Ральф не ждал подобающей добычи для верного боевого друга, несшего множество зазубрин наряду с иными отметинами, кои символизировали богатый стаж мессера. Когда таран, без устали расщеплявший древесину ворот впереди, закончил свою партию, защитники отшвырнули остатки створок и плотной гурьбой высыпали наружу. Дерзким ходом они надеялись смешать ряды нападавших, втягивая их в бой с наименее выгодными условиями – опасность заставляла обреченных людей действовать стремительно. Как подумал Траверс, все участники сражения понимали – напав тогда на колонну Гильдии, эти люди подписали себе неизбежный смертный приговор, и любое сопротивление сейчас походило лишь на едва заметное продление агонии.
Воины Альбузара, прикрывавшие таран, не стали вступать в бой – едва заметив угрозу, они слаженно соединили щиты в небольшую стену и сразу же вернулись к строю основных сил. Особо рьяные защитники жалкой крепости попытались преследовать их, однако моментально поняли очевидную глупость данной затеи, влившись в остальную массу соратников. Спустя несколько протяжных мгновений, зависших в воздухе, словно паутина в жарком мареве летнего полудня, Вольта резко дал команду атаковать. В это время ему что-то кричал со стены богато экипированный воин, возможно, являвшийся хозяином замка, но никто не пытался выслушать его - дипломатия не входила в заказ, выданный Гильдией. Ральф показательно вальяжно шел вперед, буквально, возглавляя строй. В поле зрения, ограниченное широкими и надежными нащечниками, ниспадавшими со шлема, он видел по бокам от себя несколько копий, с жадной готовностью устремленных на противника. В центре неровной и подвижной стены противников находился неплохо защищенный кряжистый воин. От оружия его прикрывала кожаная, слегка приталенная бригандина с блестящими наплечниками и дорогой кольчатый обер, сверкавший россыпью тысяч мелких колец. Глубокий шлем без забрала позволял Ральфу увидеть сосредоточенность лица врага, немало говорившую о его опыте – перед Вейссером находился действительно достойный оппонент. По меркам здешнего небогатого люда, этот мужчина принадлежал к суверенам, либо их ближайшему окружению.
Молодой парень подле него, перекосив лицо от злобы, втянул копье для сильно замаха – неопытный боец, защищенный лишь округлым шлемом с кольчужной полумаской, всерьез вознамерился поразить Вейссера. Ральф прочел эту медленную и насквозь очевидную атаку, поэтому выбросил острие мессера вперед обеими руками и моментально укрылся согнутой левой, без малейшего урона отведя копейное острие поверхностью лат. В этот же момент граненая северная сталь незримо ужалила парня в верх груди, оставив глубокое, аккуратное отверстие. Ральф за долю секунды выдернул тяжелый клинок и притянул его к себе, продолжая укрывать лицо крепко сжатой перчаткой. Молодой противник пока что не почуял приближение смерти, и самонадеянно вернул копье в исходное положение, примеряясь к более результативной атаке. Ральф же плавно вернул крепкий хват второй кисти на длинную рукоять оружия, и теперь водил мессером перед лицом, ожидая действий со стороны матерого местного заправилы. Молодой копейщик упорно не желал расставаться с иллюзиями собственной неуязвимости, поэтому снова обреченно атаковал Ральфа, однако в его руку впилось острие копье соседа Вейссера по строю. Заточенная сталь глубоко пропорола слои ткани тонкого поддоспешника, оборвав жилы на предплечье противника. Панически ругаясь, парень сделал шаг назад, но его грубо оттолкнули стоявшие сзади воины, пытавшиеся продлить свои жизни. Потеряв равновесие, мужчина выронил копье и упал на четвереньки – Ральф не стал добивать его длинным выпадом, дабы не раскрыться перед другим противником. Когда Вейссер обратил взор на хорошо защищенного местного рыцаря, краем зрения он видел, как в лицо парня, стоявшего на коленях, вонзается копье, разрывая губы и раскалывая челюсть.
Траверс заворожено затих, наблюдая за каждым движением предка – несмотря на всю грязь, обильно покрывшую жизнь Ральфа, сейчас Вайс не мог не уважать профессионализм бывшего городского рыцаря Вейтендайля. Опытный противник не раскрывал уязвимых мест, и они довольно долго пытались нащупать слабые точки друг друга, в то время как рядом неспешно кипел обмен ударами под аккомпанемент тяжелого дыхания и вскриков. Соратники Ральфа по строю с готовностью уступили ему ведущую роль в бою – Траверс мог сравнить лаконичные взмахи и уколы мессера с жестами дирижера, постепенно ведущего партию к апогею. Знатный воин из рядов защитников прекрасно понимал тщетность безрассудных атак, посему сконцентрировался на отражении выпадов Вейссера, которому приходилось для этого раскрываться, становясь более уязвимым для вражеских копий поблизости. Эта смертельная игра между двумя достойными оппонентами могла продолжаться долго, однако Ральфу удалось воспользоваться грубой силой молодости – тяжелым ударом по куполу шлема он заставил противника немного замешкаться. Сосед по строю, получив долгожданную паузу для прицеливания, щедро добавил рыцарю равнин хальбердом, заставив того крякнуть и чуть присесть, выставив левую руку вместо спасительного щита. Шлем мужчины оказался действительно добротным, и, будь у его носителя десять секунд, чтобы вернуть координацию, эффект от полученных ударов растворился бы в горячке сражения. Однако сегодня настал черный день для каждого защитника приговоренного замка – нападавшие не давали врагу времени для передышки. Ральф на секунду замер во впечатляющем замахе, и что есть силы обрушил толстый клинок мессера на выставленную руку противника, сокрушая локоть. Лишь мелкие кольца обера жалобно и неслышно звякнули, когда искалеченную конечность увлекло вниз ударом. От жутких повреждений в этом случае могли спасти лишь дорогие и сложные в изготовлении латные доспехи, роскошью владения которыми обладали лишь Ральф с Альбузаром.
Потерявшемуся от боли рыцарю не дали восстановиться – мужчину, буквально, измолотили хальбердами, однако доспех самопожертвенно спасал его от смертельных ударов, покрываясь глубокими вмятинами и рассечениями. Когда знатный защитник еле стоял на ногах, удерживаемый руками воинов сзади, хальбердиры сумели зацепить крюками его за плечи и вытянули из строя, уронив на землю. Основное препятствие оказалось устранено, и Ральф повел первые ряды вперед, сокрушать куда менее защищенных противников. Спустя несколько мгновений, кто-то из солдат Альбузара сумел поднять кольчужную сеть, защищавшую шею поверженного рыцаря, и тяжелый боевой нож в руках одного из наемников жадно перечертил темно-красной полосой его горло. Словно лишившись якоря, оборонявшиеся отступали, будучи не в силах совладать с размеренным давлением армии возмездия под командованием опытного Вольты. Второй отряд, штурмовавший укрепление с противоположной стороны, также сумел разбить ворота и теперь теснил защитников на просторы внутреннего двора, к месту, что скоро должно стать площадью для исполнения приговора. Последние минуты здешних мужчин, дерзнувших дважды поднять оружие на воинов Гильдии, нависали чудовищной неотвратимостью смерти, что становилась ближе с каждым взмахом оружия или вздохом измученных легких. Довольно скоро поредевшие защитники оказались согнаны в ощеренную оружием кучу, которая пыталась огрызаться, но непрестанно осыпалась «листьями» убитых, словно деревья поздней осенью. Ральф не питал желания превращаться в палача – эти люди, несмотря на фатальные ошибки, не заслуживали той истовой, всепоглощающей ненависти, с какой защитники Вейтендайля встречали вечного северного врага. Бывший городской рыцарь, тяжело воздымая грудь надсадным дыханием, лишь защищался от прямых выпадов и изредка взрывался атаками, оставляя большую часть грязной работы наемникам Альбузара. Ральф блестяще выполнил сегодняшнюю вступительную задачу…
Стоило апогею сражения миновать, и судьба оставшихся преступников более не вызывала вопросов, значительная часть карательной армии Вольты рассеялась по внутренним постройкам укрепления, что скоро превратится в настоящую братскую могилу. Как быстро выяснилось, владелец замка не стал принимать участие в сражении – именно он оказался той кричавшей со стены фигурой в дорогих по здешним меркам доспехах. Прекрасно понимая исход битвы, он обрел решимость уберечь свою жену и детей от поругания – воины Альбузара нашли заколотые трупы женщины и двух малолетних детей в главном здании. Вход защищали несколько воинов во главе с этим сувереном, но, невзирая на самоотверженное сопротивление, численный перевес нападавших поставил фатальную точку в противостоянии. После убийства военных слуг, наемники сумели повалить хальбердами одинокого рыцаря и, удерживая его руки и голову, закололи в открывшиеся уязвимые места. Тела суверена и членов семьи незамедлительно раздели, после чего выволокли на свет мрачного дня – им предстояло неделями висеть в разложении на стенах родного замка, став омерзительным предостережением каждому, кто начнет задумываться о нападении на обоз Гильдии.
