Айвену стала противна сама мысль о предстоящей женитьбе. Надо отказаться от свадьбы — ради себя самого. Эх, если б всё можно было вернуть назад... Но — он взял деньги, часть которых уже потратил на оплату отцовских долгов.
Баронет встал, скомкано извинившись, бросил на стол салфетку и вышел — почти выбежал -из столовой.
***
— Здесь я прерву рассказ, Кэт. Ты понимаешь, что останешься не только богатой, но и очень влиятельной леди — ты пока даже не представляешь, насколько влиятельной. Ты единственная наследница. Я стар, и мне хочется, чтобы ты, Кэтрин Луиза Чемберс, осознала и своё положение в обществе, и ответственность. Деньги и власть нелёгкий груз для хрупкой, юной девушки, а я когда-нибудь умру и рядом...
— Дедушка! — щёки Кэтрин порозовели, брови тёмными линиями перечеркнули лоб. — Я отказываюсь даже слышать об этом. — И она поспешила сменить тему разговора:
— А, ты действительно смог бы отказаться от свадьбы?
— В тот момент вряд ли, дорогая — слишком сильны были оба желания: и нарушить слово, и сдержать его. Тебе не наскучили стариковские воспоминания?
— Нет, нет, что ты! Продолжай, прошу!
— Итак, покинув дом мистера Брауна, наш герой отправился в лес...
Глава 10
Айвен отправился в лес, с трудом заставляя себя идти ровным шагом. Хотелось сбежать, спрятаться, скрыться. Душу рвало на части. Он быстро миновал парк, и, оказавшись на знакомой тропинке, пробежал по мосту, даже не заметив ту самую Полли, о которой недавно рассказывал дворецкий. На вид местной сумасшедшей было лет пятьдесят. Неопрятные седые лохмы выбивались из-под чепца, засаленные рукава саржевого платья обремкались, руки нервно теребили край застиранного передника из хлопковой ткани. Женщина сидела на стволе рухнувшего дерева, ищущим взглядом обшаривая окрестности. Увидев баронета, Полли вскочила, схватила небольшой свёрток, перетянутый крест-накрест бечевкой, и кинулась следом. Догнав, крепко вцепилась в руку и, заглядывая ему в лицо, горячо зашептала.
— Молодой господин, вы ходите туда, я знаю, ходите. Вы видели там моего Билли? Я собрала ему еды, будьте добры, передайте. — И она попыталась всучить Айвену узелок.
— Да отстаньте, безумная женщина! — отмахнулся аристократ, скривившись.
— Он там, там... В большой стеклянной горе... они держат его в стеклянной бутылке... вместе с монстрами. Я видела... видела это место. Страшное место... в роще. В Весёлой роще... Я хотела остаться с ним... а там люди со змеиными головами. Я испугалась и попала назад, домой. А Билли... Билли у меня смелый. Хотите, я расскажу, какой смелый у меня Билли?!!
Не выдержав, затрещала ткань пиджака. Айвен отшатнулся от безумной, рухнул плашмя, на спину. Какое-то он время лежал неподвижно, не понимая, куда пропала Полли...
Медленно сел, огляделся. Справа, совсем недалеко, виднелись молодые насаждения на месте Весёлой рощи. Он посмотрел в другую сторону и не смог оторвать взгляда от грандиозного зрелища, хотя не первый раз видел это здание. Показалось, что оно стало ещё больше, ещё гороподбнее. Из крыши на его глазах выдвинулась сверкающая игла, стремительно рванувшись в зенит. Звук, высокий, на грани слышимости, пронзил воздух, становясь тоньше,нестерпимее. Пространство отозвалось мелкой дрожью. Айвен выгнулся, обхватил голову руками, но всё мгновенно закончилось.
— Ну и как? — услышал он голос Джипси.
Поднял голову, взглянул. Сегодня на ней было платье, такое же странное, как и всё остальное здесь. Рукава крепились металлическими ремешками, карманы из прозрачной ткани, подол, как когда-то в детстве, не доставал до колен. Уж лучше бы она надела брюки, подумал Айвен. Ноги Джипси, тонкие и стройные, казались выточенными из слоновой кости. Странно, а ведь она проводит столько времени на солнце, без зонта, без шляпы, и кожа совсем не потемнела? Мысли приняли другое направление, баронет вдруг поймал себя на желании медленно расстегнуть металлические пуговицы и... Он покраснел, тут же рассердившись на себя за неожиданное смущение. И её одежда, и своя реакция на вид Джипси показались аристократу верхом неприличия. В то же время взяла досада: смутился, как неоперившийся юнец! Будто никогда не видел женщину, не ласкал, не испытывал плотских радостей.
— Ай-я-яй! Что я вижу? Неужели наш мальчик стал мужчиной? — Голос наполнился таким ядом, что прежняя язвительность выглядела милой дружеской подначкой. — Смотрю, ты мечтаешь залезть мне под юбку?
— У нас с тобой разные представления о том, что такое юбка, — огрызнулся Айвен. — На мой взгляд, этого предмета туалета на тебе вообще нет. Кстати, как и многих других.
— Ты имеешь в виду панталоны до колена? Или до щиколоток? Как это принято у вас?
— Нет, — аристократ снова смутился, представив Джипси в панталонах с рюшами. И тут же подумал, что пора бы уже привыкнуть к бесстыдству давней знакомой, а заодно и к тому, что Джипси свободно читает его мысли. Он кашлянул, повернул голову, будто разглядывая институт, но ничего не сказал, не хотелось снова нарваться на насмешку.
— А, поняла, ты об ультразвуке, — констатировала Джипси. — Головка бо-бо?
Она подошла, села рядом, и тоже посмотрела на здание.
— Что это было?
— Датчики обнаружили вторжение и отсекли, -невесело хмыкнув, она выругалась. — Параноики, чтоб их разорвало.
— У вас идут военные действия?
Джипси скривилась:
— Идут. Мы против всего Мироздания. Я тебе позже объясню. А пока — вторжение остановлено. Кто-то пытался пройти следом за тобой.
— Это безумная Полли. Я едва оторвал её от себя.
— Не ты оторвал, а этот вот супериндуктор, — и она кивнула в сторону Института Высоких Энергий. Шпиль прекратил вибрировать и медленно всасывался в крышу здания. — Я там работаю. В нашем мире Роузвуд — закрытый город. Здесь живут только сотрудники института и те, кто занят в сфере обслуживания.
— В вашем мире? — переспросил Айвен.
— У тебя видно снова проблемы? — Она постучала пальцем ему по лбу. — Нет, в твоём! Вышел тут, понимаешь, прогуляться по парку, и на тебе: городок изменился, а парк куда-то слинял без спросу.
— Ты никогда не отличалась деликатностью, — нахмурившись, заметил Айвен.
— А ты всегда был дурачком без чувства юмора, — она хотела напеть, как в детстве «Дурачок-чок-чок!», но на душе стало так тоскливо, что Джипси осеклась. Вместо этого просто сказала:
— Сюда невозможно придти по своему желанию. Сюда можно только сбежать. Если я захочу сбежать, возможно, попаду к тебе в гости. В твой мир. А может, ещё в какой другой. От чего ты бежишь сейчас?
— От помолвки, — ответил Айвен, осознавший весь ужас брака по расчёту. Не это ли погубило его родителей? Он слышал, что до свадьбы они не видели друг друга, кажется даже, это был брак, сначала заключённый по доверенности. — Могу я задать вопрос? Возможно, он будет на грани моветона, но всё же?..
Она безразлично пожала плечами:
— Не стесняйся, спрашивай.
— А как у тебя сложилось замужество? — Айвен почему-то был уверен, что Джипси непременно замужем. Такая женщина просто не может быть одинокой. — Помню, мистер Чемберс, твой дед, говорил о юноше, которого звали как-то странно... — он нахмурился, стряхнул с правого плеча букашку, и, вспомнив имя парня, для которого много лет назад, будучи девчонкой, она пудрила носик, произнёс: — Сол, да? Я правильно назвал имя? — Айвен не понимал, почему так мечтает услышать, что Джипси не замужем. Рассудок убеждал в обратном, но почему-то очень хотелось, чтобы она была свободна.
— Сол. Сильвестр Вильгаупт, — девушка грустно усмехнулась. — Знаешь, думая о нём, я постоянно вспоминаю одну дедушкину притчу. Он не рассказывал тебе про черепаху? Нет? Странно, это его любимая сказочка, — воспоминания о самом близком человеке причиняли боль, не смотря на прошедшие со дня его смерти два десятилетия, и Джипси не таясь утёрла слезу. — Про то, как черепаха влюбилась в камень, — прошептала она. — Дедушка говорил, что писал о себе, но мне порой кажется, что он просто видел, какой на самом деле Сол, и предугадал, как у нас сложится. Точнее — не сложится, — Джипси, справившись с эмоциями, глубоко вздохнула. — Итак, сказочка... жила, была черепаха. Она была счастлива, но, однажды подплыла близко к берегу и увидела камень. Такой блестящий, красивый. Она постоянно подплывала к берегу, чтобы полюбоваться им. Однажды, во время шторма, высокая волна выбросила черепаху на берег — на тот самый камень, и она разбила панцирь, ударившись о предмет своей любви. Черепаха истекала кровью, просила помощи, рыдала, но камень был нем и безразличен. Что ж, об него разбиваются вон какие волны, а тут всего лишь невзрачная черепаха... — Девушка умолкла, и Айвену стало жаль её — умную, сильную, решительную — и такую ранимую, такую маленькую и несчастную. Джипси собрала в ладонь щепки, камешки, и, размахнувшись, бросила сор в собеседника: — Не смей меня жалеть, чучело! — Прошипела она, и тут же, другим тоном,добавила:
