В небе вспыхнула молния и через девять секунд последовал оглушительный гром. Азим неожиданно пришёл к заключению, что молнии — это письменность языка Всевышнего, а гром — произношение этого языка, и во время грозы каждой молнией и громом Всевышний напоминает своим созданиям о своём присутствии над их головами. Этот язык не подвластен человеку и Азим с благоговейным трепетом взглянул наверх и негромко произнёс на человеческом языке:
— Воистину ты велик, Всевышний!
Азим смиренно опустил голову, а над его головой, словно в ответ, на небе вспыхнула пурпурно-желтая молния и грянул гром. По телу Азима пробежала дрожь и наступила тишина. Перестали сверкать молнии и гром перестал греметь. Лишь шелест листьев под дуновением холодного ветра нарушал тишину.
Азим сильно проголодался в пути. Он сделал глоток воды и полез в сумку за едой, как вдруг начался дождь. Он сидел у кособокого ствола ясеня и надеялся, что его низкая крона укроет его от слабого дождя. Но не успел Азим положить и кусок хлеба в рот, как дождь усилился. Он положил всё обратно в сумку и решил найти дерево с плотной кроной. Однако, в наступившей кромешной темноте он не мог разглядеть ничего дальше трёх шагов. Азим мысленно взмолился к Всевышнему осветить ему путь и пошёл вперёд.
Через некоторое мгновение на небе снова засверкали молнии. С каждой вспышкой Азим осматривался по сторонам и прокладывал себе путь. Ему приходилось мерить каждый шаг и ступать с осторожностью, чтобы не наткнуться на ветку или не споткнуться о торчащий корень.
С каждой вспышкой молнии, озарявшей небо, Азим всё больше замечал, что все деревья в этом лесу кривые и косые. Он начал понимать, почему этот лес называют «корявым». Чтобы укрыться от молний, Азим спрятался в лесу и тут, наклоняя голову, чтобы пройти под толстой, корявой веткой какого-то дерева, он подумал будто все эти деревья также пытаются увильнуть от гнева Всевышнего, ниспосланного в виде молний, а посредством грома он говорил им: «Не тянитесь вверх, ваше место внизу!»
В первый раз он не придал этому значения, но с новой вспышкой Азим вновь заметил некий силуэт около ста газах от себя. Это насторожило юношу. Он остановился и прислушался — вдруг он услышит чьи-то шаги, но кроме шума дождя он ничего не услышал. Это ещё больше насторожило юношу. У него возникло чувство, что словно за ним кто-то следит. Очередная молния вспыхнула где-то далеко, но её свет позволил, хоть и слабо, снова увидеть этот силуэт — он был уже приблизительно в девяносто шагах к западу от Азима.
Юноша развернулся и побежал сломя голову. Он продолжал оглядываться по сторонам, когда небо озарялось молниями. Азим больше не замечал того силуэта, но это не вселяло в него спокойствие. Он хотел найти укрытие, чтобы спрятаться.
У Азима не оставалось сил, но он всё бежал. При свете вспыхивающих молний он пытался разглядеть свой путь, и, тем не менее, он споткнулся и упал в небольшую лужу. Юноша в спешке выполз из лужи и в страхе продолжил бежать, не зная, от чего он убегает и куда бежит. С новой вспышкой Азим увидел перед собой кряжистое дерево с толстым торчащим корнем. Он забежал за корень и, присев на корточки, прижался к стволу. Азим надеялся, что тот, кто его преследует, не найдёт его здесь.
Юноша перевёл дыхание, но его сердце продолжало колотиться в груди. Он поднял правую руку, чтобы снять сумку с плеч, но обнаружил, что её нет. Какая досада, ведь в сумке была вся еда. Голод терзал его желудок, и он беспомощно вздохнул. У него на поясе висел нож, но что толку, если вокруг ни одной дичи. Азим опустил руки и нащупал пару опавших листьев. Он взял один и при свете молнии заметил, что лист пурпурного цвета. Сжав листок в руках, он закрыл глаза и представил, что это тюльпан. Вспомнив о любимой Зилоле, он дрожащим от холода голосом тихо запел несмотря на то, что преследователь может его услышать:
Трепещет сердце моё, дорогая Зилола,
Драгоценной памятью был бы в руках цветок тюльпана, увы…
Сердито небо этой ночью — черны его облака,
Не найти мне укрытия от его свирепых слёз в Корявом лесу.
Потемнел лик небесный, как и в сердце моём,
Думаешь ли и ты обо мне, когда я тут, под дождём?
Гром и молнии грозно поют, мне приятна их песнь, но…
Услышав твой сладкий голос, согрелось бы сердце моё под дождём.
Мысли о твоих глазах манят к тебе, пусть утонит в них жизнь моя, но…
От луж и ям ищу я укрытие здесь под дождём.
Гром гремит и внутри меня — вся дичь перепряталась
от моего голодного зова,
Один нежный поцелуй твоих губ насытил бы меня здесь под дождём.
Прошёл я долгий путь, устали ноги, а я… заблудился?
Нет! Любовь моя бескорыстна и сердце найдёт путь здесь пот дождём.
В руке листок, сам я прислонился к дереву, которое говорит мне:
«Испей же соку моего вместо воды».
Грёзы говорят мне: «Это тюльпан. Так приляг же у тюльпана здесь под дождём»…
Азим склонил голову набок и крепко заснул.
Наступившее утро было прохладным, но не таким холодным, как прошлая ночь. Азим лежал на боку, свернувшись калачиком. Он не желал просыпаться. Услышав урчание, он перевернулся на другой бок, решив, что это его голодный желудок. Спящий Азим с улыбкой подумал о горячем завтраке. Вот бы сейчас съесть сладкую запечённую тыкву и запить молоком или размолоть фатир в горячую оталу и заправить красным луком или рисовую кашу, которую делает его мама, м-м-м…
Новое урчание заставило Азима сесть не с улыбкой, а с тревогой в глазах. Урчание прозвучало определённо не из его желудка. Оно словно приглушённый рык повторилось снова и было совсем рядом. По телу Азима пробежала дрожь. Он огляделся по сторонам и обнаружил себя в углу двух выступающих корней старой сливы с пурпурными сливами и косым толстым стволом. Азим почти лёжа подполз и пристал к узловатому корню впереди себя. Он осторожно выглянул из-за него, чтобы узнать, откуда идёт урчание. Новый рык сразу привлёк внимание Азима на то место, где он прошлой ночью упал в лужу. Там был медведь, большой бурый медведь.
Один только его вид заставил Азима затаить дыхание. Медведь рылся в разодранной сумке Азима и голодно рычал. Ему было недостаточно того мяса, которое он сожрал из сумки. Он вынюхивал остатки, которые могли рассыпаться из сумки…
За несколько дней в пути сумка могла впитать в себя запах и самого Азима. Потому юноша медленно отполз спиной назад, чтобы медведь не учуял его. Азим был голоден, но сейчас ему не хотелось самому стать завтраком. Лёжа на спине, он выполз из-под витка другого корня, выступающего на пол газа и, перевернувшись на живот, продолжил ползти около тридцати газов. Оказавшись у другого дерева, Азим быстро спрятался за его перекошенным стволом. Убедившись, что медведь не идёт в его сторону и не видит его, Азим ринулся прочь от этого места. Благо земля была мягкой после дождя, и медведь не услышит убегающий от него завтрак.
Ориентируясь по солнцу, Азим держал путь на запад вглубь Корявого леса. Небо этим утром было ясным, но под сенью кривых и косых деревьев это было едва заметно. Азим замедлил шаг, когда был полностью уверен, что медведь остался далеко позади, однако его пустой желудок урчал точно также.
Азим не переставал оглядываться по сторонам и всё больше удивлялся этому лесу. При свете дня ему было отчётливо видно, что все деревья вокруг растут криво, даже те, которые по сути своей должны расти только прямо. Не было ни одного дерева, чей ствол рос прямо хотя бы на полтора газа.
— И впрямь корявый лес, — проговорил про себя Азим, продолжая идти на запад.
В основном, все деревья, попадавшие на пути Азима, были лиственными и только один из десяти или двенадцати был хвойным. К счастью, среди них были и плодоносные деревья. Азим подошёл к одной яблоне с низким стволом и пятью извилистыми ветками, две из которых переплетались с середины. Несмотря на то, что яблоки ещё не созрели, а размером были со сливу, Азим собрал несколько плодов и жадно съел их в мгновение ока.
