Мы чокнулись и выпили, я попытался оценить вкус выдержанного напитка как-то по-новому, но никаких дополнительных нюансов для себя не открыл. Да оно и не удивительно — после трёх-то или даже четырёх рюмок!

— И как тебе приём? — поинтересовался Герасим.

— Начинаю понимать, почему отказался идти Звонарь, — заявил я и мысленно улыбнулся двусмысленности своего ответа.

— А! Так это он тебя пригласительным снабдил?

— Ну а кто же ещё?

— Говорят, у него с супругой в очередной раз нелады. Ходят слухи, кто-то из них роман на стороне завёл, — сказал Герасим и вдруг ухмыльнулся: — Петя, твой выход!

Я лишь кисло улыбнулся в ответ.

Подошла Виктория, озорно сверкнула глазами.

— Пётр! Не пригласишь на танец?

— Хулиганы не танцуют, — покачал я головой. — Хулиганы дерутся.

Барышня вмиг надулась.

— Это тебе Ника наплела? — прошипела она. — Ну сейчас я ей устрою!

Вика порывисто развернулась и умчалась прочь, а Герасим вновь приложился к рюмке и улыбнулся.

— Смотрю, на тебя обе сестрички глаз положили!

— Ой, что ты! Тут такая интрига была! — подмигнул я ему и поспешил перевести разговор на другую тему. — К слову, о сёстрах! Я так понимаю, Василий Архипович женат на кузине Эльвиры Хариус?

— Был женат, — поправил меня собеседник. — Она… умерла. Покончила с собой. Давнее дело.

Я поудобней устроился в кресле в ожидании продолжения.

— Ну что ты смотришь на меня? — возмутился Герасим.

— Ещё капельку амброзии? — предложил я.

Отказываться мой старший товарищ не стал. Какое-то время он вертел в руке рюмку, наблюдая за маслянистыми дорожками коньяка, потом вздохнул и произнёс:

— Жена Василия Архиповича навоображала себе невесть что, приревновала его к своей кузине и застрелилась. Вроде как она была слегка неуравновешенной в эмоциональном плане… — И он покрутил поднятой к голове ладонью. — Если понимаешь, о чём я. —

— А кто её папенька, если не секрет? Я так понял, с ним Хлоб из комендатуры знаком. Тоже оттуда?

— Папенька её был главой аналитического дивизиона. Умер вскоре после того случая. Сердце не выдержало. А так с ним не только Хлоб, но и Дичок с Городцом работали в своё время. Их потом уже раскидало по разным дивизионам.

Я присвистнул.

— Дела!

Вернулась Лия, ухватила Герасима за руку и чуть ли не силком вытянула из кресла; тот едва коньяком не облился.

— Идём танцевать! — заявила барышня. — Петя, хватит чахнуть! Пригласи кого-нибудь!

Кого-нибудь? Выбор был не так уж и велик, точнее сказать — его не было вовсе. Я ощутил давно вроде бы позабытую неуверенность и наперекор всему двинулся к Нике. На пару шагов опередил нацелившегося на барышню молодого человека и протянул руку.

— Позвольте пригласить на танец…

Ника смерила меня пристальным взглядом, но всё же не отказала.

— И зачем вы здесь, Пётр? — спросила она, когда я положил ладонь на её стройную талию.

— Мне захотелось, — ответил я в общем-то чистую правду.

— И только?

Я посмотрел в серые глаза и улыбнулся.

— А разве этого недостаточно?

— Вы всегда делаете то, что вам вздумается?

— Не вздумается, а захочется. И да, я прилагаю к этому определённые усилия. Следую своим приоритетам.

Ника насмешливо фыркнула.

— Неужто танец со мной — один из них?

— Так и есть. Я ведь здесь!

— Даже не хочу гадать, как вам это удалось!

— Это было просто, — небрежно усмехнулся я.

Барышня ответила пристальным взглядом.

— Для простого студента вы знаете слишком многих приглашённых, а среди них нет случайных людей.

— Вы меня раскусили: я — секретный агент!

— А для секретного агента, Пётр, — рассмеялась Ника, — вы слишком плохо танцуете!

К чести своей, я не только не покраснел, но и за словом в карман не полез, сразу нашёлся с ответом.

— Это лишь маскировка!

Увы, танец подошёл к концу, и Нику у меня немедленно увели. И пусть ни на что изначально не рассчитывал, скомканный и невнятный разговор оставил после себя гаденький привкус разочарования. Я всерьёз вознамерился вновь навязать барышне своё общество, но тут у входной двери началась непонятная суета и послышались громкие голоса, а следом в гостиную ввалилась компания молодых людей. Я насторожился было, но тех здесь знали и более того — ждали. Раздались охи и ахи, начались обнимания с дружескими похлопываниями по спинам и даже сердечными поцелуями.

Поприветствовать вновь прибывших вышел сам хозяин дома.

— Ну-ка дай посмотреть на тебя, восходящая звезда комиссариата иностранных дел! — обратился он к одному из молодых людей в парадном мундире.

— Скажете тоже, Кондрат Семёнович! — рассмеялся молодой человек, на плечах которого мне удалось рассмотреть непривычного вида погоны с двумя просветами и одной крупной золотой звездой. — В двадцать пять лет всего-то второй секретарь!

— Второй секретарь первого класса! — воздел к потолку палец Вран.

— Получивший назначение в Джунгарию!

— Брось! Через год перед тобой будет открыт весь мир! — Кондрат Семёнович приобнял старшую дочь и рассмеялся. — Не упусти, Ника, этого красавца! А то упорхнёт Кирилл, только его и видели!

Охватившее меня раздражение было насквозь иррациональным, так что я поддаваться ему не стал и вернулся на своё место, но оба кресла уже успели оккупировать какие-то дамочки, да и на журнальном столике не обнаружилось ни бутылки, ни рюмок.

— На ходу подмётки режут! — пробурчал я себе под нос, немного поколебался и решил отправиться восвояси.

Хватит с меня этого праздника жизни. Повеселился и будет!

Наутро на институтской проходной меня перехватил Митя Жёлудь.

— Товарищ Линь, вас ожидают на военной кафедре! — объявил он официальным тоном, но сохранить серьёзного выражения лица не смог и расплылся в улыбке. — Петя, видел бы ты, как тебя перекорёжило!

— Чего надо? — хмуро бросил я.

— В двадцать пятый кабинет зайди, — ответил Митя.

— Прямо сейчас?

— Нет, блин, на следующей неделе! Я ж не просто так тебя тут битый час караулю!

— Ну ладно, — пожал я плечами, а уже на территории студгородка собрался с мыслями и уточнил: — Случилось чего?

В отличие от меня Митя форсил в одном пиджаке, он сунул руки в карманы брюк, поёжился и сказал:

— Тебе видней. Не меня на ковёр с утра пораньше вызывают.

Ну да — не его. И вовсе не Митя на приёме у заместителя комиссара промышленности вчера побывал, где куче высоких чинов на глаза попался. Ох, чую, влетит мне сейчас по первое число…

Но вопреки опасениям Георгий Иванович вот так сразу рычать не стал и даже удостоил рукопожатия.

— Ну, рассказывай! — потребовал он и закурил.

Вместо ответа я достал из портфеля и выложил на стол еженедельный отчёт. Майор Городец бегло проглядел его, один раз даже одобрительно кивнул, а затем удивлённо присвистнул, вдавил папиросу в пепельницу и уточнил:

— Восемьдесят рублей на спирте заработал?

— И ещё до того четвертной, — напомнил я. — Это уже чистыми.

— Серьёзная сумма, — хмыкнул Георгий Иванович и похлопал по столу. — Деньги на бочку! И доллары тоже выкладывай.

— Уверены? — засомневался я. — Если Джон узнает, что я их на рубли не обменял, возникнут вопросы.

Городец покачал головой.

— Наши заокеанские гости об этом точно не узнают. Да и мало ли кому ты их сдать мог? А вот если сунешься с валютой в банк, об этом точно станет известно тем, кому знать этого определённо не стоит. У нас, чай, не столица — такие вещи отслеживаются в обязательном порядке.

Я пожал плечами, отсчитал сто пять рублей и добавил к ним стопочку двадцатидолларовых банкнот.

— Держите!

Георгий Иванович начал составлять расписку.

— Что ты смотришь? — усмехнулся он. — Ты хоть деньги и не под отчёт получал, а на оперативные надобности, лучше такими вот бумажками обложиться, чем потом коллегам свою правоту доказывать. Так?