — недоумевал наиб Чехры.

— А вы хотите, чтобы он предъявил?! — с вызовом спросил падишах.

В ответ все молчали.

— Мы не призовём Бузурга ибн Махмуда к суду, ибо я уже вынес ему приговор! — зловещим и повелительным тоном заявил Расим.

— Война — это не выход, — главный судья упал на колени и в мольбе сложил руки перед собой. — Прошу вас, одумайтесь. Мы можем найти другой способ, — старик взглядом обвёл чиновников. — Для этого вам и нужны советники.

Расим звучно усмехнулся. Отодвинув поднос, он встал с трона и дошёл до края алькова.

— Хотел Бузург получить этот трон или нет, я захвачу его трон, — хладнокровно заявил падишах. — А потом и весь Рахшонзамин станет моим.

Расим обвёл всех взглядом, развернулся и снова направился к трону.

— Мы не станем воевать с нашими братьями! — бросил в спину Ашраф.

— Они наши друзья, — настаивал Шухрат.

— Мы не станем поддерживать ваше безумство, — добавил наиб Джоду.

Расим закатил глаза, развернулся и решительно посмотрел на чиновников.

— Вы подчинитесь мне и соберёте армию, — совершенно спокойно заявил Расим, сопровождая свою речь жестами указательного пальца.

— Можете убить всех нас! — с вызовом бросил Ашраф. — Мы не станем воевать.

— Нет! — присоединились к нему некоторые чиновники.

Остальные либо отрицательно качали головой, либо отвели взгляд от падишаха и тихо роптали.

— Ваши слова не доказывают вины султана Бузурга, бесподобный падишах, — главный судья всё ещё надеялся образумить Расима.

— Зачем мне убивать вас? — в наигранном недоумении развёл руками падишах и снова подошёл к краю. — Кто уберёт ваши тела и отмоет всю вашу кровь? — он смерил каждого испытующим взглядом. — Вместо этого у меня есть для вас другой выбор.

Расим расслабил руки, опустил плечи, прикрыл глаза и сфокусировался. Через мгновение он повернул голову в сторону Ашрафа и открыл глаза. В этот самый момент Ашраф почувствовал недомогание и покалывание во лбу. Затем начали покалывать руки, и он начал чувствовать головокружение. Его рассудок помутнел, и он начал терять самообладание. Ашраф закрыл глаза, а когда снова открыл, вены вокруг глаз и в самих глазах почернели. Он посмотрел на свою правую руку, а затем на левую, но сделал это он не по своей воле.

— Кто ты? — спросил Расим.

— Ашраф ибн Нидо, военачальник меченосцев Чехры, мой бесподобный господин, — ответил Ашраф странным, приглушённым, казавшимся неестественным, голосом.

— Государству нужны твои воины. Я нуждаюсь в твоей помощи, — Расим протянул к нему руку.

— Я отдам жизнь ради вас, о бесподобный падишах, — заявил Ашраф, приводя остальных чиновников в недоумение и оцепенение.

У всех военачальников на поясе висел небольшой кинжал. Они отказались отдавать их страже, последовав примеру Ашрафа. Однако у многих кинжалы не были острыми и служили в качестве украшения. Они привели этот довод страже, чтобы не расставаться со своим дорогим аксессуаром.

Ашраф достал свой кинжал и неловким движением перерезал себе горло. Когда хлынула кровь, чернота вокруг его глаз исчезла, и его взор прояснился. Он увидел в своей руке окровавленный кинжал, но не мог сказать ни слова, ибо он задыхался и давился собственной кровью. Выронив кинжал из рук, Ашраф из последних сил повернулся к чиновникам. Его гаснущие глаза были неописуемо изумлены. Он упал на колени и от удара свет в его глазах погас в объятиях тьмы. Издав последний вздох, Ашраф наконец свалился на пол лицом вниз.

Стоявшие рядом с Ашрафом отпрянули, когда кровь начала хлестать по сторонам. Ими всеми овладел страх, что было видно, как дрожат их коленки.

— Вас ждёт та уже участь, — оглядев всех, заявил Расим и у него появилось чувство, будто он повторно переживает этот момент… и ему это нравилось.

— Ты, — Расим пальцем указал на Вохида. — Собери всё войско Расулабада и отправь на помощь Латифу. У тебя два дня.

Под натиском испытующего взгляда падишаха Вохид подчинился. При этом он пребывал в замешательстве, так как ему самому подчиняются лишь вои, следящие за порядком в городе, а вот воины, прошедшие службу, были в подчинение Орзу.

— Теперь ты визирь внутренних дел. Поздравляю! — добавил падишах, поняв суть замешательства Вохида. — А вы, — обратился он к военачальникам Расулабада, — будете беспрекословно исполнять все его приказы.

Военачальники Расулабада недоверчиво посмотрели на нового визиря, нерешительно переглянулись и один за другим подчинились воле падишаха, склоняя головы.

Самому Вохиду это повышение не облегчило жизнь. Он был всё ещё озадачен тем, как собрать столько людей за два дня.

— Вы же, — Расим обратился к чиновникам Чехры и Джоду, — немедленно вернётесь в свои города, соберёте по тысячи воинов и отправите сюда, — Расим посмотрел на их реакцию и продолжил. — Кроме того, вы соберёте оставшееся войско и будете готовить их к войне. Чтобы покорить Рахшонзамин, мне понадобятся десятки тысяч воинов. Ведьмы мне тоже пригодятся, — падишах требовательно посмотрел на наиба Джоду. — Пусть прибудут в Расулабада вместе с вашей тысячей. Напомните им, что сильнейшая из них не смогла одолеть меня и теперь гниёт в моей темнице. Скажите, что я призываю их на службу государству и не потерплю отказа. И пусть не думают, что смогут одолеть меня… Никто не сможет! — падишах с презрением смерил всех взглядом. Он спустился с возвышения, взялся за правое запястье за спиной и направился к выходу, положенному падишаху. — Будете уходить, заберите с собой это жалкое тело, — небрежно велел он на пол пути.

«Глядя на пламя, объявшее тело Нисо, я повторял про себя обещание, данное ей. Глядя на золото и самоцветы, которыми я хотел унять горе, я забыл об этом обещании. Любовь, которую я испытывал к Нисо, отличалась от любви, которую, признаюсь, я до сих пор испытываю к Арогин. При виде ведьмы я испытывал к ней вожделение. Всё моё нутро желало овладеть ей. Моя кровь вскипала между ног, а сердце стучало в безумном ритме. С Нисо же я чувствовал умиротворение. Рядом с ней я забывал о всех проблемах и невзгодах. Одно её прикосновение снимало усталость, один её голос успокаивал душу».

Султан Бузург ибн Махмуд, Мемуары о Нисо.

Первые три дня походя на Арруж было так жарко, что казалось будто сам воздух вот-вот загорится. В первый день пути, несмотря на жару, войско Ангурана преодолело десять фарсангов. Однако их продвижение заметно замедлилось на второй день, когда посыльные голуби принесли благие вести, если их можно так назвать. Из Арружа сообщили, что войско копейщиков только покинуло границы Зебистана. К Арружу они двигались медленнее, чем Бузург и его войско. Возможно, они тоже не хотят проливать кровь в преддверии десятидневного поста. Это позволило воинам Ангурана замедлить ход и сохранить силы для вечерних тренировок, которые они начали на третий день

Азиму и Комилу выдали деревянные мечи. Комил постоянно выдавал какую-нибудь шутку, каждый раз беря в руки свой тренировочный меч. До прибытия в Арруж Азим с Комилом изучали основные движения с мечом, а по вечерам вели бой с тенью. Азим учился быстро, а вот Комилу мастер над оружием часто делал замечания.

По прибытию в Арруж султан созвал общее собрание военачальников и местных чиновников, включая мэра. Бузургу сообщили, что войско копейщиков перешло границу Ахоруна и находятся в трёх днях от Арружа.

— Если они будут двигаться теми же темпами, в городе они будут через три дня, — уточнил главный писарь Арружа.

— Мы добрались сюда за неделю. Копейщики уже давно должны были напасть. Почему они так медлят? — спросил султан у военачальников.

— Может, они также не хотят этой войны, как и мы? Нам нужно отправить к ним гонца и узнать, чего они хотят, — предложил Азим.

Собрание проходило в аудиенц-зале дворца мэра Арружа. Сам же Фотех уступил свой трон султану и сел у вечернего дастархана рядом с другими. Он занял место слева во главе низкого длинного стола, а Азим справа.