Как она его варила? В принципе, ничего особенного. Сначала молола зерна в электрической, громко гудящей белой кофемолке. Потом высыпала в обычную серебристую турку, чуть разогревала на маленьком огне, отчего по всей кухне распространялся роскошный аромат, и только потом вливала туда горячую воду (не кипяток), постепенно доводя ее до кипения. При этом она несколько раз помешивала ложечкой, не давая напитку вспениться, и лишь в третий раз отпускала его на волю. Тогда и возникала сверху та самая вкуснейшая и нежнейшая пенка, которая придавала кофе особый шарм.

Признаться, мне так и не удалось вполне овладеть этим искусством. Много раз пытался, но увы! То ли заливаемая вода была не той степени горячести, то ли неправильно помешивал, то ли не так подогревал, то ли еще что-то, хотя, казалось бы, ничего сложного. Часто казалось, что вот-вот получится, вроде действительно похоже, а в итоге все равно не так. Даже обидно. Не исключено, что кофе у нее был какой-то особый, очень хорошего сорта – деталь не последней значимости. Или с каким-то особым настроем она его варила, потому что, как сама говорила, при приготовлении таких напитков, как кофе или чай, кофе в первую очередь, нужен особый настрой, особое расположение духа, потому что напитки это чувствуют. Тут ведь целый ритуал, именно что искусство.

Познакомились мы в поезде, когда ехали на юг, к морю. Соседка по купе – средних лет, приятной наружности, с темными волнистыми волосами, карими глазами и очень бледным лицом. Что-то южное в ней проглядывало.

Она располагала к себе, а ее интерес к нам казался неподдельным и был приятен. Москвичи, студенты с пока неведомым будущим – ей все про нас было любопытно: что читаем, как развлекаемся, кто родители и так далее. Мы много разговаривали, она расспрашивала, нравится ли нам учиться, как живется в Москве студентам, – вполне банальные вопросы, какие можно безобидно задавать случайным попутчикам и при этом не казаться особенно назойливым. Больше всего ее занимало, что нас ждет впереди, какая работа, трудно ли устроиться, даже как у нас с личной жизнью. Вообще о жизни говорили, о кино, театре и как-то ненароком, не вспомнить, в связи с чем, речь зашла о кофе. Возможно, потому, что проводница как раз принесла чай, а приятель воскликнул:

– Эх, кофейку бы!

– Любите кофе? – оживилась попутчица.

Ну да, любим. Можно сказать и так.

Ответ ее не очень устроил, слишком отстраненным показался, невыразительным. А к кофе нельзя, сказала решительно, так относиться. Кофе – это… это… Кофе – это целая жизнь, но не обычная, а настоящая, полнокровная, живая, кофе превращает вас в сильного творческого человека, способного решать самые трудные задачи. Кофе наполняет энергией, вкусом к жизни, любовью к ней. Вы чувствуете, что живете. Она так загорелась вдруг этой темой, что и мы оживились, как будто глотнули волшебного эликсира.

Кстати, если не ошибаюсь, она представилась доктором, правда детским, – педиатром.

В Сухуми прибывали поздно вечером и надо было еще искать место для ночлега. Услышав, что нам негде остановиться, попутчица великодушно предложила остановиться у нее.

– Не волнуйтесь, денег с вас не возьму, а места у меня достаточно. Завтра утром напою вас настоящим кофе.

Мы с приятелем переглянулись: удача нам сопутствовала.

В квартиру вошли, когда была уже ночь. Небо над городом было усеяно звездами, терпко пахло какими-то южными цветами, теплый ветерок приносил, как казалось, йодистый запах моря, хотя, по словам хозяйки, отсюда до него было прилично. Она сразу показала нам комнату, где стояли большой диван и кровать, – места действительно хватало. А некоторое время спустя постучала к нам и пригласила перекусить.

В кухне она поставила перед нами тарелку с бутербродами, вытащила из буфета бутылку вина и бокалы.

– Вино домашнее, местное, вам понравится. Оно совсем легкое, хотя и довольно хмельное. Лучше спать будете.

Себе она тоже налила.

Мы чокнулись за знакомство. Вино было темно-красное, сладковатое, пахло живым виноградом. После него мы как-то сразу расслабились, осоловели, но с удовольствием выпили еще по бокалу, потом еще. Окна были распахнуты, и в квартире, довольно скромно меблированной, сразу усилились ароматы с улицы. Может, даже был слышен плеск волн, хотя после выпитого могло и почудиться.

Вино и вправду оказалось довольно хмельным, так что все стало немного воздушным и загадочным. Но спать почему-то не тянуло. Хотелось еще чего-нибудь – например, прогуляться к морю, может, даже искупаться.

Все складывалось как нельзя лучше.

– Понравилось? – спросила почему-то немного грустно про вино хозяйка. – Мне его родственники из горной деревни привозят. Красное вино хорошо для здоровья. Если, конечно, не перебарщивать.

Мы еще немного поболтали и отправились укладываться.

Гостеприимство на юге – обычай. Белье уже было постелено, оставалось только юркнуть под одеяло и забыться.

Посреди ночи меня разбудили за стеной какие-то звуки, вроде как голоса. Я приподнял голову и посмотрел на диван, где спал приятель. Одеяло было откинуто, там никого. Нет, это не снилось, голоса действительно были слышны. Ну что ж, жизнь любит преподносить сюрпризы. Ай да молодец, подумалось едва ли не с завистью, вот же. Некоторое время я продолжал прислушиваться, но вскоре снова стал задремывать.

Трудно сказать, сколько я спал, когда меня тронули за плечо. С трудом продрав глаза, я уставился в полумрак. Рядом стоял приятель и тормошил меня.

– Иди! – сказал он. – Тебя зовет.

Возможно, сон продолжался.

– Не понял, что ли? – повторил приятель, широко зевнув.

Я бессмысленно таращил глаза.

– Чего ты? – маячил в полумраке приятель. – Дрейфишь, что ли?

Очень странно все это было. И не настолько я был продвинут в таких делах, чтобы вскочить и бежать сломя голову. Тем более что отношение к приютившей нас женщине было исключительно уважительное, без всяких задних мыслей. Ничего, кроме благодарности. Хотя тут же промелькнуло, что, может, не случайно она пригласила нас. Может, на что-то подобное и рассчитывала, тем более что жила вроде одна, возраст и все такое. Расчет вполне верный: молодые ребята, легкие на контакт, почему нет? Для нас приключение, для нее тоже. Женщина наверняка с опытом. У приятеля, похоже, вроде все сладилось. Смущало, что он уже там побывал, а я вроде как в очередь.

– Давай, не тушуйся, – хрипло буркнул приятель, укладываясь на свой диван и накрываясь одеялом. – Все путем. Она хорошая.

Вот ведь: хорошая.

Успокоил.

После некоторых колебаний я выбрался из постели. Дверь в другую комнату была приоткрыта, сквознячок (или волнение?) холодил спину до дрожи. Окно было зашторено. Ладно, чего уж, не сам же – позвали.

– Иди сюда! – Шепот из дальнего угла.

Вот и подтверждение.

Через секунду я уже лежал рядом с ней.

– Какие у тебя ноги холодные! – сказала она, прильнув к моему плечу. – Неужто замерз?

Так это по-домашнему, по-матерински прозвучало, что дрожь как-то сразу унялась. Возле нее было очень тепло, даже жарко, руки мягкие, нежные.

– Расслабься, – сказала тихо. – Не думай ни о чем. Просто полежим вот так, в обнимку.

Легко сказать, не думай. Рядом женское горячее тело – и не думать? Ну да, только тело само за тебя думает.

– Обними меня, вот так. – Она завела мою руку себе за голову, прилегла на нее. Волосы щекотали кожу. Аромат духов был сильным и пряным, не сказать, что он мне нравился.

– Прости, что позвала тебя… Мне нужно.

– А приятель?

– Про приятеля забудь.

– Как это?

– Забудь, говорю, – повторила она. – Просто полежи рядом, и все. Не комплексуй. И спасибо, что пришел. Можешь даже просто уснуть. Мне нужно, чтобы кто-то сейчас был рядом. Не хотела говорить, но скажу: мне совсем немного осталось, понимаешь? Может, месяц, может, чуть больше. Я специально к врачам ездила в Москву. Теперь вот отсчет пошел. Не дай бог тебе когда-нибудь узнать, как это считать дни и гадать, когда все может закончиться. У здорового всегда все неограниченно впереди, особенно в юности. Но как раз тогда ты этого не осознаешь и не особенно ценишь.