Засосало под ложечкой. Близилась буря. И извините, за каламбур, ничего доброго она с собой не несла.

День не задался с утра. Во-первых, накрыли один из наших ночных патрулей, без пленных, но и без выживших. Во-вторых, большинство пребывало в шоке от новостей с общего сбора, я не удивился бы мятежу. В панике люди творят страшное.

Надо ли говорить, как меня ломало? Наверное, надо. Организм, голодавший три дня вместо положенных полутора, требовал свежей пищи, причем требовал очень настойчиво. Синдромы пробуждения моего «животного я» были в принципе совершенно стандартными, но за долгие годы регулярного питания, я успел от них отвыкнуть. Обостренный слух. Я слышал каждый шорох, каждую капельку воды, каждую букашку роющую землю несколькими километрами ниже. Обычный звук бил по ушам, словно в них заливали расплавленный свинец. Ярость подступала волнами, я будто захлебывался в ней, а потом вновь выныривал на поверхность за коротким глотком воздуха. В каждом существе я видел добычу. Я видел каждую вену, каждый сосуд и артерию, они обвивали тело красными лентами. В любой момент я мог потерять контроль над собой.

Дышать. Нельзя забывать глубоко дышать. Вдыхаем через нос, выдыхаем через рот. Думать о максимально отстраненных вещах. Каких?

Меня ждали. Когда я дотащил себя до кабинета темного, все были уже там. Как только я вошел, стоявшие у дверей мгновенно переместились поближе к противоположной стене. Знакомьтесь, мои друзья! Только возникает угроза голодной смерти, как они тут же бегут.

– Даник, держишься? – Кобур похлопал меня по плечу, а я лишь улыбнулся в ответ.

Я любил Кобура и не только потому, что он был по сути нашим единственным приличным боевым магом. В нем всегда виднелось то, что я больше не видел ни в Мареке, ни в себе, ни в ком другом. Мы выживали, а Кобур жил. Никогда не жаловался, говорил «спасибо» по поводу и без, разрисовывал стены пейзажами старого мира и постоянно создавал из принесенного со свалок причудливые инсталляции. Кто-то смеялся над ним, кто-то закатывал глаза, но Кобур просто жил одним днем. Наслаждался даже малой ерундой. Не боялся поражения, не ждал победы, будто его единственного в лагере все устраивало. И я очень надеялся, что хоть что-то из его скульптур мы сможем применить в бою.

– Наконец-то его величество Даниэль соблаговолил почтить нас своим присутствием, – выкрикнул Марек, чтобы перекрыть общий гул собравшихся.

Я растолкал тех, кто стоял у меня на пути, и присел на спинку кресла, пытаясь изобразить умиротворенный вид. Было довольно смешно наблюдать, как вокруг меня моментально образовался пустой круг около двух метров в диаметре.

– И так! – эльф начал речь. – Вчера на общем сборе я изложил всему лагерю положение наших дел. Без особых подробностей и нюансов, лишнее. Но сейчас я хочу поговорить именно с вами, моими командирами, моими волшебниками, моими лучшими воинами. Вы поведете за собой остальных. Засомневаетесь вы – запаникуют обычные люди. Назревает открытая война! Ее не избежать. Преимущество будет у того, кто нападет первым. В осаде долго не продержаться, ресурсов откровенно мало.

– И что ты предлагаешь? – выкрикнули из толпы.

– Вести войну ради войны смысла нет. Главное уничтожить их магический костяк. В своем поиске творцов они слишком далеко зашли. Поэтому предлагаю послушать Гельмонта, он проработал план, – Марек кивнул стратегу, тот вышел вперед и поправил длинное изумрудно-зеленое одеяние.

Он всегда любил поражать окружающих свои внешним видом, кажется, в прошлый раз на нем была ядовито-желтая рубашка и красные в синий горошек брюки. Издержки судьбы, все профессионалы со странностями. Парень он был неплохой, вот только совсем без друзей, он сильно замкнулся в себе после гибели родных. Когда началось Падение, сгинули его жена, дочь и сестра.

– Послушайте. – Гельмонт поднял вверх руки, чтобы привлечь внимание. – Я разработал стратегию, благодаря которой мы сможем укрепиться.

Аудитория послушно замолкла.

– Сейчас наши силы не структурированы, нужна система. Мы разобьем всех на небольшие отряды по пять человек. В каждом будет маг, несколько стрелков, воинов и целитель. Треть останется в лагере, остальные пойдут в наступление. Сейчас я начерчу схему.

Идея, кстати, неплохая, мы тогда действительно сможем более слаженно нападать.

– Но магов и целителей же на всех не хватит! По числу людей, отрядов должно быть штук двести, нет у нас столько волшебников.

Марек вцепился в толпу колючим взглядом, но крикун не показался. Люди переминались с ноги на ногу и старались не смотреть темному в глаза.

– Есть другие возражения? – от Марека будто повеяло холодом, даже я поежился. – Здесь нет ни дураков, ни самоубийц. Я не на бойню вас зову, моя жизнь не дороже вашей. Я не остаюсь в лагере. Я иду со всеми. Есть план.

Марек развернул список. Далее пошел перечень, кто, куда, зачем и почему. Я встрепенулся, только когда услышал свое имя.

– Даник, Меленик, Габриэль, Кобур и Гельмонт. – закончил темный.

– Это получается че? Всех лучших в один отряд, да? – выступил какой-то незнакомый мне стражник.

– Хочешь, можешь пойти к ним за место, скажем, Габриэля или Гельмонта. Вот только вряд ли ты знаешь, как работать в команде с голодным вампиром. Ты личность не выдающаяся, если тебя вдруг не станет, мы разбираться не будем.

Воин умолк, возражений больше не последовало. Марек держался уверенно, даже слишком. Кажется, ему удалось обмануть всех или почти всех. Он обманул бы и меня, если бы ночью я не стал случайным свидетелем его мании. Я знал Марека достаточно хорошо, чтобы понимать, когда тот лжет. Марек ни на мгновение не допускал и мысли, что жизни других существ также ценны, как его собственная. Он пойдет на самые лютые жертвы, чтобы достичь цели. Не моргнет, не пустит слезы, не вспомнит их имен.

***

Как выразился Марек, мы были ударным отрядом. Темный нам доходчиво, буквально на всех пальцах, пояснил, что с нами сотворит, если провалим и это дело. Мы поняли. Вот только решимости многим это не прибавило. Напряжение висело в воздухе.

– Так, – начал эльф, – следующая мишень – Селена. С ней будет потруднее, чем с предыдущими. Она маг стихийный: огонь, вода и др.

– И как мы ее достанем?

– Вопрос актуальный. Здесь мне следует упомянуть, что девушке пятнадцать лет, она родилась секунда в секунду с падением Селеуса. Так что наделена очень мощной врожденной магией.

– Ты нам предлагаешь ребенка убить? – Кобур встрепенулся и вопросительно взглянул на Меленика. Младший равнодушно пожал плечами: ребенок, старик, мужчина, женщина – никакой разницы.

– Это борьба за жизнь всего мира. – Марек цедил каждое слово. – Мне наплевать, сколько лет тому, кто хочет вернуть нашу землю богам, которые ее уничтожат, лишь бы устранить лишние хлопоты.

– А если… – замешкался Кобур. – А если у них все получится, и никто нас не уничтожит?

– Свободен, – Марек открыл дверь и встал в проеме, – не держу. Отправляйся на все четыре стороны. В бой с потенциальным предателем я не пойду.

Кобур застыл с открытым ртом, Гельмонт тут же выступил вперёд:

– Чудит он, не слушай. Нормально, наш он, свой. Нервы барахлят.

– Барахлят – почини, – отрезал Марек и с шумом захлопнул дверь.

Я зажмурился, мне как-то в голову не лезло, что я должен напасть на ребенка. Конечно, не совсем ребенка – подростка. Странно принципы пробуждаются во мне исключительно, когда не надо. До Падения я существовал на улицах, питаясь первыми встречными. Ноль сожалений.

Марек достал из той же папки фото и показал нам. И почему все эти магички такие симпатичные? У девчушки были большие карие глаза и каштановые локоны, картинка. Вот только ненадолго.

***

По пустынным улицам мы крались к заброшенному комплексу, в котором должна была находиться Селена. Мне показалось странным, что совсем еще юная девушка, какой бы силой она ни обладала, бродит по самому опасному району одна. Но думать не моя забота, вся стратегия лежит на Гельмонте.