Камил в качестве свидетеля Азима нарядился в светло-фиолетовые одеяния с белой рубашкой, на которой были бледно-фиолетовые каплевидные пятна. Его тонкий халат украшали скромные золотистые узоры, поверх которого повязан широкий фиолетовый халат. Кроме чёрной тюбетейки с белыми узорами, его короткая чалма и обувь были тоже фиолетовыми.
Ровно в полдень под игру духовых и ударных музыкальных инструментов Азим сел на Катрона, а Комил на свою тёмно-коричневую кобылу с дымчато-серой гривой и хвостом. С благословением бабушки Ханифы, родителей и особенно дяди Адхама, Азим со своим свидетелем выехали за невестой. Мать провожала старшего сына в слезах радости, а отец испытывал неимоверную гордость за него, сдерживая слёзы. Рауф хотел отравиться с братом, но ему сказали, что по традиции детям не место в делегации, отправляющейся за невестой. Эта самая делегация, последовавшая за Азимом и Комилом, состояла из семи женщин и семи мужчин, в большинстве своём представляющих родственников Азима. На руках женщины несли подносы со сладостями и печеными изделиями, включая различные виды лепёшек, завёрнутые в красивые скатерти. Мужчины несли в корзинах подарки для невесты, которые на самом деле предназначались для её подруг и родственниц.
По традиции Ахоруна родители жениха не идут вместе с сыном за невестой, но это исключительная свадьба. Потому они с Рауфом присоединятся к Азиму уже во дворце.
С выхода из ворот и до конца улицы, а точнее до её начала, свадебный эскорт Азима сопровождался музыкой. У музыкального квартета были карнай, сурнай, флейта и таблак. На пересечении улиц музыканты с бардовыми расшитыми летними камзолами, чёрными штанами, заправленные в невысокие летные сапоги, и плоскими зелёными тюбетейками со светло-красными узорами убрали свои инструменты в чехлы и поспешили ко дворцу, где они присоединятся к целому оркестру.
К трём часам по полудню процессия дошла до дворца. Вдоль улиц, где они шли не спеша, выстроились горожане, в основном, женщины и дети. Они все поздравляли Азима, сыпали лепестки тюльпана перед его жеребцом. У подъезда ко дворцу Азима и Комила встретили двое придворных слуг. Один из них помог спешится Азиму, другой принял узды лошади Комила. Учтиво поклонившись, слуги повели лошадей в конюшню недалеко от дворца.
Музыканты, которых уже было шестнадцать, заиграли сразу, как только Азим встал ровно посередине начала мраморной площади, ведущей во дворец. С двух сторон, вдоль цветущей живой изгороди, стояли гости. Их было больше сотни и все они были из знати Ахоруна и других государств, о чём говорили их богатая и роскошная одежда. Несмотря на всеобщее праздничное настроение и радостные лица, некоторые (во множественном смысле этого слова) смотрели на Азима с открытой завистью. Очень многие хотели оказаться на его месте, но этот юноша обхитрил всех. Сам Азим смотрел вниз перед собой, чувствуя на себе их тяжёлые взгляды. Комил говорил ему не обращать на них внимания.
В пяти шагах от гостей стояли танцоры: справа молодые люди в бордовых нарядах с золотистыми узорами, слева девушки в красочных платьях всех цветов радуги. Они начали танцевать, как только заиграла музыка.
Музыканты также стояли с двух сторон от Азима в шестнадцати газах, соответственно. На них были чёрные штаны, белые рубашки и безрукавки из радужного атласа. Те музыканты, сопровождавшие Азима из дому, тоже успели переодеться. Все они играли на восьми парах инструментов.
Азим с интересом поднял глаза и увидел Зилолу. Его сердце сразу затрепетало. Она стояла на третьей ступени, ведущей во дворец. На ней было белое роскошное платье, почти облегающее её желанное тело и украшенное мелкими бриллиантами. Поверх платья был белый шёлковый халат с серебристой тесьмой по краям и цветочным узором из белого золота. С головы ниспадал белый сетчатый платок с серебристой тесьмой по краям, прикрывающий её лицо. Этот платок на её голове увенчан золотым болоабру с сапфирами и бриллиантами. Азим улыбнулся, ибо его невеста сияла ярче солнца.
Однако его улыбка быстро испарилась от неожиданного испуга, вызванного внезапным рёвом ревнивых белых львиц. Семь самок саруна стояли в нескольких шагах от ступеней со свирепыми мордами и сторожили свою госпожу.
— «Не иди к ней, пока перед тобой не образуют коридор. Стой и жди», — объяснял ему отец, когда они убирались у себя во дворе после ухода гостей.
Вот Азим стоял и ждал…
Сколько уже прошло? Десять минут или сто лет? Почему эти танцоры не встают в коридор? Азиму не терпелось поскорее взять свою невесту за руку. Он ждал этого момента слишком долго, и теперь, когда она была совсем близко, время, казалось, шло неимоверно медленно.
— «Жди», — говорил отец. — «Это проверка твоего темперамента. Если начнёшь раньше времени, покажешься всем нетерпеливым и тебя посчитают ненадёжным супругом».
От нетерпения у Азима задёргались пальцы на ногах. Благо, этого никто не видел из-за его галош. Но, если танцоры будут тянуть, он весь начнёт дёргаться от волнения в такт музыке и их танцам.
Танцоры и танцовщицы кружились в танце и приглашали гостей присоединиться к ним. Приглашение игнорировали около пятнадцати минут или дольше, у Азима, к сожалению, не было песочных часов, чтобы следить за временем. Постепенно с обеих сторон гости по одному начали присоединяться к танцу. Вскоре затанцевали почти все. Кроме того, они начали хлопать в ладоши, свистеть и вопить. Даже завистники сбросили с себя угрюмые маски и весело кружились возле обаятельных танцовщиц.
Словно по команде белые львицы снова взревели и, наконец, с правой стороны танцор сделал шаг к танцовщице из левой стороны. Это было невероятным облегчением для Азима. Ему начинало казаться, что они будут вечно стесняться и избегать друг друга. Но всё же не спеша танцоры, танцовщицы и танцующие гости с обеих сторон пошли навстречу друг другу и вскоре образовали коридор, ведущий к Зилоле.
Азим с широкой улыбкой сделал шаг вперёд и коридор тут же закрылся, приведя юношу в полное изумление и заставил Комила улыбнутся над своим другом. Профессиональные танцоры (парни и девушки) с озорными лицами закружились перед ним в затейливом танце. Они, разумеется, не хотели обидеть или задеть жениха. Это их работа.
Такова традиция.
«Главное, не поддаваться эмоциям».
Три круга и коридор снова расступился. Азим сделал три шага и коридор снова закрылся. Танцоры закружили в паре, преградив жениху путь…
Так коридор закрывался и расступался несколько раз, пока Азим не сделал тридцать шагов до центрального фонтана. Наконец, движущийся коридор расступился, не прекращая кружиться в танце, и проводил, таким образом, жениха со свидетелем к долгожданной невесте.
— «Поздоровайся со своей невестой и не забывай о её титуле и положении», — наставлял отец, когда он одевался.
Львицы шагнули к танцорам и вновь взревели. Те, склонив головы, в танце отступили к фонтану. Музыка стихла и все замерли в трепете. Азим встал на месте, а Комил даже попятился от одного вида этих львиц. Они в полтора раза были больше обычных львов и даже глаза у них были белесыми. Сделав ещё шаг, все семеро вытянули морды вперёд и принюхались. Они чуют страх своих жертв, и чем больше они боятся, тем вкуснее становятся.
— Надеюсь, они сыты, — беспокойно прошептал Комил позади жениха.
— Возьми себя в руки, — тихо проговорил Азим, слегка повернув голову в сторону свидетеля. — Даже я слышу, как ты дрожишь.
— Они людоеды, — предупредил Комил, сделав ещё пол шага назад.
Азим же посмотрел в глаза львицам, прижал правую руку к сердцу и склонил перед ними голову. Об этом отец его не предупреждал. Он сам проявил к ним уважение, решив, что это ещё одно испытание жениха.
Одна из львиц, издав приглушённый, недоверчивый рык, подошла к жениху. Её высота была вровень с ростом Азима, и при желании она с лёгкостью может откусить ему голову. Вместо этого она принюхалась к нему и, не учуяв страх, повернула голову в сторону Зилолы. Их госпожа, улыбнувшись кивнула. Львица снова посмотрела на Азима и громко взревела. Азим слегка отвёл голову, но не закрыл глаза. Закрыв пасть, львица опустила на жениха испытующий взгляд, и он прошёл это испытание взглядов. Фыркнув носом, львица отступила к сёстрам и дочерям. Она первой прижалась грудью к земле и склонила голову перед женихом. Остальные львицы повторили за ней, и люди возликовали. Снова заиграла музыка, а танцоры продолжили танец.
