Лошадь белой масти разбивала ночь дробью копыт. Обхватив шею красавицы цепким хватом, Тук сосредоточенно качал мысль:

«Коли Маленький Бло решит действовать, то не станет шкодить вне пределов королевства. Разумно? – сам себя спрашивал шуршик и соглашался: – Разумно! Да и зачем так рисковать, когда действуешь в пику собственному брату?!»

Когда же ночь озарила вторая молния, ослепившая ушастого следопыта и его блондинистую подругу, отчего та прервала свой бег, встав на дыбы, он окончательно убедился: младший брат предводителя стаи выбрал скользкий путь предсказаний и пророчеств.

«Эх, Бло, Бло! Опасную игру ты затеял!» – и Тихоня пришпорил конягу, ибо промедление, могло стоить товарищу жизни. Ежели старший брат готов проявлять поистине нешуршиковское упрямство, то он – Тук – просто обязан подставить плечо младшему! Шуршики своих не бросают!

Достигнув места, где следы изгнанника прежде терялись, зверь спешился и осмотрелся. Тьма неизведанных территорий настораживала. В чистую лунную ночь, тут даже сверчки помалкивали, следовательно, оставлять трофей Крошки Пэка среди всей этой неуютности было бы верхом расточительства – лошадка могла запросто не дожить до утра, что было бы весьма прискорбно, да и Пэк наверняка бы расстроился, а то, пожалуй, и обиду затаил. А оно того стоило? Навряд ли!

Угостив отзывчивую подругу ломтиком душистого хлеба, Тук попросил не дожидаться его и немедля вертаться в за́мок. Умная животинка понимающе фыркнула, соглашаясь с воинственно настроенным зверем, располагающей к доверию наружности, а когда исчезла за деревьями, бесстрашный истребитель разбойников сосредоточенно принюхался и взял след.

По запаху пережаренного шашлычка можно было догадался: Маленького Бло преследуют неприятности. И Тихоня ускорил бег, дабы догнать горемыку. Аппетитный запах старого друга мог привлечь кого угодно, а, значит, войну дикого племени вполне могла бы пригодиться ещё одна верная лапа и ещё одна вострая шпага.

Молния основательно подточила силы шуршика, и чтобы скорее восстановиться, требовались: сон, тёплая ванна, кусок мяса, желательно свежий и отменно прожаренный, а ещё было бы неплохо подлечить лапы, только чем – не понятно, в тумке же не вертелось ни единой светлой мысли. Он ведь не целитель, он – охотник! В «Книге пророчеств» вряд ли найдётся что-либо подходящее – она о будущем, наполнять её сиюминутным абсурдно, лезть же в за́мок Большого Бло, чтобы сначала отыскать соответствующие манускрипты, а потом ещё и проштудировать их – опрометчиво. Риск нарваться на более крупные неприятности слишком велик!

От усталости тропинка начала раздваиваться, терять очертания, мысли стали пенистыми, с лопающимися пузыриками, словно бы забродивший компот. Когда же меж деревьев показалась спасительная избушка – пристанище Маленького Бло, путь бедолаге и вовсе преградила чёрная тень…

В воздухе подозрительно запахло серой. Обычно она предваряла появление вожака стаи, но сейчас в этом были нешуточные сомнения. Так пахнет враг, жестокий и кровожадный…

Шуршик инстинктивно потянулся к эфесу шпаги. Он только собрался взяться за рукоять, чтобы принять бой, его коготок едва коснулся пуговки, чтобы в мгновение ока выхватить клинок из ножен, как меленькое тело насквозь пронзила острая боль. Обожжённые лапы – плохие помощники, а значит, – понял он со всей очевидностью, – эта ночь может стать для него последней! Единственный выход – бить первым, но стон, упавший в ночь, всё испортил! Теперь враг в курсе: он – слишком лёгкая добыча…

И тень метнулась к раненному зверьку, схватила его за горло и воткнула в ствол столетней сосны, да так, что кора дерева разлетелась в щепки. Справившись с болью, шуршик приоткрыл один глаз и ощерился яростью: перед ним, дыша серой, скалилась морда гвирдума, жадно обнюхивающая добычу, с ароматом стейка легкой прожарки. Запах сбивал чудовище с толку, ибо твари эти предпочитали исключительно свежее мясо. А тут жертва вроде бы и подаёт признаки жизни, да попахивает престранно! И эти несколько секунд промедления вышли хищнику боком, потому что сверху, бесшумно, словно лёгкий ветерок, держа шпагу обеими лапами, дабы вложить в удар всю силу, спикировал Тихий Тук. Лезвие его клинка вошло аккурат меж лысых ушей монстра, когти которого рефлекторно стиснули горло Маленького Бло до хрипоты, отчего тот пискнул со всем отчаянием, и провалился в темноту…

На горле шуршика лежал компресс, сам он покоился в располовиненной винной бочке, из которой Тук соорудил что-то вроде ванночки, где тёплая водичка приятно омывала израненное тело. Обожжённые лапы были раскиданы в разные стороны и замотаны в грубую холстину, от которой исходил ужасный смрад. Сам Тихоня на медленном огоньке жарил мясо, нанизанное на лезвие шпаги, терпеливо дожидаясь, когда Маленький Бло наконец очнётся.

Сначала нос уловил вкусный запах, а потом уже мозг приоткрыл глаза черно-бурого собрата.

– Где я? – просипел горе-изгнанник и добавил: – Что за, пупындрик растудыт, здесь происходит? – он приподнял тумку и увидел друга, стоящего у полуразрушенной печки. – Тук? Ты как здесь?

Тихоня взглянул на Бло и улыбнулся:

– К-Когда «Книга пророчеств» исчезла, я сразу с-смекнул, чьих это лап дело. Опасную игру ты з-затеял, Бло.

– Я уже понял, – бедолага попытался привстать в импровизированной колыбельке жизни и с удивлением увидел свои лапы. – А чем это так воняет? – он принюхался к намотанной холстине и скривился.

– Это м-моча гвирдума. Лучший антисептик и лек-карство от ожогов. Редкая вещь, м-между прочим! В этом смысле тебе очень п-повезло.

– А откуда ты её взял?

– Из г-гвирдума, разумеется. Ещё пара часов и будешь, как н-новенькая шишечка.

– Откуда здесь гвирдум?

Тук пожал плечами и протянул ароматную зажарку сотоварищу.

– А как же мои лапы? Есть мясо вприкуску с мочой гвирдума не комильфо17.

– Ешь с лезвия. Я п-подержу…

Бло вздохнул: иного выхода не было. Но прежде чем вонзить куса́ки в аппетитный кусманчик, он осведомился:

– Надеюсь это не мясо… – и показал на свои перебинтованные лапы.

Учёный друг усмехнулся:

– Нет, к-конечно. Это было бы не по «К-Кодексу».

На всякий случай Бло всё-таки принюхался к угощению. Пахло зайчиком. Не уши хучика, конечно, но есть можно! Впрочем, отважная братва своих не подставляет, разыграть – на раз и с превеликой охотою, но данная ситуация к розыгрышу не располагала… Он вздохнул и принялся за сочную вырезку. Вкус отменно прожаренного мясца приятно ударил в мозг, и зверь каждой шерстинкой прочувствовал, как ему становится ощутимо легче.

За окном покосившейся от времени избушки, потерявшейся в дебрях векового леса, занималась заря. И хотя солнце, просеиваясь сквозь лапы вековых сосен, предлагало тепло и ласку, жизнь упрямо хранила молчание и напряжённую тишину.

Когда с ужином было покончено, изгнанник повторил вопрос, взглянув на товарища с непониманием:

– Так что же ты делаешь здесь, Тук? Большому Бло это может ох как не понравиться.

– Но ты ведь не скажешь ему об этом? – улыбнулся Тихоня и вновь предостерёг: – Мне к-кажется, ты выбрал опасную дорогу, Б-Бло.

В глазах страдальца за идею проявилась детская растерянность, однако возражать он не стал, предпочтя промолчать.

– Что-то менять уже п-поздно? – скорее риторически осведомился Тук.

И черно-бурый вынужденно кивнул, подтверждая самые худшие подозрения.

– П-Помощь нужна?

Маленький Бло гордо покачал тумкой:

– Я справлюсь…

– Это достойный ответ, – кивнул рыжий. – Если в книгах н-наткнусь на что-нибудь важное, дам знать… И, к-кстати, верни, что взял без с-спросу…

Маленький Бло тяжело засопел. Расставаться с хорошими книгами ему всегда давалось с трудом, но в сложившейся ситуации мудрый книгочей был прав: он стащил её – уже некрасиво, а попадись «Книга пророчеств» не в те лапы – и вовсе хлопот не оберёшься! В логове старшего брата ей самое место!