Когда бойня во дворе закончилась, и последний мужчина из «армии» повергнутого суверена испустил дух, присоединившись к изрубленной горе умирающей плоти, к насупленному Альбузару приблизился один из самых доверенных ветеранов, что командовал частью отряда. Они шли вместе по дороге военного ремесла столь долго, что для решения серьезного вопроса не требовалось слов. Наемник, храня невероятно серьезное выражение лица, обратился к командиру роты:
- Альб, мы…
- Пошел нахер! Даже не думай! – удивляя Ральфа, Альбузар начал отмахиваться руками от соратника.
- Альб, ты же сам понимаешь… - опытный воин не сбавлял натиск, однако Вейссер пока не мог взять в толк, о чем они говорят.
- Альб, мужики уже сколько в дороге – им слиться надо. А тут столько баб.
- Нам Гильдия за другое платит! Я сам этого не хочу! Я, блять, не мясник и не палач! – взорвался Вольта, впрочем, не произведя впечатления на собеседника.
- Так и я о том. Дай мужикам потешиться. Вытрахаем баб и отпустим.
- А остальных куда девать?! Чо, детей тоже отпускать?! Гильдейцы вон как крови хотят! – неприкрытая злоба вырывалась из Альбузара, в то время как держатель роты искал наименее кровавый выход из патовой ситуации.
Насколько знал Ральф, Гильдия страстно желала показательной и чудовищной мести нападавшим. Как выяснилось ныне, Альбузару предстояло уничтожить всех людей, так или иначе причастных к тогдашней атаке, включая женщин, детей и стариков. Командир прекрасно понимал – подавляющее число этих несчастных оказались виноваты лишь в том, что жили под сенью правления дурака, а их родня испачкалась участием в его преступлении. Вольта не желал марать военную славу своей роты, убив несколько десятков человек разного возраста и обоего пола просто за факт проживания в окрестностях снулого замка из дерева, глины и небольшого количества камня. Однако на протяжении долгих лет Гильдия выступала щедрым нанимателем, посему Альбузар сейчас находился на очень тесной развилке, пытаясь найти решение, способное сохранить как жизни людей, так и деловые отношения с алчущими крови перевозчиками.
- Так, короче, слушай! – бурлящие внутри владельца роты эмоции перехлестывали через край самообладания, придавая голосу злобу и раздраженность, - Всех более-менее молодых баб спрячь в том сарае. Когда мужики натешатся, отпустим их под шумок, вместе с мелкими детьми. Старых и подростков – под нож, иначе Гильдия с меня не слезет, или вообще, часть не выплатит, а мне роту держать… ох, сука, надо же было так вляпаться… я же не думал, что они всех… - горестно вздохнул Альбузар, склонив лицо вниз. Его собеседник спешно удалился выполнять наиболее желанную часть работы и Вольта, завидев близстоящего Ральфа, злобно бросил рыцарю:
- А ты какого хуя стоишь?! Тоже в сарай к бабью хочешь?!
- Нет, в моей жизни и без того было достаточно грязи, - холодно ответил Вейссер, заставив Траверса поджать губы в молчаливом выражении поддержки – такой выбор предка заслуживал уважения.
Спустя некоторое время командир карательной армии приблизился к уцелевшим жителям укрепления, согнанным в центр пропитанного кровью двора. Люди прилагали все доступные силы, дабы не коснуться испуганными взглядами лица Альбузара – небольшая толпа из обреченных Гильдией жертв инстинктивно жалась друг к другу, уподобившись безмозглому скоту. Угрюмые подростки и старики составляли основную часть этого скопления. Из всей сутулящейся массы выделялся лишь худой и притом поразительно жилистый мужчина, сверкавший оголенным торсом – всем видом он выражал воплощенное торжество злорадства. Наемники, заполонившие двор, с интересом рассматривали диковинного пленника, поражаясь, как ему удалось уцелеть в сражении, которое предсказуемо превратилось в бойню. Вольта с нескрываемой горестью набрал воздух в легкие - пред ним нависал неизбежный вопрос:
- Мужики,… нужно казнить всех этих… кто возьмется? Накину тридцать пластин, - Альбузар добавил, промедлив пару секунд, - Каждому.
Озвученная сумма поражала – еще бы, Ральф, обладая полным и безумно дорогим доспехом, получал за временную службу лишь три пластины в декаду, а остальные охранники и того меньше. Вольта повышал ставки, прекрасно понимая – едва ли единицы из воинов согласятся запачкать руки во множестве слоев засыхающей крови.
- Командующий, скажи, жив ли хозяин замка?! – худой мужчина без тени стеснения направил громкий вопрос Альбузару, удерживая подборок настолько высоко, что именно он казался победителем.
- Хозяин убит и скоро его тело будет повешено на стене, - холодно ответил Вольта, присматриваясь к странному собеседнику.
- А жива ли его семья? – глаза жилистого человека блестели каким-то потусторонним, чудовищным удовлетворением.
- Жену и детей он умертвил сам, - ответ Альбузара представлял собой пример эталонной лаконичности.
- Ооо… Благодарю тебя. Благодарю всех вас! Славлю Древних! Столько лет здесь… - вдруг, мужчина подался в сторону Альбузара всем телом, напоровшись на острие предупредительно выставленного хальберда, - Я разобью головы всей этой падали за полцены. Идет?
Ральф присмотрелся к пугающему добровольцу – мужчину мелко потряхивало от необъяснимой одержимости, а кожа его несла на себе невероятное количество небольших шрамов, местами вовсе скрываясь под переплетением белесых полосок. Командир роты вперил в него действительно тяжелый взгляд, источаемый исподлобья, однако мужчину это нисколько не смутило.
- Ты кто такой? – казалось, каждое слово Вольты пудовой гирей возлегало на собеседника.
- Патфер Сильный, хотя уже и не такой сильный, - громко продекламировал мужчина после небольшой паузы, - Я уже семь лет пленник здесь, по воле этой сдохшей мрази – хозяина. Я жил в Миллинегере и ехал в Южный Вейтендайль налаживать дела, но нас захватили…
- Командир, за тридцатку я тоже хочу! – Сокур, ставший неким подобием оруженосца для Ральфа, не сумел удержать собственную жадность в узах жалости к приговоренным, равно как его не пугало и отвращение. Мужчина беспардонно вклинился в разговор командира наемников, опасаясь упустить шанс быстрого обогащения… Еще бы, озвученная сумма почти соответствовала его полугодовому заработку!
- Да, дело делать надо, а не лясы точить, - вздохнул Вольта, замерев на секунду, - Все, в паре будете – один держит, второй голову ломает, потом меняетесь. Сами разберетесь! – Альбузару нелегко давалось такое решение, однако условия сжимали ситуацию со всех сторон, словно идеально ровные стены траншеи Древних направляли воды северного Канала.
Патфер вышел из скопления людей, потирая руки с выражением каннибала, приближающегося к груде вожделенной и запретной до недавнего времени плоти. Ральф не мог предположить, что вызвало настолько фанатичную жажду мести у этого страшного человека, однако Вейссер не питал желания наблюдать за происходящим. Его ждал разговор с командиром - пусть сейчас для этого наступал худший момент, однако Ральф не намеревался отпускать Альбузара далеко от себя. Патфер выдернул из сжавшейся толпы перемазанного грязью подростка в грубой одежде и с силой бросил оземь, выбив из того дыхание. Спустя секунду стальные руки Сильного воздели плечи паренька и Патфер зафиксировал жертву на коленях:
- Попался, гнида… Выблядок! – Мужчина нашел глазами нахмурившегося донельзя Альбузура и крикнул командиру, - Хреново вы искали – вот его старший сын! Думал, если переодеться в простую одежду, то уцелеет…
Патфер наклонился к застывшему от страха лицу обреченного парня, дикими глазами пронзая его душу:
- Помнишь, как ты под надзором отца колол меня копьем? Раз за разом, раз за разом… Помнишь, откуда все эти шрамы? Я вот – помню. Все-таки, Древние оставили в этом мире чуточку справедливости…
Сокур все это время безмолвно стоял напротив жертвы и мучителя, поменявшихся местами, нервно перебирая пальцами по рукояти массивного шестопера, не сумевшего найти применение в бою. Получив молчаливый сигнал от Патфера, охранник Гильдии неуверенно подошел к парню, и стал примеряться для удара по голове обреченного отпрыска хозяина замка. Ральф отчетливо видел, насколько тяжко подобная «работа» дается Сокуру, и с каким трудом алчность толкает его на участие в массовом убийстве. Дрожащие руки подвели наемника – когда он в очередной раз прицеливался для смертельного удара, боевая часть ударного оружия больно столкнулась с головой юноши, заставив его закрыться руками. Неудачливый палач сам не ожидал подобного результата и вздрогнул, замерев в подобии камня на несколько бесконечных секунд. Патфер взорвался от бешенства, и с неожиданной для исхудавшего человека силой оттолкнул Сокура, одновременно вырывая шестопер:
