«Я еду по дороге, по которой когда-то путешествовали Питер, Пол и Мэри»,

– написал я в ответ на плотно стоящие точки.

Я съел так много, что, казалось, сейчас превращусь в шарик. Я словно не шел, а катился. А все потому, что еда, которую я с трудом впихнул в себя, вытеснила из грудной клетки ил. Мэри позвала меня из кармана брюк.

«Ах, вот ты где. На той дороге, где мы были счастливее всего».

Подойдя к грузовику, я принялся наблюдать за собравшейся вокруг коровы толпой. Дети, сидевшие на руках или плечах родителей, пытались с ней заговорить. Кто-то даже кинул корове печенье. По взгляду коровы можно было понять, что ее это раздражает. Она нервно замахала хвостом, будто вопрошая: куда подевался этот тип, мой хозяин, и что это за толпа глазеет на меня со всех сторон? От взмахов хвоста дети громко и радостно закричали. Один мужчина, который всем своим видом показывал, что разбирается в коровах, протянул ей солому. Корова опешила, но вскоре успокоилась и громко замычала. Дети восторженно засмеялись и даже захлопали, точно стая лягушат весенней ночью, требуя животное повторить трюк. Корова раздраженно опустила голову и направила на толпу рога, словно угрожая всех забодать. Люди с криками отпрянули. Грузовик пошатнулся. Маленький мальчик, на вид – младшеклассник, спросил стоявшего рядом мужчину, корова это или бык. Мужчина, кажется, немного растерялся, но потом с умным видом принялся осматривать зад коровы и то, что у нее меж ног. Другие люди тоже стали обсуждать, корова это или бык. Мужчина, которого сбил толку размер коровы, победно улыбнулся.

– Смотри, у нее соски! Значит, это корова!

– Почему у нее не два соска, а четыре?

– Ну, коровы такие.

– А откуда они какают?

– А писают?

Взрослые опять попытались рассмотреть промежность коровы, но та прикрыла ее хвостом так ловко, что никто не смог ничего увидеть.

– Откуда вылезают телята?

– Они в животе?

Поглаживая полный живот, я подошел к корове. Увидев меня, она задергала носом и замычала, словно умоляя меня избавить ее от этих назойливых и шумных людишек. Я почесал корове лоб и вытер ей глаза, вытаскивая из них соринки. Бурно, словно цветы в клумбах, расцвели восхищенные возгласы детей. Мужчины поутихли, уступив место настоящему герою. Когда я почесал корову под уздой, она наконец успокоилась, подняла поджатый хвост и пописала.

– Ого! Это же целый водопад!

По глазам детей было видно, что для них это зрелище грандиознее водопада Тховансон в горах Сораксан. Струя была настолько сильной, что пошла брызгами «Ну и цирк ты устроила!» – мысленно усмехнулся я. Сходив по-маленькому, корова принялась какать, и в грузовике появилась огромная лепешка. Я сам виноват: привязал не очень коротко, теперь придется все убирать… Зеваки отошли подальше, смеясь и хлопая в ладоши, а мое лицо побагровело. Людей стало еще больше, все фотографировали корову. Казалось, она разом отняла популярность у руки в море. Однако по ее мычанию я понял, что она умирает со стыда и умоляет меня побыстрее уехать отсюда. Корову можно было понять. Висевшие на ее задних ногах сухие лепешки напоминали кольчугу, а сухая шерсть разлеталась по ветру. В этом образе я увидел самого себя. Я быстро убрал коровью лепешку.

– Хозяин, вы не могли бы немного задержаться? Я и представить не мог, что моему ребенку так понравится ваша корова!

– А можно вывести корову из грузовика?

– А можно на ней покататься? Сколько будет стоить?

Я уже сидел за рулем, когда услышал эти вопросы. Люди подумали, что я устраиваю коровье шоу. В одночасье я как будто превратился в клоуна бродячей труппы. Я посмотрел на корову и решил озвучить такую сумму, услышав которую люди быстро бросят эту затею:

– Потрогать спину и бок – десять тысяч вон. Потрогать лоб и рога – пятнадцать тысяч. Потрогать хвост – двадцать тысяч. Прокатиться на корове один круг – двадцать пять тысяч.

– Ничего себе! Как же это дорого – потрогать корову за хвост!

– Есть опасность, что она может вас лягнуть.

Да, деньги и правда страшная сила. Когда взрослым не удалось сторговаться, они попытались убедить детей в том, что корова – это совсем неинтересно. Малыши сопротивлялись, кричали и плакали, но в конце концов повелись на увещевания. Мне, конечно, было все равно. Впрочем, я взглянул на корову совсем другими глазами. Корова, которая даже не удостоилась чести быть в зоопарке, вдруг явила мне свое настоящее достоинство. Я вновь взглянул на нее через зеркало. Выглядела она совершенно обычно, будто ничего и не случилось. Когда я повернул ключ зажигания, чтобы уехать от шумных волн и огромной руки, ко мне подошел бедно одетый мужчина с мальчиком на плечах и протянул мне измятые купюры:

– Мой малыш хочет прокатиться на корове.

Лица их походили на коровьи. Особенно глаза. Я не брал деньги и колебался. Все-таки двадцать пять тысяч вон за один круг – очень дорого. К тому же, после этого твой мир вряд ли перевернется. Только коровьей шерстью испачкаешься. Я никак не мог угадать, почему они хотят покататься, тем более что мальчик выглядел совершенно безразличным.

– Я очень тороплюсь. Мне нужно до темноты добраться до Чхондо.

– Мой малыш должен прокатиться именно на этой корове, ни на какой другой. Поэтому, пожалуйста, разрешите ему.

– Почему именно на этой?

– Долго объяснять. Я очень вас прошу.

Я снова оглядел этого мужчину, потом всмотрелся в лицо мальчика. Несмотря на мольбу отца, мальчик выглядел настолько безразличным, что меня охватило раздражение. Они с таким серьезным видом просили прокатиться на корове, что я решил поскорее прекратить этот разговор. Мальчику куда больше подойдут американские горки. Хорошенько обдумав ответ, я сказал:

– Честно говоря, я и сам никогда не катался на этой корове. Да и она никого никогда не катала. Поэтому я не знаю, что случится, если ребенок сядет ей на спину. Она очень спокойная, однако если от страха начнет брыкаться, то ваш ребенок окажется в опасности. Я заломил такую цену только для того, чтобы избавиться от желающих. Как вы видите, у меня даже седла нет.

– Об этом не беспокойтесь. Мы знаем, что делать.

Так и знал, что они не отстанут! Я закурил и оттолкнул руку мужчины, протягивавшего деньги.

– До вчерашнего дня моя корова сильно болела. Она только размером большая, а вообще – очень чувствительная. Если она перенервничает, то может снова заболеть. Я надеюсь на ваше понимание. Поищите другую корову, пожалуйста.

– Мы скитались по всей стране в поисках коровы и с трудом нашли ту, которая нам нужна. Мы не можем уйти.

– В нашей стране полно коров! Почему вам нужна именно моя? Она же самая обычная!

– Истинную ценность коровы разглядит только тот, кому это дано.

На лице мужчины проступило благоговение. Теперь он выглядел как самый настоящий сектант, который поклоняется корове. Я был готов уехать в любой момент. Большинство зевак уже ушли к морю, где стояла рука. Сидевший у мужчины на плечах мальчик равнодушно смотрел на мою корову. Мне было любопытно, как на происходящее реагирует сама корова, но я сидел в кабине и не мог проверить.

– Как бы то ни было, мне нужно покинуть это место. Я с вами ни о чем не договаривался, а значит, не обязан выполнять ваши просьбы. Более того, я уже давно живу с этой коровой, и мне она особенной не кажется. Я поеду.

Спустив мальчика с плеч, мужчина пробежал за мной метров десять, стуча в дверь грузовика. Его поведение было типичным для религиозных фанатиков. Мне хотелось уехать как можно быстрее, и я с трудом сдержался.

– Умоляю!

Сектант, который оставил тактику угроз и убеждений и встал на путь мольбы – точно не сектант. Я молча ждал, что сейчас мужчина выдаст долгую и печальную тираду, и все думал: «Может, мир и правда изменится, если мальчик разок прокатится на корове?» Интересно, как бы изменилась моя жизнь, если бы я в детстве попросил отца прокатить меня на корове или если бы отец сам положили меня корове на спину? Опять же, я не помню, чтобы кто-либо когда-либо катался на корове. Мужчина запыхался и теперь пытался перевести дух. Только когда к нам подошел мальчик, он выдавил: